Белые ходят вторыми (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 5

Я облегчённо вздохнула. Мне было немного грустно от того, что ушла, с ним не повидавшись. Но животворцев я боялась не меньше Стейрода или шиари Имады. Нельзя мне к ним. К тому же Вейнанд… его светлость сказал, что в лазарет меня бы всё равно не пустили.

Надеюсь, уже в понедельник я увижу своего храброго защитника.

— Где будем отмечать триумф брата?

Я с интересом смотрела в окно, замечая новые пейзажи. Леонсия была огромна! А Эскорну стоило отдать должное. Когда не таскал меня по приёмам, возил в разные уголки города, стараясь каждый раз показать что-то новое, что-то необычное. Что-то, что было бы мне интересно и подарило приятные мгновения.

— Вы как-то обмолвились, что хотели бы побывать в Имперском музее. Сейчас там проходит несколько интересных выставок, а перед воротами — зимняя ярмарка, — удивил генерал.

— А вы, помню, как-то признались, что терпеть не можете музеи. А ещё театр с балетом.

Экипаж слегка тряхнуло. Эскорн подался вперёд и как-то так вышло, что его рука коснулась моей. Лишь на мгновение, а меня вдруг бросило в жар.

Наверное, всё из-за утепливших экипаж чар.

— Извините, — кашлянул генерал и под любопытным взглядом моей компаньонки откинулся назад. И сразу продолжил: — К слову, на балет мы с вами тоже сходим. Через две недели. Я уже купил билеты.

Не знай я, что он просто выполняет данное отцу обещание, решила бы, что за мной ухаживают. Разве что цветы и шоколад не дарят. И не пытаются сорвать украдкой поцелуй.

— Может, вам стоит пригласить на балет свою графиню? — брякнула я и снова почувствовала, как у меня поднимается температура.

О её сиятельстве я говорить не любила и вместе с тем порой меня как будто что-то жалило, и я снова о ней вспоминала. Бывало, что вслух. Бывало, что при Эскорне, отчего у него тут же портилось настроение.

Вот и сейчас он слегка помрачнел, а я мысленно забрала у него трость и хорошенько себя ею стукнула.

Потому что заслужила!

— Прошу простить меня за бестактность. Я буду рада побывать в театре.

Какое-то время и он, и я молчали. А Морри и вовсе, казалось, лишний раз даже дышать боялась. Она робела перед генералом и, если и бросала на него взгляды, то только украдкой. Впрочем, делала это часто. Осторожно, но всё же…

Видимо, подобно дурочке Катрине купилась на обаяние и улыбку этого всесильного и всевластного мужчины.

Снова мысленно себя стукнув, услышала:

— Между мной и графиней Соран больше ничего нет.

— Значит, раньше что-то было?

Может, в меня какой джар вселился?

— Раньше было, — с лёгкой полуулыбкой признался Эскорн. — Но теперь мы просто друзья.

Отчего ж так?

К счастью, на этот раз я сумела не озвучить свою мысль, хоть и хотелось. Хотелось получить ответ, сама не знаю зачем.

— Ах, какая красота!

Восхищённое восклицание служанки отвлекло от мыслей о графине и генерале. Выглянув в окошко, увидела огромное трёхэтажное здание и разбитый перед ним маленький парк.

Казалось, зимы здесь не существовало.

— Такое чувство, словно нас забросило в недавнее прошлое, — пробормотала я, наблюдая за тем, как крупные снежные хлопья, долетая до ворот, тут же начинают таять. Капли скользят по кованым узорам ограды, постепенно исчезая в траве, густой и мягкой на вид, как бархат. Листва на деревьях играет, переливаясь на солнце множеством оттенков: от глубокого малахитового до мягкого охрового. Вдоль широкой дороги, что ведёт к парадному входу, пестреют клумбы и, если подойти ближе к фонтану, наверняка услышишь мелодичное журчанье.

Вода в нём не застывает.

— Императрица не выносит холода, но любит искусство, — ответил Вейнанд и чему-то усмехнулся. — Говорит, мрачность зимы делает её больной, а холод вытягивает из неё жизнь.

— Сколько пафоса! — не сдержавшись, фыркнула я, а потом, не сдержавшись ещё больше, на выдохе продолжила: — Она же была вчера на состязаниях и больной совсем не казалась!

А вот мы от холода полдня умирали.

Поняв, что только что ляпнула, поспешила добавить:

— Рифер рассказал, как был представлен сначала императору, а затем и императрице. Он отметил, что её величество очень красива. И вид у неё был более чем цветущий.

Найферия действительно была красива. Той идеально правильной, совершенной красотой, какая может быть у статуи или куклы. Светлые, почти белоснежные волосы, тонкие дуги бровей, резко поджатые губы и глаза, не то прозрачно-серые, не то льдисто-голубые. От неё буквально веяло холодом и надменностью.

И эта женщина не выносит морозов? Да она же само воплощение холода!

— Подозреваю, что желание сопровождать императора её величество выразила в последний момент. Иначе бы в академии поработали имперские чаровики, убрав малейшие признаки наступления зимы, как это было сделано здесь, в музее.

— Это же столько силы…

Эскорн кивнул, немного мрачно, и первым вышел из экипажа. Подал руку сначала мне, а потом и Морри, которая последовала за нами тенью, едва не пищащей от восторга.

Мне же, несмотря на окружающее великолепие, вдруг стало не до восторгов. Такая бестолковая трата магических ресурсов… На севере Эргандара зима сурова и безжалостна. Особенно к беднякам, вынужденным ютиться в старых полуразрушенных домах. В нашем крае люди не бедствуют. Но мы живём под боком у властелина империи. А в других уголках Эргандара… В тех, в которых я никогда не бывала… Вряд ли там всё прекрасно и сказочно. Вот где пригодилась бы природная магия.

Дэвиан, пока гостил в Кроувере, рассказывал разное. Некоторые истории я была бы рада стереть из памяти, да вот не получается.

Зимой страдают не только крестьяне. У солдат жизнь тоже не сахар. Элитные войска чаровиков ещё куда ни шло: у них есть магия, у них есть ресурсы. А простые военные вроде моего друга детства… Им бы точно не помешали артефакты, способные согреть долгими зимними ночами.

Вот куда надо вливать чары.

— Вам здесь не нравится? — донёсся до меня голос генерала.

Только тут я поняла, что мы уже миновали ворота, оставив позади ярморочные прилавки и шумную толпу, и теперь идём по центральной аллее к Имперскому музею, окружённые красотами воскрешённой чарами природы.

— С чего вы решили? — Я постаралась улыбнуться. — Здесь очень красиво.

— Но вы погрустнели.

— Просто задумалась.

Внутреннее убранство музея было под стать великолепному фасаду с обилием лепнины, скульптур и мрамора. Здесь тоже повсюду сверкал мрамор: мраморные полы, мраморные лестницы, мраморные пьедесталы под античными бюстами и тончайшего фарфора вазами. А ещё здесь было много позолоты: перила лестниц, массивные рамы зеркал, вычурные ножки кушеток и ручки стеклянных дверей, что вели на просторные террасы.

В музее я с радостью избавилась от подбитого мехом плаща: и в парке, и в самом здании было тепло, если не сказать жарко.

— Откуда желаете начать? — продолжая исполнять роль идеального спутника, спросил генерал. — С выставки сокровищ, обнаруженных в гробницах тулильских фараонов, или, может, коллекцию драгоценностей династии Лимбургов сначала посмотрим?

— Ах, драгоценности! — неожиданно подала голос Морри, в предвкушении потирая ладони. — Я слышала, что выставили даже тиару императрицы Кристианы, в которой её повели на казнь по приказу первого правителя новой династии. — Девушка приглушённо хихикнула: — Сначала слетала тиара, а потом и голова. Говорят, отмыть тиару так и не удалось, кровь будто въелась в камни, отчего те из прозрачных стали пугающе алыми. Потому новая правительница не пожелала её носить.

Наверное, стоило обратить внимание на неожиданные познания Морри, никогда прежде не интересовавшейся историей. Но услышав, как два пожилых шейра обсуждают выставку, посвящённую войнам Эргандара, я забыла про лепет служанки и сказала генералу:

— Предлагаю начать с имперских войн, а там будет видно.

— Уверены? — вопросительно дёрнул бровями оборотник. — Не всё, что там представлено, стоит видеть юной шиари.