Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир - Страница 55

Очнулся я, казалось, через секунду, но в реальном мире времени прошло больше. Я чувствовал, как двое людей крепко ухватив мое голое, безвольно обвисшее тело под локотки, тащат его по тропинке на территории базы. Впереди не спеша ковылял Бульдог, покручивая в руках тонфу и напевая себе под нос какую-то похабную песенку.

— Дерьмо, — выдавил из себя я.

— Это точно! — гавкнул Бульдог, не поворачиваясь ко мне. — Таких, как ты, вернее было бы назвать не мясом, а именно дерьмом. Как же я это ненавижу! У меня уже должен был начаться обед. А вместо этого я буду здесь с тобой возиться.

В мышцах я чувствовал противоестественную слабость, а реакция была заторможенной, как будто я находился под действием наркотиков. Без сомнений, дело здесь не только в ударе током. В моей крови циркулировало нечто вроде полицейской «сыворотки пай-мальчика», и я получал свою порцию транквилизатора, едва начав буянить.

— Куда вы меня тащите? — вяло проплел языком я.

— В специальное место для выбивания дерьма! — весело ответил Бульдог.

«Специальное место» представляло собой бетонную площадку примерно два на два метра рядом с внешним забором лагеря, напротив большого плаца. Посреди площадки высился толстый квадратный металлический столб выше человеческого роста. На вершине столба маячил, развеваясь на ветру флаг: угрожающего вида шипастый серебристо-стальной щит на черном фоне. Бетонные плиты под столбом были отсыревшими, с глубоко въевшимися в них бурыми пятнами. Я переместил свой затуманенный взгляд на столб, а затем на пятна, но расслабленный мозг отказывался делать какие-либо умозаключения.

— Из нового мяса ты первый, кто попал сюда, — радостно объяснил мне Бульдог. — По моему опыту: тот, кто попадает сюда первым, в итоге здесь и заканчивает.

Два человека, которые тащили меня под руки, защелкнули на моих запястьях какие-то металлические браслеты. В одном из людей я узнал командира моего взвода, Сто шестого. Лицо рекрута не выражало никаких эмоций. Грубо прижав меня передом к столбу и заставив обхватить столб руками, они соединили мои запястья вместе. Запястья мгновенно и прочно прижались к столбу — словно приклеенные. Вялая попытка двинуть ими ничего не дала. «Магнит», — догадался я. — «Для этого и нужны браслеты».

Щека, грудь и живот покрылись мурашками от касания холодного металла. Над головой я слышал свист флага, который немилосердно кидал из стороны в сторону злобный ветер.

— Это что, какое-то наказание? — пробормотал я. — Оставите меня здесь на всю ночь?

Бульдог от души заржал. Смех получился у него похожим на лай.

— Нет-нет. Не волнуйся, все закончится очень быстро, мясо. Мы вот-вот начнем. Только майора дождемся.

Томсон не заставил себя ждать. Он уже приближался по тропинке быстрым и угрожающим шагом, каким ходят люди, собирающиеся кому-то врезать.

— Опять этот паршивый ублюдок?! — гневно взревел он. — Так я и знал! Всыпь ему нещадно, Тауни! Я хочу видеть, как с него слазит чертова кожа!

— Будет сделано, майор! — пообещал «Бульдог» Тауни. — Для меня это будет удовольствием, сэр!

Я услышал у себя за спиной свист и громкий треск кнута, на пробу разрезающего воздух. Я слышал, что кнут при ударе способен развить сверхзвуковую скорость. До моего сознания начала плавно доходить суть происходящего. Телесные наказания не применялись в армиях цивилизованных стран уже добрых двести лет. Но я был не в армии.

— Они что, собираются лупить меня кнутом? — спросил я у Сто шестого.

Однако тот ничего мне не ответил — его взгляд был устремлен в какую-то другую точку. Томсон, тем временем, подошел ко мне так близко, что я ощутил несвежий запах его дыхания.

— Сейчас… — поднося ко мне свое лицо с дергающимися прожилками, которое в моих глазах расплывалось надвое, с садистской радостью прошептал он. — … тебе будет по-настоящему больно. Этот кнут сделан из углеродных нанотрубок. Он снимет с твоей чертовой спины кожу так же легко, как нож снимает кожуру с картофеля. Эти шрамы никогда не заживут. Они помогут тебя запомнить. Запомнить, кто ты, мясо.

— И вы хотите, чтобы я после этого на вас работал? — спросил я, заглянув в расширенные зрачки майора. — Да я прикончу каждого из вас, едва у меня выпадет возможность.

— О, это ты так думаешь, мясо! — засмеялся майор хохотом сумасшедшего. — Это отголоски воспоминаний из твоей прошлой жизни. Они скоро сотрутся. Ты станешь другим. Очень скоро. Ты станешь орудием убийства. Совершенным. Безотказным. Беспощадным. Ты станешь легионером, мясо. Либо ты сдохнешь.

Я не успел больше ничего ответить. Томсон отошел и махнул рукой. В ту же секунду кнут снова со хлопком разрезал воздух — и последовал удар.

— А-а-а!!! — не помня себя заорал я.

Такой боли мне еще чувствовать не приходилось. Тело как будто обжигало пламенем, в тысячу раз жарче, чем огонь свечи или зажигалки — как плазменный огонек газовой горелки. Кнут разрезал кожу легко, как промокшую бумагу — проникал под нее, казалось, на несколько сантиметров, едва не доставая до позвоночника.

— А-а-а! Черт возьми! — заорал я. — Да вы спятили! УБЛЮДКИ ХРЕНОВЫ!

Со мной больше никто не разговаривал. Один удар следовал за другим через равные промежутки времени — ритмично и неумолимо. Все тело превратилось в один сплошной сгусток боли. Сердце трепыхалось в груди с такой силой, будто стремилось поскорее остановиться. Истошные крики рвались из легких сами по себе, временами перемешиваясь ругательствами и проклятиями. В глазах то темнело, то сверкало. Зубы сжимались так, что готовы были вот-вот раскрошиться. Я физически ощущал, как моя спина покрывается глубокими бороздами, словно болото, перепаханное танковыми гусеницами. Кожа сходила целыми пластами.

Я очень быстро потерял счет ударам и времени, и сам не заметил, как безвольно повис, подогнув колени, с воздетыми кверху руками, удерживаемыми магнитами. Из глаз против воли лились слезы. Даже не помню, молил ли я о пощаде. Кажется, как-то раз крикнул «Хватит!» вместо «А-а-а!», но вряд ли кто-то мог и хотел различить слова среди моих воплей.

— Сколько там, Тауни? — спросил Томсон.

— Двадцать, сэр.

— Всего-то? — удивился майор. — Маловато будет. Эй, мясо! Что скажешь? Хочешь еще?

Герой кинофильма на моем месте послал бы этого ублюдка куда подальше. Но я нашел в себе силы лишь для того, чтобы промолчать, прижавшись щекой к холодному столбу и сдерживая всхлипывания. Всю мою спину жгло огнем, будто я был грешником, которого поджарили на сковороде.

— Надо было подождать дольше, сэр, — услышал я позади голос Тауни. — Из него еще не вышел толком транквилизатор. Он, небось, кайф от всего этого ловил. Давайте я всыплю ему еще хоть десяточек, а?

— Отставить! Этот слабак еще сдохнет, чего доброго, и тогда мне совсем не удастся с ним позабавиться.

Томсон вновь подошел ко мне, присел рядом на корточки и, схватив рукой за затылок, повернул мое лицо к себе. В его глазах светилось торжество.

— Это был мягкий вариант наказания за невыполнение приказа, мясо. Для новичков. Если ты ослушаешься еще раз — то получишь сорок ударов. Затем — восемьдесят. И так будет каждый раз. Вдвое больше. Пока ты не сдохнешь. Ты это понял?

Я тяжело дышал и молчал.

— Ты здесь — никто. И звать тебя — никак. У тебя нет никаких прав, никаких желаний, никакого мнения. Ты — мясо. Если ты усвоишь это быстро — у тебя будет шанс остаться цельным куском. Если нет — мы превратим тебя в фарш.

Томсон ушел. Кто-то отключил магнит, и мои руки безвольно упали. Я сполз к основанию столба, будто тряпичная кукла, и скорчился в позе зародыша.

— Знаешь, что, мясо? — «Бульдог» Тауни захохотал, сматывая свой кнут. — То, что только что было — это щекотка. Нет, правда. Этим кнутом я способен перебить человека пополам одним ударом. На два кусочка. Я уже пробовал.

Я не слушал его — продолжал валяться кулем на сыром бетоне, истекая кровью, пока меня обильно не стошнило.

— Пусть полежит тут полчасика. А потом веди его баиньки, Сто шестой, — распорядился Тауни. — Завтра вас ждут напряженные тренировки.