Венец терновый (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 18

Но королем бы Ян никогда не стал, если бы не наследственный дар получать выгодные партии в браке. Так его отец Януш женился на внучке гетмана Станислава Жолкевича, того самого, что вошел в Москву. Благодаря этой женитьбе Собеские разбогатели на приданном, получили нужные связи в столице, и возвысились. Его сестра дважды состояла в браке с двумя богатейшими магнатами королевства – Владиславом Заславским и Михаилом Казимиром Радзивиллом.

Сам Ян выгодно женился на молодой 24-х летней вдове Марысеньке Замойской – что до этого замужества была знатной графиней по имени Мари Казимира Луиза де Ла Гранж д’Аркьен, состоявшей в свите королевы Марии Луизы Неверской. Марысенька, а так ее ласково прозывали поляки, использовала для возвышения супруга все свои обширные связи, как в Варшаве, так и в далеком Версале при дворе «короля-солнце» Людовике, получив там мощную поддержку, с перезвоном золотых луидоров, на которые стали подкупать польскую шляхту, заседавшую в сейме.

Но и щедро рассыпаемый Марысенькой «желтый металл», не сыграл бы роли, если бы в ноябре 1673 года Ян Собеский не разгромил турецкие войска под Хотиным. И на гребне славной победы его выбрали королем. Вот только дальнейшая война с турками не задалась – ровно год назад пришлось заключить с ними перемирие, потеряв Подолию, где многие шляхтичи имели богатейшие имения. Так что разрыв с Версалем был неизбежен в ближайшем будущем, несмотря на всю симпатию к Франции, которая всегда поддерживала османов. К тому же шляхта очень ревностно защищала свои привилегии и недоверчиво косилась в сторону короля Людовика, что установил у себя в стране абсолютистский режим.

Шляхта требовала продолжения войны с Турцией, войдя в Священную Лигу – союз из цезарцев, Венеции и других, что лихорадочно пытались остановить продвижение турок на европейском театре. Пока безуспешно – противостоять янычарским атакам было чрезвычайно трудно.

И тут столь непонятный случай – в прошлом году королю доложили, что к востоку от ненавистной Запорожской Сечи неожиданно появилось непонятное княжество, которое возглавил князь под именем Юрий Львович, являющийся потомком короля Галиции и Людомирии Даниила Романовича, правившего четыре столетия тому назад.

Поначалу «наследника» приняли за обычного самозванца, видя в этом непонятные шашни Москвы. Но дело оказалось необычным и удивительным настолько, что пришлось выслать в южный Галич доверенного пана Поплавского, что всегда осуществлял тайные поручения короля и много раз ездившего в Вену. Французские агенты пристально смотрели, чтобы у польского двора не было контактов с цезарцами.

– Вот списки с грамот, заплатил за них по тридцать дукатов келарю Святогорского монастыря. Они подлинные – я внимательно осмотрел золотые хрисовулы. Это завещания последнего русского короля. А вот грамота о том, что один из его потомков женат на сестре «господина и автократора» княжества Феодоро – ровно двести лет тому назад оно захвачено турками и прямых наследников властителей, кроме Юрия и королевы Софьи не осталось – они последние короли Готской династии! Все бумаги переведены на польский и французский языки, чтобы было понятнее, ваши величества!

Монаршая чета внимательно прочитала снятые копии с древних свитков. Недоверия у короля не было – еще с иезуитской коллегии Поплавский занимался именно подделкой различного рода грамот и прекрасно устанавливал подлинность оных. Ян видел, что его Марысенька не скрывает искреннего любопытства.

– Королевские короны Галича, родовой крест и перстень-печать короля Даниила Романовича истинные, ваше величество. Отчеканенные в южном Галиче монеты, – Поплавский с поклоном протянул королевской чете коробочку, раскрыв крышку.

– Удивительно, – Ян осмотрел красивые, с отличным оттиском серебряные монеты и пару золотых червонцев. И нахмурился – надпись на них «rex Galiciae et Lodomeriae» королю сильно не понравилась.

– Пусть даже так, Игнаций, но мне сильно не нравиться появление претендента на уже польское наследие, причем уже три с половиной столетия. На Волыни и Русском воеводстве, – король сознательно не сказал «Галиции», а назвал именно на польский манер, – и так много православных схизматиков, которые повсюду распространяют слухи, пусть не о самозванце, но о потомке, что за истекшую прорву лет давно потерял все права на «галицко-волынское наследство».

– А разве он претендует, ваше королевское величество?! Разве ему не принадлежат южные Галиция и Волынь? А также «новое» княжество Феодоро, возрожденное на берегу того же самого теплого моря совсем поблизости от прежних владений? Да и в беседе, которой меня удостоили, не прозвучало слов о возвращении Речью Посполитой «Galiciae et Lodomeriae», – последнюю фразу Поплавский произнес на латыни.

– Мой супруг, а ведь получается что сейчас две Галиции и Волыни, и король Юрий имеет полное право писать свой титул по латыни, – ладошка Марысеньки легла на пальцы короля, и он уважительно посмотрел на супругу – та сразу же подметила главное.

– Сиятельная королева права, ваше величество. Галиция есть еще в испанском королевстве, а у московского царя Галич, правитель которого двести с лишним лет тому назад, как помню, был одно время Великим князем Московским, – негромко произнес Поплавский.

– Но Червонная Русь…

– А разве в грамотах последнего галицкого короля присутствует это название, ваше величество? Оно введено трудами историков на их картах намного позже, – Поплавский усмехнулся. – И к тому же «червонный» не только обозначает красный цвет, но и золото, новая галичская монета как раз и названа червонец.

– Но тогда совсем иное дело, – король задумался. – Выходит, в его землях много золота?

– Совсем нет, ваше величество. Но выжженная солнцем степь желтая. Может быть потому и название.

– Как интересно, – чуть протяжно произнесла королева. Природная француженка была блестяще образована, но разговаривая на польском языке ее выдавал легкий акцент.

– Расскажите нам о тех землях подробно, Игнаций, я желаю знать о них все. Любой союзник в войне с турками для нас очень важен! А этот король, – титул Ян Собесский произнес без сарказма, очень серьезно, – уже прославился победами над Крымским ханством!

– Сын мой, твой народ может погибнуть в одночасье, а все твои владения превратятся в выжженную пустыню! А ты либо погибнешь, или снова станешь изгоем, влачащим жалкое существование!

«Ни хрена себе перспективы мне рисует! Будто я не понимаю, что как вся орда явиться – у меня тут погром будет со звоном! А татары придут всем скопом, да еще с турками, и разнесут все вдребезги и пополам. Пусть на Чигирин лучше поход устраивают – а мне бы отсидеться пару лет без этих всяких войнушек. Да я у кого угодно помощи попрошу, лишь бы удержать Донбасс за собой и не допустить его разорения. Даже у этого попа, что на самом деле митрополит Готфский Мефодий».

Юрий совсем не ожидал, что по первому морозцу к нему в Галич заявится с визитом столь важный иерарх церкви, о котором до последнего лета ни сном, ни духом не ведал. Благо отец Фотий на пальцах прояснил ситуацию, что из всех многочисленных епархий Крыма уцелело лишь две митрополии – Готфская, что раньше была в княжестве Феодоро, что также Готфией называлось, или Готтией, а также Кафская, что распространяла свое влияние на уничтоженные турками генуэзские колонии.

– Уймись, государь – крымский хан очень недоволен твоими набегами, ведь ты занял земли ханства. Народ христианский влачит в Крыму жалкое существование, магометане всех «райя» уподобили бесправному скоту. Христиане переходят в ислам неволей. Люди забывают родной язык, говорят по-татарски, как крымчаки. У нас совсем нет школ. Новые церкви строить не разрешают, а старые повсеместно разрушают.

– Горем обливается мое сердце, владыко, мне известно о страданиях христиан в Крыму, ведь я тоже отведал горькой участи невольника, – Юрий внимательно посмотрел на митрополита. От цели визита ему привел свои догадки архимандрит Фотий, и вот теперь беседа шла наедине, и Галицкий терпеливо ждал, когда разговор пойдет о главном.