Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир - Страница 80

Впрочем, уже через секунду я устыдился своего поведения, которое больше шло двенадцатилетнему мальчику, чем парню ростом метр девяносто. Я поднял взгляд, и, встретившись с серыми глазами Ульрики под черными ресницами, убедился, что мое предположение верно (либо же спермотоксикоз, который больше не сдерживается специальными добавками к воде, просто заставляет меня видеть намеки на секс в каждом женском взгляде или слове).

Ульрика сказала, что она фанатка бокса и поинтересовалась, где могла меня видеть. Я ответил, что выступал на юношеской олимпиаде. Разговор продлилось не более трех минут, как она уже успела выведать у меня, что я учусь в «Вознесении», живу в этом самом доме, где провожу летние каникулы у друга своей семьи, и собираюсь часто бывать в их клубе. Я готов был поклясться, что если бы я поинтересовался, когда у нее заканчивается смена и предложил ей продолжить этот разговор где-нибудь за чашечкой кофе — она бы согласилась. Но подходящие слова не приходили на язык. Кроме того, как это будет выглядеть по отношении к Дженни, которая так долго ждала моего возвращения?

— Что ж, еще увидимся, — брякнул я, неловко улыбаясь, чтобы кое-как закончить разговор.

Время, оставшееся до обеда, когда была намечена встреча с Дженни и ее друзьями, я провел, отправившись в торговый центр, соседствующий с домом Ленца. Миссис Ленц была очень добра, прикупив мне немного одежды, но среди купленных ею шмоток не было ничего годящегося для первой встречи со своей девушкой. На моем финансовом счете все еще находились родительские сбережения, так что кое-какие покупки я мог себе позволить. Роберт вчера сказал мне, что они все это время пролежали там «мертвым грузом», но теперь когда он оформил надо мной опекунство, он сможет оформить депозит в надежном банке, чтобы за время второго года обучения на них «капали» проценты.

Бродить по улицам и магазинам сам по себе, не оглядываясь ни на кого, было очень непривычно. Я старался избавиться от своего строевого шага и косился на прохожих, думая, не пялятся ли они на меня как на неотесанную деревенщину — но все спешили по своим делам и никому не было до меня дела. Я ежеминутно ожидал проверки со стороны сиднейских полицейских, однако ни один мне не встретился, а дроны, медленно парящие над улицами, вели пассивное сканирование.

В торговом центре было не протолкнуться, хотя на дворе был вроде как рабочий день. Публика была в основном хорошо одета и выглядела состоятельно. Спокойными взорами, в которых легкая заинтересованность граничила со скукой, люди окидывали сверкающие витрины модных бутиков, неспешно прохаживаясь по бескрайним просторам шоппинг-мола под аккомпанемент легкой музыки. Продавщицы в магазинах встречали посетителей с дежурными вежливыми улыбками, хотя у некоторых они, пожалуй, были не столь уж «дежурными» по отношению к слегка стеснительному высокому молодому человеку спортивного сложения, который желал немного приодеться (или это я снова думаю членом вместо головы?).

Навязчивое внимание продавщиц в бутиках, которые норовили подсунуть мне какие-то неадекватно выглядящие экстравагантные модные шмотки, стоящие баснословные, по меркам Генераторного, деньги, быстро смутило меня и я перешел в большой стоковый магазин, который работал в режиме самообслуживания. Всего лишь за полчаса я обзавелся там тремя футболками, двумя рубашками, шортами, бриджами, легкими летними брюками, мокасинами и сандалиями. Вся приобретенная одежда была неброской, однотонной, с ненавязчивыми эмблемами, серых цветов, к которым я невольно тяготел после четырехсот с чем-то дней хождения исключительно в них. Другие посетители шоппинг-мола были одеты намного более ярко, кое-кто даже кричаще, но я не чувствовал готовности присоединиться к этой пестрой компании.

Задержавшись на пятнадцать минут в одном из десятка заведений быстрого питания, которые соседствовали с бутиками, нагруженный пакетами, я вернулся в квартиру Ленцов к полудню, чтобы подготовиться к предстоящей поездке.

Встреча была назначена в одной из кафешек на площади Возрождения, куда я решил отправиться пешком от соседней станции метро, воспользовавшись случаем, чтобы порассматривать Сидней.

В новой части Гигаполиса преобладали современные небоскребы, не оставляя ни малейших шансов на сохранение архитектурных традиций. Открыв рот, я смотрел на самое величественное и знаменитое из них, полностью покрытое тонированным стеклом, называемое из-за своей необычной формы просто «Призма». Эта невообразимая конструкция, введенная в эксплуатацию год назад, достигала в высоту 970 метров. Это не было рекордом высоты для Сиднея, однако «Призма» была рекордсменом по суммарной площади помещений и по количеству находящихся там людей. Более 70-ти тысяч людей работали каждый день на 308 этажах этого исполина. Самый большой голографический экран мира демонстрировал знаменитый логотип консорциума «Смарт Тек», а иногда рекламные ролики, напоминая Гигаполису, кто владеет этим миром.

Улицы и бульвару, несмотря на то, что некоторые были весьма широки, находились в тени «Призмы» и подобных ей исполинов. Не удивительно, что многие парки и зоны отдыха размещались на высотных террасах и крышах зданий, куда еще мог дотянуться солнечный свет. Гигантские здания переплетались между собой широкими переходами. На высоте десятков этажей проходили линии метрополитена и располагались транспортные хабы, с помощью которых прохожие могли добраться до мест назначения, не спускаясь на землю. Недалек, похоже, тот день, когда хождение по земле в этом городе станет уделом немногих.

Лишь посреди площади Возрождения царство стекла и пластика разбавил памятник в виде 25-метровой серой каменной статуи человека в защитном костюме и противогазе, несущего в руках безвольно повисшую девочку. Надпись на постаменте гласила «посвящается героям спасательных отрядов операции «Ковчег», погибших при эвакуации людей с нежилых территорий в 2056–2061 годах». У памятника были возложены многочисленные венки и букеты цветов, горел вечный огонь и стоял почетный караул. По периметру площади находились исполинские экраны, транслирующие киноролики, прославляющие героев, а иногда рекламу.

Остановившись перед величественной статуей, я подумал, что памятник майору Стойкову (а может быть, моему отцу) в Генераторном рядом с этим исполином смотрелся бы безобразным карликом. У меня в руках был букет из пяти прекрасных белых роз, но он предназначался не героям-спасателям — пусть они на этот раз меня извинят.

От площади в разные стороны шли шесть улиц, на углу одной из которых и располагалось кафе, где была назначена встреча. Компанию юношей и девушек студенческого возраста я заприметил еще издали, ожидая зеленого света светофора на другой стороне улицы. Они сидели на летней площадке, отделенной от тротуара декоративным деревянным заборчиком, висящими горшками с живыми цветами и полупрозрачной стеночкой из охлаждающих водяных капелек. На столике перед ними исходили паром чашки с кофе и чаем. У ножек стульев стояли рюкзаки.

Я сразу узнал Дженет, которая сидела лицом ко мне с чашкой чая в руке и внимательно слушала речь сидящей рядом девушки. Ее взгляд был сфокусирован на столе и лицах собеседников, так что мой силуэт, пусть и находился в поле зрения, не сразу привлек внимание девушки. Однако в какой-то миг она все же прищурилась и присмотрелась к силуэту повнимательнее. Я улыбнулся и махнул ей рукой.

Это был важный момент — как она встретит меня. Я предполагал, что Дженет, со свойственной ей сдержанностью, не станет делать из нашей встречи представления и будет дожидаться меня за столиком. Но на этот раз я ошибся. Отодвинув стульчик и коротко сказав что-то однокурсникам, девушка выпорхнула из кафе в тот самый момент, когда на светофоре загорелась зеленая лампочка. На ней было белое кружевное платье до колен из тонкой воздушной ткани, которая мягко шелестела на ветру. Волосы Джен были ее естественного насыщенного рыжего цвета — сколотые сзади заколкой, длинные прямые локоны ярко блестели на солнце. Смотрелась она, конечно, очень эффектно.