Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 5

— Ну, ты вспомнил! — ухмыльнулся Григорий. — Тогда же главу челябинского «Русского дома» завалили, когда он в Магнитогорск поехал. Не спасла челябинская суровость от магнитогорских пацанов.

На этом заказали ещё по пиву. И ещё по полтиннику шнапса.

«Вот и пообедал, — примирился Алексей. — Водка — мясо, пиво — хлеб, будем делать бутерброды».

— Вениамин получал какие-нибудь звонки с угрозами или письма? — настаивал автор.

«Расспрашивает как бывший мент. Вот так выпиваешь и не знаешь, с кем сидишь, — забеспокоился Астролягов и сообразил. — Он же детективщик!»

— Мы получаем много оскорблений по электронной почте, — смиренно промолвил Игорь. — А также в социальных сетях, кто там тусуется. Писатели-неудачники не упускают возможность оскорбить сотрудника издательства, если посчастливится на него напасть.

— МТА не забывают врубать каломёт при случае, — по Григорию было заметно, что в соцсетях он проводит много времени.

Автор из Таллина засомневался.

— Это интернет, там могут кого угодно послать. Хейтеры есть у всех более-менее известных личностей. Они могут забурлить, если у них начнёт подгорать после острого коммента или провокационного поста, но чтобы выследить и убить…

— Это ты сказал, — Григорий сурово глядел автору в глаза мутным взором.

— Что я сказал-то? — испугался Михаил.

— Что Веню Плотникова замочил молодой талантливый автор. Раньше мы эту версию не рассматривали.

— Ну, я же писатель, — загордился Михаил.

Подняли тост за творческих людей. Заказали ещё шнапса. Потом выпили за публикации. Потом, почему-то не чокаясь, за издателей.

— Если директоров убивали за деньги, то редакторов за дело, — заявил с пьяным ожесточением Игорь. — И убили, наверное, нас несчётно.

— Редакторов никто не считает, кому это нужно? — пожал плечами Григорий. — Одного грохнули, другого наняли, делов-то. Редакторов и верстальщиков как грязи. Больше только корректоров.

— А писателей? — спросил автор из Таллина.

— Ну, ты сказанул! — заржали сотрудники «Напалма», и Алексей почувствовал себя в своём коллективе.

В пивной просидели два с лишком часа, но о трудовой дисциплине никто не думал, как не думали о заветах гендиректора не бухать с писателями и прочей начальственной чесотне. Пьяного автора проводили до Пушкинской и расстались под вздохи печали о павшем сотруднике.

— Он, наверное, искренне жалеет Плотникова? — пробормотал Астролягов, пока шли в издательство.

— Забей, — сказал Игорь. — Авторы как коты. Пока ты их кормишь, они за тобой ходят. Едва роль раздатчика ништяков перемещается в другие руки, авторы про тебя забывают.

По дороге домой Алексей почувствовал на себе груз обязанностей. За несколько часов он изменился. Превратился в мелкого начальника. Ничего не знающий, ничего не решающий журналист уступил место компетентному администратору, наделённому властью распоряжаться чужими усилиями. Алексей догадывался, что администратор в нём будет развиваться. Укрепляться и матереть.

Как личинка Чужого внутри астронавта.

С новой работой началась новая жизнь. Мир стал простым и приветливым, как после первой бутылки пива. Алексей ходил пять раз в неделю на службу и с одиннадцати до восемнадцати читал детективы.

— Рукописи у нас делятся на нужные, не нужные и те, что приходят сами, — первым делом объяснил Игорь. — Самотёк бывает качественный, но такой редок. Два-три на сотню, чаще, один. Есть графоманский, порядка двадцати рукописей из ста. А есть серый, который составляет основную массу. Иногда пишут сумасшедшие. Они пишут бред. Почти весь бред тоже серый. По-настоящему безумных тестов так же мало, как качественных. В численном отношении гениальность и помешательство идут рука об руку.

— А был когда-нибудь роман психа, написанный гениально?

Игорь подумал и помотал головой.

— Нет. Безумие — это болезнь, а больной не в состоянии сделать что-либо хорошо. Для писанины, пусть даже графоманской, нужна голова, а у психа мозг поражён, поэтому он и называется психически больным. Слова он связывает плохо, рассуждает путано, зато хватает ярких озарений, логически не вытекающих из написанного. Ты узнаешь творчество сумасшедших, когда встретишь. Не ошибёшься, безумие приметно.

— Видел, видел в газете, — вспомнил издательский дом «Сумеречный взгляд» Астролягов. — У нас этих сумасшедших было пруд пруди. В основном, письма слали, поскольку добраться до редакции было трудно.

— У нас тут проходной двор, — сказал Григорий. — Надо охрану на вход посадить, как раньше было.

— А чего у нас на первом этаже? Там какая-то движуха, не похожая на издательскую.

— Юридическая фирма. Раньше всё здание было наше, но после кризиса Матвеев сдал нижний этаж, да и штат в издательстве сильно сократился.

— Мы теперь как в крепости. Сверху наши, снизу немцы, — оскалился Григорий. — Будем держать оборону.

— Графоманы попробуют завалить нас рукописями, но мы будем отступать всё выше и выше, пока это ядовитое дерьмо не настигнет нас.

— Чтобы дерьмо, да не настигло? — горько усмехнулся Григорий, его слова прозвучали как упоминание о верёвке в доме повешенного. — Дерьмо обязательно накроет с головой. Мы уже по уши.

— Не накроет, — открестился Игорь. — За что я люблю электронную почту — выделил все письма сегодняшнего дня, нажал на кнопку и их не стало вместе со всем прикреплённым самотёком и просьбами о помиловании. Удалил и навек забыл. Вот раньше рукописями было завалено любое издательство реально выше головы.

Астролягов вспомнил редакцию «Сумеречного взгляда» в эпоху начала компьютеризации, когда обеспокоенное пришельцами, колдунами, порчей и сатанистами население писало грамотки на тетрадных листках и присылало в конвертах каждый день. Иногда в конвертах обнаруживали бритвенные полотна. Читатели любили своих писателей.

— Рукописи можно на помойку отнести или в макулатуру сдать и получить за это немножко денег, — охотно поделился опытом Алексей.

— Возиться… — поморщился Игорь. — Сейчас надавил «делет» и — всё. Не хочешь дураков, нет дураков. Они теперь бесплотны. Как мне нравится жить в двадцать первом веке!

Астролягов погрузился в работу, как в чан с упомянутой субстанцией. Электронная почта накрывала с головой.