Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ) - Забудский Владимир - Страница 80

Каждый раз, оказываясь тут, я бросал долгий взгляд на город. Со стороны он выглядел, хоть и внушительно, но все-таки не так угнетающе, как снизу, когда семенишь у подножий нереалистично громадных зданий, чувствуя себя микроорганизмом, проглоченным и пережеванным этим монстром. За время войны, пополнившись беженцами со всего мира, Сиднейская агломерация разрослась до сорока пяти с лишним миллионов жителей. Это была примерно пятнадцатая часть всех цивилизованных людей, живущих ныне на Земле. Такой большой процент населения планеты еще никогда еще в истории не концентрировался на столь малом проценте ее площади.

— И это здесь я в детстве мечтал жить? — прыснул я с чувством самоиронии.

Автомагистраль нависала надо мной исполинской тенью, заставляя чувствовать себя органической кляксой, неуместной в этом упорядоченном мире из бетона и металла. Сверху долетало эхо свиста, с которым неслись по идеальному асфальту магистрали и разрезали корпусами воздух тысячи современных электромобилей, а параллельно летели с еще большей скоростью поезда на магнитных рельсах. На фоне этого постиндустриального шума, здесь, внизу, создавалось ощущение, что ты перенесся назад во времени по меньшей мере на век — полтора. На обочине выстроилась группа конструкций не выше двух этажей, одна неказистей другой: автостоянка, заправочная станция, станция техобслуживания, шиномонтаж, автомагазин, недорогой мотель и кто знает что еще. Словно паразитические формы жизни, эти предприятия приросли к автомагистрали со стороны второстепенной дороги, выжидая, пока какой-нибудь автомобилист, завидев рекламные борды, не съедет сюда в поисках услуг или товаров, потребовавшихся ему настолько срочно, что он не смог дотерпеть до города.

Долго тут стоять не хотелось. В царстве раскаленного асфальта, где с трудом росла лишь сухая трава, летняя жара, достигающая тридцати градусов по Цельсию даже в тени, казалась невыносимой. Мой лоб уже через минуту после выхода из кондиционированного автобуса тронул пот.

— Ладно. Нечего тут торчать, — поправив на плече сумку, прошептал я, и направился в сторону СТО.

Как всегда, меня встретил рассерженный лай злобного мохнатого пса, охранявшего автостоянку по соседству, заполненную фурами и прицепами. Эта озлобленная псина не любила меня. Как, впрочем, и ее хозяин.

— Снова тут шастаешь, — неодобрительно покосившись на меня из своей будки, пробубнил толстый сторож. — Смотри мне, бродяга. Я с тебя глаз не спущу!

В былые времена я не оставил бы этот комментарий без ответа. Но жизнь научила меня, что не стоит тратить время и энергию на мудаков. Оказавшись в таком положении, как я, сталкиваешься с тем, что 90 % людей вокруг смотрят на тебя подозрительно или опасливо, часто не стесняясь выказывать свои чувства открыто. Реагировать на каждого такого козла — неблагодарное занятие.

Проходя дальше, я бросил вскользь взгляд на старые цистерны, которые были вдоль и поперек разукрашены граффити. Поверх старых, вытертых временем рисунков, состоящих из вычурных букв, ярко-красным баллоном был нанесен жирными линиями простой знак ®. Еще не так давно я подумал бы, что кто-то таким образом хотел обозначать продукцию, защищенную зарегистрированной торговой маркой. Теперь я знал новое значение знака, как и почти все жители Содружества.

— Уже и сюда добрались, — буркнул я неодобрительно, покосившись на знак.

Проход на СТО дался мне просто. Два здешних пса знали меня. Радостно высунув языки, они бросились навстречу и принялись просяще прыгать вокруг меня, зная, что я, как всегда, припас для них остатки своего обеда. В отличие от людей, их не беспокоила ни моя внешность, ни мой балл по шкале Накамуры. И это определенно отличало их от моих собратьев по биологическому виду в лучшую сторону.

— Что, скучали по мне, а, блохосборники? Нате вот, держите.

С доброжелательным ворчанием я достал из сумки промасленный сверток с костями и, присев, развернул его на радость худощавым псам.

— Толку от этих шавок никакого! Они территорию должны охранять, а не выклянчивать у прохожих хавчик!

Хрипловатый бас с нотками недовольства раздался со стороны полуоткрытых ворот гаража неподалеку. Следом за комментарием раздался звон, похожий на случайный удар разводного ключа о металл, и крепкое трехэтажное ругательство.

— Не слушайте ее, — по очереди почесав дворняг за ухом, посюсюкал я с ними. — Вы собачонки умненькие, своих от чужих отличаете. Не лаете понапрасну, как тот глупый пес по соседству. Так что по косточке вполне заслужили.

Тут только владелица хриплого голоса, который издалека можно было по незнанию принять за мужской, показалась из гаража. Закурив сигарету она устала оперлась об открытую створку ворот.

— А шавки любят тебя, — кивнув на дворняг, заметила она.

Эта женщина не ставила себе за цель произвести на кого-то впечатление. Во всяком случае, не теми способами, которые, как принято считать, от природы даны каждой представительнице «прекрасного пола». Никогда не переставал удивляться тому, что гендерные особенности, которые эволюция воспитывала в женщинах тысячелетиями, в характере этой феноменальной бой-бабы отсутствовали напрочь.

На вид ей можно было дать лет тридцать пять, что примерно соответствовало реальности. Суровые черты лица не носили ни малейших следов макияжа. Выдающиеся скулы, высокий лоб и волевой подбородок намекали, что с этой особой шутить не стоит. Еще яснее о том говорил нос, носящий, как у многих бывших боксеров, следы многочисленных переломов. Правый глаз, словно у карикатуры на пирата из киноблокбастеров, прикрывала круглая черная повязка. Короткий жесткий ежик темных волос явно никогда не знал ни дорогих шампуней и лосьонов, ни руки профессионального парикмахера.

Накачанное смугло-коричневое тело сложением больше напоминало мужское. Подтянутую грудь обтягивала серая майка со свежими пятнами от машинного масла. На предплечьях бугрились рельефные мускулы, а правый бицепс украшала вычурная крупная татуировка. Дымящаяся сигарета уютно покоилась между средним и указательным пальцами правой руки, выдавая курильщицу со стажем. Ладони были не по-женски натруженными, мозолистыми, ногти — небрежно остриженными, не слишком чистыми и, само собой, без намека на маникюр. Ноги покрывали потасканные рваные джинсы, подпоясанные армейским ремнем с тяжелой пряжкой, и кеды. Внимательный взгляд мог подметить даже под джинсами, что правую голень ниже колена заменял роботизированный протез. Впрочем, скованности в ее движениях не чувствовалось — они были порывистыми и энергичными.

— Сегодня без объятий, Рина? — поинтересовался я шуточно.

— Чего приперся? — прямо спросила она. — Что ни с чем хорошим — и так ясно.

— Не в духе?

— Работы невпроворот.

— Вообще-то сейчас обед, — сверившись с наручным коммуникатором, напомнил я. — Идем съедим по хот-догу и перекинемся парой слов.

Вздохнув, она недовольно поморщилась, но махнула рукой, мол, ладно. Затушив сигарету металлическую бочку у гаража, кивком головы поманила меня за собой в сторону ворот, через которые я зашел на территорию СТО.

— Переодеваться не будешь?

— Не в ресторан собрались, — парировала та.

Вместе мы двинулись вдоль обочины в сторону заправки, где продавали те самые хот-доги. Мимо по раскаленной дороге, источающей запах плавящегося асфальта, изредка проносились машины, посыпая нас дорожной пылью. Возможно, кто-то из водителей из своих окон косился на колоритную парочку бродяг, которую видел на обочине. Но нам на это было плевать.

— Выглядишь дерьмово, — со свойственной ей прямотой заявила Рина.

— А ты, как всегда, блещешь своим неповторимым шармом.

— Прости, но ты рожей не вышел ко мне клеиться. Да и прошли уже те времена.

Я усмехнулся и слегка печально кивнул. Те времена и правда прошли.

— Как Грубер? — поинтересовался я.

— Как всегда. Не о чем тут спрашивать, — раздраженно ушла от этой темы она.

— Как скажешь, — не стал спорить я.