Билли Саммерс - Кинг Стивен - Страница 13

Днем он ставит «мак» играть с самим собой в криббидж (первый «игрок» всякий раз думает пять секунд, прежде чем сделать ход) и заодно настраивает программу так, чтобы второй «игрок» всегда одерживал победу. Это отвлечет любопытных минимум на час. Затем он врубает свой личный «мак», опять идет на «Амазон» и покупает там два парика: светлый с короткими волосами и черный с длинными. В иных обстоятельствах он заказал бы доставку в пункт самовывоза, но сейчас это не имеет смысла: в день, когда все случится, полиция еще до захода солнца установит личность Дэвида Локриджа.

Позаботившись о париках, он кладет один чистый блокнот «Стейплз» рядом с личным ноутбуком и пускается в виртуальный тур по съемным домам и квартирам. Он находит несколько подходящих вариантов, но ехать на объекты не спешит – сперва нужно получить товары с «Амазона».

Уже в два часа дня он заканчивает виртуальные поиски жилья. Домой ехать рановато. Пора наконец взяться за перо. Билли много об этом думал. Поначалу он хотел писать на своей машинке. Если делать это на «макбуке», его работодатель – а возможно, и «литагент» – могут тайком читать его писанину (невольно вспоминаются телекраны из «1984»). Но разве Ник и Джорджо не заподозрят неладное, если заглянут к нему в компьютер и не обнаружат там ни единого текстового файла? Заподозрят, конечно! Вслух они ничего не скажут, но это может натолкнуть их на мысль, что Билли куда лучше разбирается в компьютерной безопасности и хакинге, чем они думали.

Есть еще одна причина писать на «макбуке», пусть за ним и следят. Это – испытание. Сможет ли он написать историю собственной жизни от имени «тупого я»? Затея рискованная, но вполне осуществимая. Написал же Фолкнер «Шум и ярость». Еще один хороший пример – «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза. Наверняка есть и другие.

Билли закрывает криббидж и создает новый вордовский документ. Озаглавливает его «История Бенджи Компсона» – намек на роман Фолкнера, которого ни Маджарян, ни Свиньелли, конечно, не поймут. Несколько секунд он просто сидит, барабаня пальцами по груди и уставившись в пустой экран.

Это слишком рискованно. Безумие.

Но ведь это мое последнее дело, думает он и набирает на клавиатуре первое предложение, которое давно приберегал на этот случай.

Сначала Билли пишет неграмотно. Еще у него скачут времена. По мере взросления героя речь становится более грамотной и литературной.

Он смотрит на эти слова почти целую минуту, затем печатает дальше.

Билли мотает головой и переписывает первый абзац. Так вроде бы лучше.

Билли глядит на написанное и думает, что ему это по силам. Больше того: ему это нравится. Если бы десять минут назад его спросили, как было дело, он сказал бы: Толком не помню, разве что в общих чертах. Но теперь все иначе. Один-единственный короткий абзац отомкнул дверь и распахнул окно в прошлое. Билли помнит запах жженого сахара и видит сочащийся из духовки дым, и черный скол эмали на боку плиты, и цветы в чашке на столе, и слышит детское пение с улицы: «Одна к’ртошка, две к’ртошки, три к’ртошки, четыре!» Он помнит тяжелое бум-бум-бум сапог по лестнице. Сапог маминого хахаля. А теперь и его имя всплыло в памяти. Звали его Боб Месс. Когда он поколачивал маму, Билли думал: Боб Месс. Боб месит мою ма. Она потом всегда улыбалась и говорила: Он не хотел. И еще: Я сама виновата.

Билли пишет полтора часа. Его так и тянет вперед, но он сдерживается. Если Ник, или Джорджо, или даже Элвис наблюдают, у них не должно возникнуть подозрений. «Тупое я» пишет медленно, в час по чайной ложке. Каждое предложение дается ему с великим трудом. Ладно хоть орфографические ошибки можно не оставлять: те, что компьютер не исправляет автоматически, подчеркиваются красным.

В четыре часа дня Билли сохраняет написанное и закрывает документ. Удивительное дело: ему не терпится вновь взяться за работу завтра утром. Продолжить начатое.

Может, он и в самом деле писатель?

Вернувшись в Мидвуд, Билли обнаруживает на входной двери записку – приглашение на ребрышки на гриле с салатом и вишневый пирог к Рагландам. Он идет без особого энтузиазма, только чтобы их не обидеть, зная, что после ужина все усядутся поболтать за баночкой какого-нибудь газированного пойла, будут ругать студентов-коммунистов или грязных мигрантов. Билли ждет потрясение: Пол и Дениз Рагланд голосовали за Хиллари Клинтон и терпеть не могут Трампа, которого называют «Президентом Нытиком». Это еще раз доказывает, думает Билли по дороге домой, что нельзя судить человека по его майке.

Он уже здорово втянулся в сериал «Озарк» и собирается включить третью серию, когда на телефон – на мобильный Дэйва Локриджа – приходит сообщение. Джордж Руссо, его заботливый литагент, желает знать, как прошел первый день на работе.

Д. Лок: Неплохо. Начал писать.

Дж. Руссо: Это радует! Может, бестселлер накатаешь. Заскочишь к Н. в чт вечером? В 19:00. Поужинаем. Он хочет с тобой поболтать.

Стало быть, Ник все еще в городе. Наверное, ждет не дождется, когда отчалит в Вегас.

Д. Лок: Ага. Но без Х.

Дж. Руссо: Никакого Х.!

Вот и славно. Когда мне скажут, что с Хоффом можно больше не общаться, я запрыгаю от счастья, думает Билли.

Он выключает телевизор и ложится спать. Сон приходит легко – и незадолго до рассвета так же легко превращается в кошмар. Который он запишет завтра от имени Бенджи Компсона. Только слегка изменит имена, чтобы защитить всех причастных.

Ее звали Кэтрин, но Билли придумает другое имя. Почти такое же, но не совсем. Кэтрин Энн Саммерс. Ей было девять, когда она умерла. Белокурая. Маленькая.