Муж на час (СИ) - Жигалова Ульяна - Страница 27

— А как же наши родители? Мы что, их никогда больше не увидим?

— Все вопросы по быту решайте с куратором. Думаю, выход найдется, подождите немного.

Сказать, что согласие было легким, трудно. Мишка, которого разместили в гостинице в том же здании, всю ночь вертелся в кровати, стоял у окна, пытался курить, пил минералку. Репетировал, как расскажет все жене. Понимая, что реакция будет оч-ч-чень отрицательной, искал положительные стороны, подбирал слова.

Как ни странно, вскоре их отпустили домой. Родители, которые ждали Галю из «командировки» прилетели всей четверкой — с едой, подарками, шутками и объятиями. Когда все расселись за чаем, негласный атаман этой банды будущих дедушек и бабушек, Асия Руфимовна взяла слово.

— Дети, мы все решили. Все наши квартиры мы продаем, продаем все дачи. У нас в Октябрьском районе, на окраине города, в бывшей деревне, строится новый поселок. Дома — таунхауз, на четыре квартиры-секции. В каждой квартире есть гараж, подвал с сауной, два санузла — на первом и втором этаже, на первом — большая кухня-гостиная и лестница, на втором три спальни. Отличия есть, но небольшие. К каждой квартире полагается участок в 4 сотки. Мы хотим купить рядом четыре секции, чтобы помогать вам с детьми.

— Мамулечка, а кто четвертый? Вы, мы и родители Гали — это три секции. В четвертой будут чужие люди.

— Ха! А Вера с Виктором? Им тоже наша идея понравилась, ведь девчата же лет двадцать дружат.

Михаил, которому еще надо было подготовить Галину к переезду, не хотел заморачиваться этой кутерьмой. У Галки же глаза просто загорелись — еще бы, в одном из гаражей можно было сделать офис для Миши, и тогда он всегда будет рядом!

— Хорошо, мамуль, мы подумаем! — попытался отложить принятие решения Михаил.

— Нечего думать! Мы уже все вставили на продажу! Дайте мне ваши документы, я завтра выставлю и ваши квартиры. Желающих много, нужно внести хотя бы треть в ближайшие дни. — Деятельная Асия буквальной фонтанировала энергией. Ее муж сидел невозмутимо, Галкины родители смотрели виновато — у них не было заведено принимать решения за других, да и сами они спасовали перед давлением.

Наконец-то Галя заметила, что с мужем что-то не так, и перевела разговор на детей. Тут то будущие бабушки забыли обо всем — как шевелятся, чего хочется. Мужчины понятливо ретировались на балкон.

Дмитрий Михайлович тоже заподозрил что-то, и прищуриваясь, начал свои расспросы:

— А далёко доча ездила в командировку? А чего это ты за ней сорвался, если все хорошо? — Взгляд был понимающим, и врать людям, когда они это знают, было невыносимо.

— Так, отцы. Ничего я вам не расскажу, все потом. Но скорее всего, нам придется уехать. Навсегда.

— Дела-а-а, — старики переглянулись, — а про твое появление в УЗИ кабинете значит не бабьи байки?

— Не байки, но это секретная информация. Ничего не могу вам сказать.

Отец Мишки, бывший буровой мастер, суровый и молчаливый, только похлопал его по плечу.

— Ну, нам то доверять можно, — ерепенился тесть, — мы свои и никому не скажем.

— Не пуржи, Михалыч. Можно будет, скажут. Вы только тайком не исчезайте, матерей пожалейте.

Семейный вечер тянулся долго, но после одиннадцати все же деды стали собираться. Серьезный разговор с Галиной пришлось отложить на утро.

Рассказав о перспективах обучения в академии, служебной квартире и жизни в закрытом городе, он ждал слез, криков, сожалений. Реакция Галины стала для него полной неожиданностью. Она выслушала молча, и только обреченно добавила:

— Начиналось все как комедия, как веселый квест. Помнишь, как мы по Крыму бегали? Беззаботные и глупые, думали одна проблема — пацаны нам мешают. Я, еще когда меня похитили, я поняла, что квест превращается в фильм ужасов. Скажи мне, обещай, что мы не превратим нашу жизнь в вечный фильм ужасов? Я не хочу боятся за тебя, за себя, за детей.

— Если это будет зависеть от меня, то я из шкуры вылезу, но сделаю нашу жизнь спокойной и радостной. Пойми, пока мы не властны над собой. И боюсь, свободы нам уже не увидеть.

Второй визит был дружеским — всем участникам событий хотелось услышать детали. Виктор, не подозревавший, что его жена неделю следила за наркобароном в Новосибе, чуть не подавился виски. Когда они пошли с Мишкой курить на балкон, он, затянувшись, сказал:

— Завидую я тебе. Твоя теперь беременная, года на три ты будешь жить спокойно. А мне седых волос сегодня прибавилось. Страшно представить, что бы было, если бы их засекли!

— Как я понял, за домом следили не только они. Гб-шники бы вытащили. Но поздравить тебя не могу, твоя заноза, хуже моей телепортаторши.

— Я в курсе. Ты ее последнюю работу видел? Откопала такие хищения в ТСЖ, уже прокуратура ряд дел открыла. Эти дельцы уже обещали оторвать ей голову, теперь хожу как в тылу врага — все время вычисляю, где можно снайпера поставить.

Счастливая Верка, не подозревая о мыслях своего мужчины, прибежала и утащила их за стол.

Проблема отъезда нависала над молодоженами — они думали, что сказать родителям, понемногу собирали вещи, но необходимость отъезда, давила на них, настроение было путаным и печальным. Галина решила, что им нужно срочно развеяться и куда-нибудь выйти в люди. Верка с Виктором не смогли составить им компанию — она опять вела журналистское расследование, в этот раз в сфере усыновления детей. Сегодня она должна была передать крупную взятку, а Виктор и спецслужбы, как всегда, обеспечивали ее безопасность.

Желание развеяться привело их в любимое кафе Заповедные просторы, с приличной кухней, носящей небольшой охотничий налет — многие блюда включали оленину, козлятину, даже был салат с дикой птицей, как заявлялось в меню — с глухарем, брусникой и орешками.

Там то они и разругались вдрызг, причем неожиданно для себя самих. Юная блондинка, с длинными ногами и волосами, с губками и грудью из свежайшего силикона, в ярко-красном облегающем мини-платье, начала вешаться на Михаила на танцполе. Увидев, что Галка нервничает, девица удвоила старания, хихикая и моргая искусственными ресницами, полезла с поцелуями. А как Галке не нервничать? Вель эта барби, как раз во вкусе мужа, судя по фото его Лики, и Вероники-одноклассницы.

Миша, по мнению жены, отбивался недостаточно активно, а отталкивая ее, вообще коснулся выдающейся груди. Миша не смог доказать свою невиновность, назвал Галину истеричкой и ревнивицей, она его — наглым изменником, извращенцем и вообще — самонадеянным типом, решающим за нее судьбу.

Танцы и еда были забыты — вызвали такси, приехали домой и продолжили упоенно ругаться. Оба были на взводе, он выпил вина, у нее плясали гормоны, потому обвинения сыпались с обоих сторон все более жесткие.

— Ты стоял там на танцполе, как лох! А эта силиконовая барби тебя просто облизывала! Мог бы и уйти, а не хлопать доверчиво глазами!

— Да, я должен был ударить постороннюю девушку, чтоб ты не волновалась!

— Да какая девушка, она же кукла силиконовая! А ты лох доверчивый, думаешь случайно она упала именно в твои объятия!

— Да, я значит лох! А ты — нет, хотя это именно ты, как глупая и доверчивая лохушка, сама села в машину похитителей!

— Ах так! Может я сама себя похитила, а ты бедный пострадал!

— Все, я ухожу. Ты успокоишься, и мы поговорим завтра! — Михаил одел куртку, и вышел, хлопнув дверью.

Разъярённая Галина, стояла в прихожей со слезами. Но, плакать ей надоело быстро. Мысленно костеря мужа, «зараза, урод, к ней поди пошел, ага, уйдешь ты от меня, как же!», женщина, уперев руки в бок, встала в позу «а мне пофиг, где у тебя тюбетейка» и топнув ногой, рявкнула:

— Ёкарный бабай! — Михаила тут же принесло обратно, но это его еще больше разозлило.

— Ах так! Тогда я совсем уйду, и не вернусь! — он опять хлопнул дверью.

Выждав пяток минут, его жена повторила маневр. Миша опять появился, обошел ее вокруг, посмотрел с упреком в глаза. Но дверью хлопать не стал и ушел молча.