Моя прекрасная повариха (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 31

Настроение было – гаже некуда. Я смотрел на Азору и видел, что она бледная, как больничная стена, и старательно сражается с растерянностью и страхом, но не может победить. Смеркалось. Мимо прошла еще одна парочка, с любопытством посмотрела на нас, и охранник, который топтался с другой стороны пруда, замахал на них руками: дескать, шагайте уже. Конечно, это мало помогло: парочка, разумеется, отошла в сторонку и уставилась на нас и воду с удесятеренным любопытством.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я. Азора взяла бутылку и сделала несколько крупных глотков прямо из горла. Ее шрам налился краснотой.

– Мне кажется, он на нас смотрит. Так весь карантин тут и пролежал…

Я не хотел представлять, что она чувствует. Ясное дело, ничего хорошего. Прийти на пруды с мужем, почти перевести их отношения из целомудренной плоскости – и найти в воде покойника, который по совместительству был первой любовью. О таком надо романы писать. Но Эвентин, какая же ты сволочь! Так нагадил мне в такой чудесный момент!

Я уже успел размечтаться о том, что сегодняшнюю ночь мы проведем в одной постели, как и положено супругам, а там и до Конрада Фьярвиссона Палевеллина дело дойдет, но теперь эти мечты можно было сворачивать и убирать в шкафчик подальше от глаз.

Шеф Гемини прискакал со своими ребятами, и, судя по их лицам, они весело проводили вечер в пивной. Я поднялся со скамьи, обменялся рукопожатием с шефом и сказал:

– Ну вот… вон он лежит, руками машет.

Шеф сдвинул форменную фуражку, почесал затылок, заглянул в пруд и произнес:

– Надо же, а мы даже не подумали его тут поискать. Место ведь бойкое, народ так и трется. Никто бы не стал тут прятать труп.

– Место бойкое, – согласился я, – но три недели сюда никто не заглядывал.

Азора едва слышно всхлипнула. Конечно, она была испугана и расстроена – еще бы, найти на свидании труп своей первой любви! – и мое раздражение на покойника усилилось раза в три. Мы сейчас могли бы целоваться под первыми звездами, а теперь… эх!

– Ладно, давайте доставать его, – шеф махнул своим ребятам, и полицейские с удивительными выражениями на раскрасневшихся лицах полезли в пруд. Было видно, что они боятся. Шеф подошел к Азоре, присел на скамью и спросил:

– Так значит, это вы заметили труп?

Азора кивнула. Я встал рядом, погладил ее по плечу, давая понять, что она не одна, и я защищу ее и от мертвецов, и от людей.

– Да. Мы приехали на пикник, – Азора кивнула в сторону корзинки, и шеф с тоской посмотрел на бутылку с вином. – Сидели тут, любовались природой… и я вдруг заметила, как солнце играет в воде на чем-то золотом. Всмотрелась и увидела Эвентина…

– Ой! Он кусается! – вдруг воскликнул один из полицейских, совсем молоденький, и второй тотчас же дал ему затрещину.

– Дурак! Это не кусается, это заклинание бьет! Оно его на дне держит!

Шеф Гемини вздохнул и, отойдя от скамьи, сунул руку в карман и вынул полицейский артефакт разрушения чар. Азора повернулась было в сторону пруда, но я придержал ее за плечо.

– Не смотри, не надо.

Азора кивнула и едва слышно прошелестела:

– Мне ведь придется его опознать…

– Не обязательно. Я могу это сделать, я прекрасно его запомнил.

Азора всхлипнула, и я попробовал убедить себя в том, что ей просто страшно. Она просто боится, а не горюет о потерянной любви.

Вскоре мертвеца вынули из воды, положили на траву, и шеф Гемини, понимая женские чувства, махнул мне рукой. Я подошел к нему, угрюмо посмотрел на Эвентина – вот ведь эти эльфийские мертвецы, их даже гниение не берет – и кивнул.

– Да, это Эвентин. Я его отлично помню.

Шеф угрюмо почесал кончик носа.

– Нашли все-таки… Утопили, закрепили на дне заклинанием, чтобы не всплыл. Эльфийская магия, наш артефакт едва смог расколоть путы.

Я взял шефа за рукав, отвел в сторонку и негромко произнес:

– Шеф, извините, конечно, что я в такое время спрашиваю, но вы понимаете в артефактах лучше меня. Есть какой-нибудь, который мог бы исправить внешность?

Шеф покосился в сторону Азоры, которая сидела спиной к пруду и задумчиво ковыряла ручку корзинки для пикника, и мазнул пальцем по щеке. Я утвердительно качнул головой.

– Есть, конечно. Не у нас, в столице, но я про такие читал.

– А сколько может стоить? – поинтересовался я. Во время карантина мне было, о чем думать и переживать, но я все равно крутил в голове мысли о том, как можно разгладить шрамы Азоры и Глории.

Шеф поскреб затылок, назвал сумму, и я понял, что мне понадобится продать «Вилку и единорога». Мне сделалось тоскливо. Шеф усмехнулся.

– Но ты, конечно, жук! Мы тут трупы поднимаем, а ты все равно о своих делах думаешь!

– А о чем еще мне думать? – окрысился я. – Про мертвецов пусть полиция думает, это их работа. А я муж и отец, думаю о семье.

За все это время никто ни словом, ни взглядом, ни жестом не показал, что замечает шрамы Глории и Азоры – в Келлемане люди относятся к такому спокойно до безразличия, считая, что с личка не пить молочка, главное, чтобы человек был хороший – но я чувствовал, как им тяжело помнить себя до шрамов и смотреть в зеркало и всем сердцем хотел это исправить.

Шеф понимающе кивнул.

– Если хочешь, пришлю тебе «Вестник артефакторики». Мы выписываем по полицейской разнарядке. Почитаешь, посмотришь, может, как-то сориентируешься.

– Пришлите, – буркнул я. – И приходите завтра обедать. За мой счет, конечно.

Шеф Гемини улыбнулся. Я покосился в сторону мертвеца, и мне показалось, что Эвентин глумливо ухмыльнулся.

– Придем, – ответил шеф, и я понял, что буду кормить все отделение Келлеманской полиции. – Тут слухи ходили, что ты хотел устроить кулинарный конкурс?

– Хотел, – согласился я. Шеф одобрительно похлопал меня по плечу.

– Вот и правильно, устраивай. Нам всем сейчас нужно что-то хорошее.

Азора

Когда мы приехали домой, то я увидела, что все окна на первом этаже ярко освещены. Помогая мне спуститься из экипажа, Фьярви объяснил:

– Я отправил весточку Дархану, это он там. Привез Глорию, чтобы девочка дома ночевала.

Я с благодарностью сжала его руку. Хватит с нас гостиничных стен. Жизнь возвращалась в прежнее русло, и надо было жить дальше.

Шрам напомнил о себе легким жжением. Я дотронулась до него и вновь подумала об Эвентине. Кто отправил его в Келлеман, кто убил? Очередные козни моего бывшего мужа?

В гостиной было тихо и спокойно. Дархан дремал в кресле за газетой, из-под кресла торчали четыре зеленые пятки – Нар и Очир забрались туда и заснули. Увидев нас с Фьярви, Глория спрыгнула с дивана, бросилась к нам и схватила меня за руку. Она была так взволнована, что даже дрожала от нетерпения. В огромных глазах царил лихорадочный блеск.

– Мамочка! – громко прошептала она. – Мамочка, там такое! Ты не представляешь!

Она потянула меня к дивану, и я увидела огромную коробку посылки и книги. «Основы магии» Верренверта, «Базовое магическое поведение» Шульца, «Зельеведение, 1 курс», «Зельеведение: расширенный набор», «Боевая магия и построение», «Заклинания и работа с ними, 1 ступень» – да это же учебники, по которым учат столичных магов! Я заглянула в коробку и увидела запечатанные флаконы для зелий, зельедельческую установку, наборы порошков и трав – все, что потребовалось бы студенту, который решил изучать магию.

– Это мне, мамочка! – Глория даже приплясывала от восторга. – И вот! – она схватила с дивана распечатанное письмо и показала мне: бланк Королевской школы магии, золотые печати, размашистая красная подпись. – Это пишет профессор Хонни, лично!

– И что же он пишет? – спросила я, не понимая, откуда на нас свалилось добро, которое стоит целое состояние. У меня никогда не хватило бы средств, чтобы обучать Глорию магии, поэтому я думала только об обычной школе.

– Вот, послушай, – Глория заулыбалась и прочла: – «Я искренне рад тому, что буду обучать такую талантливую волшебницу, как вы. Отправляю вам посылку со всем, что необходимо студенту первого курса и программу работы. В посылке так же есть артефакт, который поможет нам общаться. Я буду… ой, мамочка! – высылать вам сначала урок, потом задания и проверять их. Через год вас ждет экзамен на первую ступень…