Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 3

— И правильно! — засмеялся Матвеев. — Меньше нагрузки на издательство, а то каждый редактор что-то пишет и потом использует служебное положение, чтобы опубликоваться.

— Но можно отнести в другое издательство, — попытался примирить Алексей.

В недоумении гендиректор переглянулся с коммерческим директором.

— Это предательство, — прозвучала спокойная угроза из уст Гайдара Каримовича. — Перебежчиков мы жестоко караем.

Сложно было понять, шутит он или нет.

— Да ладно, зря ты не пишешь, — беспечным тоном попытался разрядить обстановку Тантлевский. — Редактор должен уметь сочинять книги, иначе как он будет учить авторов? Пишущий редактор подобен летающему командиру авиаполка. Образцовый редактор должен личным примером показывать разным бездарям приёмы литературного мастерства и, заодно, поднимать престиж издательства. Ведь верно, Константин Сергеевич? — обратился он за поддержкой к начальству. — Когда об издательстве известно, что у них редакторами работают знаменитые писатели, это вызывает уважение и у публики, и у СМИ, и у оптовиков, да, Гайдар Каримович?

— Так, — кивнул Нуцалханов.

Живот Матвеева заколыхался от сдерживаемого смеха, но директор предпочёл наблюдать за театром.

Тантлевский развернулся к приятелю и махнул руками.

— Мы тебя научим, — заверил он. — Будешь писать книги не хуже наших постоянных авторов. У тебя навык есть, изнанку жизни как криминальный репортёр знаешь, а это серьёзная база для детективщика. Гриша тебя научит нуар писать, он по нему фанатеет.

— И апокалипсис, — добавил Матвеев.

— Понял, — сказал Астролягов. — Надо детектив-нуар, будет детектив-нуар. Надо «Апокалипсис» — напишу «Апокалипсис». А может даже постапокалипсис.

— Постапокалипсис не надо, — заявил Гайдар Каримович. — Плохо продаётся. Его время прошло. Надо роман про успешную карьеру.

— Алексей идёт работать в отдел фантастики и детективной литературы, — вступился Игорь. — Производственный роман — это к Нате, в отдел городской прозы. Или к Жорику, если про спортивную карьеру.

Матвеев благодушно взирал на них.

— Он мне нравится, — сказал ему коммерческий директор.

— Раз так, — резюмировал шеф, — приносите трудовую книжку, оформляйтесь на работу, заявление я подпишу.

— Трудовая книжка при мне, — похлопал по груди Алексей. — Заявление могу написать прямо здесь, вы сразу его и подпишете.

— А он мне нравится! — подмигнул коммерческому директору Матвеев. — Гайдар, дай человеку образец трудового договора, пожалуйста.

Нуцалханов легко, но с достоинством поднялся, снял с полки красный скоросшиватель, вытряс из файлика пару листков на скрепке и протянул Алексею.

Договор только казался коротким. На самом деле мелкий шрифт с обеих сторон листа содержал немало информации. Алексей долго вчитывался. Присутствующие терпеливо ждали.

— Есть вопросы? — осведомился Матвеев, заметив, что он осилил.

— По некоторым пунктам, — коротко и корректно ответил Астролягов. — В разделе «Обязанности Работника», в пункте два-тринадцать содержится требование «Работник обязан посвятить своего первенца Сатане», на мой взгляд, не соответствующее законам Российской Федерации. В разделе «Права Предприятия» в пункте три-три «Предприятие имеет право похерить Сотрудника в связи с производственной необходимостью» как бы немного сомнительно с точки зрения Трудового кодекса. И вот это в конце: «В ознаменование серьёзности своих намерений изображаю Знак Четырёх, приношу в жертву христианского младенца и ниже подписываюсь» — это что?

— Молодец! — похвалил Матвеев. — Стал читать мелкий шрифт, не бросил и внимательно дочитал до конца. Гайдар, дай нашему работнику настоящий договор и образец заявления.

Гайдар Каримович бесстрастно выхватил со стеллажа зелёную папку и положил перед Астроляговым новые бумаги.

— Договоров придётся читать много. Вы их будете заключать с авторами и читать, что они прислали на подпись. Читать надо внимательно всё. Бывает, что авторы сами исправляют некоторые формулировки без обсуждения с нами. Так сказать, в одностороннем порядке корректируя пункты соглашения в своих интересах. Авторы хитры, изворотливы и корыстны, далеко не все из них умны и поэтому недальновидны в своей жадности. С ними надо держать ухо востро. Расслабишься — натянут по самые помидоры.

Алексей снова внимательно прочитал договор, оба его экземпляра, подписал и настрочил заявление.

— С сегодняшнего дня, — сказал Матвеев, скрепляя бумаги своей печатью. — Вы — наш!

Освободившееся место ещё не остыло. На письменном столе лежали личные вещи, которые никто не собирался прятать, будто Веня Плоткин, которого все в шутку называли Плотниковым, накануне вечером ушёл домой и пока не вернулся. Отчасти так и было, Игорь нашёл замену сразу, стол даже запылиться не успел. Кружка, ежедневник, бумажки с пометками. В выдвижных ящиках всякая всячина: поздравительные открытки, наушники, непонятные компакт-диски, диковинные авторучки, все до единой исписанные и тем похожие на популярных авторов.

Ещё больше личного было в компьютере. «Рабочий стол — зеркало души», — думал Астролягов, перелицовывая его на свой уникальный лад. Въехав в компьютер, как в новую квартиру, он первым делом поменял обои. Картинка с длинным белым «Ситроеном ДС» на Английской набережной раздражала тем, что набережная была не в Санкт-Петербурге, а в Ницце. Редактору книжного издательства «Ситроен ДС» и Ницца не светили в принципе, но если покойный к иллюзиям тянулся, то Астролягов их отрицал.

«Представляю, что за детективы бедняга подбирал, с таким-то вкусом», — подумал он с презрением, и это было его первое профессиональное чувство.

Астролягов поставил обои из «Города грехов». Беспорядочно разбросанные иконки расставил ровно по периметру. Стёр влажными салфетками грязь с клавиатуры и мышки, отчего компьютер утратил видимые следы принадлежности к бывшему хозяину, и стало можно осваивать потаённые залежи ферромагнитного нутра.

— Читай пока самотёк, — посоветовал Игорь, который был ведущим редактором отдела. — Непрошенные авторы без устали шлют нам с любовью написанный кал. Его ты и будешь осваивать. Отвечать на электронные письма пока не нужно, им робот сразу ответил, чтобы ждали два месяца. Потом напишешь отказ, по истечении срока. Пиши, если рукопись будем брать, но сначала отправь её мне на одобрение. Первое время так будем работать, потом шеф в тебя поверит, и будешь всё делать сам. Нашим постоянным авторам я всю движуху скажу, они меня знают. Объясню ситуацию, а дальше ты войдёшь в курс и постепенно подключишься.

— А если они мне напишут? Что отвечать, я ж не в курсе, какие у нас планы на их романы?

— Напишут — отвечу! — дерзко сказал Тантлевский. — Ты пока начинай с новых авторов, так легче будет сохранить издательскую иерархию. Субординация — наше всё.

— Как же! С авторами мы работать умеем, у меня даже фотографии есть, — многообещающе отозвался третий постоянный редактор.

Григорий Терещенко занимался «фантастикой ближнего боя». На стене поверх его головы висел самый настоящий кусок кумача с производственным лозунгом «От качества — к тиражам!», а над столом витал густой дух сталкеров в постапокалиптическом мире, где суровые мужики в камуфляже травят байки у костра из обломков мебели, пьют чистый спирт и закусывают патронами. Сам Григорий в милитари не одевался. Высокий, под метр девяносто, костистый и широкоплечий, он носил пижонский серый френч, в какой одевается депутат Государственной Думы, когда хочет казаться патриотом. Он стригся под Керенского, и не сильно короткий ёжик волос торчал стоймя. Иногда Григорий проводил по ним ладонью, словно стряхивая пыль, и жёсткие волосы распрямлялись, как обрезанные струны. В тёмно-зелёных глазах плескалась желчь. В книжном бизнесе он крутился с девяностых и ничего хорошего от авторов не ждал.