Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет… Книга 2 - Юдина Екатерина - Страница 7

Сегодня Медичи особенно удачно добился одного – теперь я его боялась. С болью в горле от вчерашнего удушья и с паникой в голове из-за того, что он только что так просто меня топил, я ни грамма не сомневалась в том, что Винченсо так же просто вновь может взять и окунуть меня в воду. Забрать у меня возможность дышать, лишь для того, чтобы сделать меня послушной игрушкой. Поэтому, все еще помня, как задыхалась под водой, я замолчала. Опустила взгляд и очень медленно подошла к Медичи. Останавливаясь, я оставила между нами около метра дистанции.

– Ближе, – Винченсо мог легко сделать один шаг и оказаться рядом со мной, но, нет, он хотел, чтобы я сама преодолела это расстояние. Чтобы слушала его и показала свою покорность. А у меня другого выбора не было. Да и я устала защищать свое тело от этого монстра. Пусть возьмет его и растерзает. Сделает тоже самое, что сделал с душой.

Все еще до крови прикусывая кончик языка, я подошла ближе, значительно сокращая расстояние между нами и сразу же задалась вопросом, как унять ту дрожь, которая в один миг пронзила тело. Я же привыкла к росту Медичи, но сейчас по сравнению с ним ощущала себя невероятно крошечной. Так, словно за сегодняшний день Винченсо еще сильнее вырос. Или это отголоски своеобразной неуверенности от того, что он был полностью одетым, а я стояла перед ним обнаженная?

– Молодец. Хорошая девочка.

Мне с трудом удалось сдержаться и не отпрыгнуть в сторону, когда массивная ладонь Медичи коснулась моей груди. Я не поднимала голову и не видела лица Винченсо, но чувствовала, что он все еще смотрел на меня. Поэтому я, собрав всю свою волю, осталась неподвижно стоять на месте. Собралась изображать безжизненного манекена, но не ожидала, что Медичи заберет у меня даже эту возможность.

У Виненсо очень большие и грубые ладони. Я думала, что такие могут только боль причинять и наносить увечья, но, как оказалось, его руки были способны и на другое. Нет, не на нежность. Нечто такое слащавое и Винченсо – вещи далеко не совместимые. Но, определенно, Медичи был опытен. Испробовав множество девушек, он прекрасно знал женское тело. А я, как девушка, которая впервые добровольно разрешила мужским рукам коснуться моего тела, ощутила то, что ранее мне было незнакомо.

Он трогал меня только одной рукой. Вторую парень все еще держал в кармане брюк, из-за чего его движения со стороны казались небрежными, но ощущения все равно были более, чем полными и мне сразу пришлось прикусить губу, чтобы не издать ни звука.

Медичи провел ладонью по груди, стиснул ее и большим пальцем задел сосок, слегка царапая его ногтем. Будто пробуя меня пока что лишь рукой, скользнул в бок и опустил пальцы, проведя ими по ребрам. Но почти сразу он поднял ладонь вверх, касаясь ожога на ключице. Ощутимо надавил на болезненный участок кожи, чем вызвал у меня сильную дрожь, но, будто поощряя за то, что не дернулась, Винченсо вновь сжал в ладони грудь, то сминая ее, то отпуская, чтобы пальцами коснуться соска и уже ему уделить внимание.

Я сильнее стиснула зубы и опустила голову. Не хотела показывать того, что от действий этого подонка мои щеки начали гореть. Со мной вообще творилось нечто странное. По телу пробежали импульсы, взрывая во мне нечто острое, но в тоже время тягучее. То, что покалыванием прошло от груди к позвоночнику, создавая желание выгнуть спину, и уже оттуда волной разбрелось по всему телу.

Мне хотелось самой себе дать сильную пощечину, так чтобы из головы выбить всю дурь. Во весь голос закричать и отругать себя за то, что позволяла себе ощущать все это. Чувствовать, что прикосновения рук ненавистного человека могут вызывать такой трепет – высшая мера наказания. От этого можно сойти с ума, ведь, даже полностью абстрагируясь и испивая к Винченсо только гнев, смешанный со страхом, я не могла унять манящего, но такого острого покалывания, которое бежало по телу всякий раз, когда рука Медичи касались моей груди и я ощущала шершавость его ладони на своей коже.

Так и получалось, что я выстраивала перед собой стену ненависти, желая спрятаться за ней, но эти новые ощущения, которые я просто не могла отвергнуть, подхватывали меня и били о каменную кладку.

Зато, я с иронией поняла, почему Винченсо раньше называл меня плоскогрудой. Сейчас у меня была грудь довольно приличного размера, но она все равно, по сравнению с рукой Медичи, казалась какой-то маленькой. Раньше я для него, действительно, была плоскогрудой.

Винченсо убрал руку от моего тела и я выдохнула, словно пережила войну, хотя, на самом деле, это была лишь маленькая битва.

– Пойдем, – парень развернулся к двери, но прежде ем выйти, взял с тумбочки свой пиджак и кинул его мне, безмолвно приказывая надеть.

Я спорить не стала и тут же прикрыла свою наготу, отмечая насколько сильно пиджак Медичи был большой для меня. Его низ доставал мне чуть ли не до колен. Вроде ничего необычного. И так было ясно, что Винченсо мальчик не маленький, но вот даже этот пиджак вызвал во мне приступ паники. Я же вообще мелкая по сравнению с ним. Что этот Громадина собирался со мной сделать? Я же во время орального секса, из-за его члена чуть не задыхалась.  И то он даже на половину мне в рот не входил, хоть Медичи и пытался делать более глубокие движения. Еще и скулы потом не меньше суток болели. Какая речь могла быть о сексе? Винченсо меня порвет…

Пока мы шли по коридору и я смотрела на широкую спину парня, почему-то вспомнила, как смеялась с Медичи, предполагая, что своих девушек он в пылу страсти мог случайно раздавить. Тогда я и представить не могла, что однажды окажусь одной из таких девушек. Теперь уже мне было не смешно.

Медичи завел меня в комнату, но только после того, как он включил тусклый свет торшера, я поняла, что это было нечто сродни гостевой спальни. Правда, она выглядела совсем нетронутой, словно этих самых гостей тут уже давно не было. И как же сильно второй этаж разнился от первого.

– Иди сюда, – Винченсо подозвал меня и, когда я подошла ближе, он снял с себя галстук и протянул его мне. – Завяжи волосы.

Мои волосы все еще были пропитаны водой, которая стекала по спине на пол и мне от этого было холодно и как-то зябко. Поэтому я взяла галстук и им собрала волос в пучок. Как только я это сделала, Медичи взял пиджак за края и снял его с меня, вновь обнажая мое тело.

Он поддел пальцами мой подбородок и заставил приподнять голову. Несколько секунд Медичи всматривался в мое лицо, но казалось, что это длилось вечность. Сразу я отвела взгляд в сторону, но потом, будто приманенная чем-то, посмотрела в его глаза и успела заметить, как в них что-то поменялось. Правда, я не смогла понять, что именно.

– Похожа… – мне показалось, что он прошептал именно это слово, но уверенности в этом у меня не было. Слишком тихо оно было сказано.

– Я… – сейчас, не ощущая от него агрессии, я вновь попыталась начать разговор. Последняя попытка перед гибелью. Но я успела произнести только одну букву, после чего Винченсо тут же сжал пальцы на моем подбородке настолько сильно, что мне показалось, будто он вот-вот сломает мне челюсть.

– Замолчи, – глаза резко потемнели и в голосе послышалась ярость.

Я зашипела от боли и прогнулась в коленях, пытаясь хоть как-нибудь избежать этой хватки. Но Медичи отпустил меня, лишь когда сам посчитал это нужным, оставляя на моем  лице болезненное жжение от его пальцев.

– Ты мешаешь своими разговорами, – прорычал Винченсо вновь, заставляя меня поднять голову. После этого взгляд Медичи вновь скользнул по моему лицу и постепенно из глаз парня начала исчезать та жуткая темнота и мне показалось, что он настраивался на что-то и ранее, моя попытка заговорить, отвлекла парня.

Прошло еще несколько секунд и вот Медичи взял меня за руку, после чего быстро повел к кровати. Сам сел на ее край, после чего резко потянул меня на себя. Из-за этого я чуть не упала на Винченсо, но, прежде чем это произошло, он ловко подхватил меня и усадил к себе на колени, так, что теперь я была к нему лицом.