Если верить лисам - Огинская Купава - Страница 9

– То есть вы считаете, что людей убивает обычный маньяк?

– Убивает? Едва ли. – Дайн задумчиво побарабанил пальцами по колену. Его узкая ладонь на фоне темных брюк казалась болезненно белой. Светлые, словно выцветшие, волосы, нездоровая бледность… стоило к нему только присмотреться, как слова Мажены о том, что алхимик не выбирается из подвала, уже не казались преувеличением. Он был похож на человека, которому очень не хватало солнца и свежего воздуха. – Если позволите мне озвучить свои догадки, я бы сказал, людей убивали ради развлечения: порезы и ссадины свидетельствуют о том, что жертвы сопротивлялись, пытались спастись бегством… но, как мы знаем, в конечном счете они все равно погибали. И уже после этого тела попадали к Мяснику. Не поймите меня неправильно, Вейя, но я не думаю, что он истязает несчастных ради простого удовлетворения своих низменных желаний. Мне кажется, это своего рода искусство.

– Что, как картины или статуи? Вроде как это его… хобби?

Только когда я озвучила вопрос, поняла, что в этом что-то есть. А главное – теория Дайна никак не спорит с теорией капитана Каннэя.

Кто-то из благородных для достижения своей цели вполне мог использовать психически больного человека.

У всех местных мясников и охотников рано или поздно появлялось алиби на момент какого-нибудь из убийств, и через неполных четыре месяца подозреваемых среди горожан просто не осталось. А подобраться к аристократам не представлялось возможным.

– Мы в тупике, – вздохнул Дайн. Правда, долго он не грустил. – Но давайте поговорим о чем-нибудь другом. Такая тема не для чаепития.

Я пожала плечами: все, что хотела, уже выяснила, настаивать на продолжении не имело смысла. Так я думала, пока алхимик не задал очень волнующий его вопрос.

– Скажите, дорогая… не сочтите за наглость, но вы, случайно, не линяете?

– Что?

– Несколько лет назад в мои руки попала неподтвержденная информация, в которой говорилось, что саламандрам от аспидов достались чешуйчатые наросты на теле. И насколько мне известно, у аспидов проходит сезонная линька… возможно ли, что у вас тоже?

– Это не наросты. Просто чешуя. – Я немного помедлила, но все же поддернула рукав кителя, а потом и рубашки, чтобы показать ему рыжевато-золотые полупрозрачные чешуйки на внутренней стороне запястья. Дайн не был похож на человека, который стал бы осуждать мое происхождение. Кажется, его это, напротив, приводило в восторг, и я решила ничего не скрывать. Поддалась эмоциям, растрогалась от искреннего интереса и даже восторга.

Подкупить меня было довольно легко: стоило кому-то проявить по отношению ко мне доброту, и у меня просыпалось желание довериться ему. Убийственный недостаток, от которого я никак не могла избавиться.

– Позволите? – Дайн аккуратно склонился над столиком и взял мою руку, завороженно разглядывая чешуйки, переливающиеся под искусственным освещением. Прикасаться к ним он предусмотрительно не стал, за что я была благодарна.

– Два раза в год и правда линяю.

– Я… я мог бы как-нибудь получить старую кожу?

Такой просьбы я совсем не ожидала. Заметив мое удивленное лицо, Дайн путано начал объяснять что-то про опыты и ценность чешуи аспидов и про то, какие саламандры редкие, а значит, их чешуя в разы ценнее.

Надолго меня не хватило, и я пообещала пожертвовать свою чешую на благо науки, только бы не утонуть в комплиментах.

Дайн, получивший то, что так страстно желал, успокоился, подлил мне в чашку еще чаю и пододвинул печенье.

Вырваться из гостеприимной хватки алхимика удалось с трудом. Отпускать меня он не хотел, словно ему долгое время отчаянно не хватало общения.

– Когда-нибудь эта погода меня доконает, – простонала я, щурясь на солнце. Еще вчера весь город был серым от дождя и дети пускали бумажные кораблики по лужам, а сегодня в столицу вновь пришел невыносимый зной.

И это только утро…

– Взбодрись, – попросила Иветт, легко шагавшая по улице рядом со мной. Заметив впереди тележку уличного торговца, она схватила меня за рукав кителя и потянула к ней. – Пошли, там мороженое продают.

Я не возражала. Меня даже угроза опоздать на работу не пугала. Сегодня нас снова ждали донесения и жалобы. Пока остальные разбирались с серьезными преступлениями и параллельно бились над делом Мясника, нам, как стажерам, суждено было перекладывать бумажки.

Еще как минимум год.

Мороженое покупала Иветт, пока я жадно смотрела на зачарованную тележку, полную восхитительного колотого льда. Когда торговец отодвинул заслонку, я невольно подалась вперед, желая ощутить морозный воздух.

– Что с тобой? – спросила она, протягивая мне вафельный стаканчик.

– Хочу обнять Йормэ, – пробормотала я, провожая уезжающую тележку жадным взглядом. Единственным, кто мог сейчас заменить ящик со льдом, был лис.

– Думаю, он обрадуется, – со смущенной улыбкой сказала Иветт.

Но проверять я не собиралась.

Когда-то все было очень просто: Йормэ знал о том, как тяжело я переношу высокие температуры, и с охотой помогал. Возможно, он не пожалел бы немного мороза и сейчас, но я не могла найти в себе столько смелости попросить вернуть что-то из прошлого. Пока лис успешно делал вид, что забыл о нашей ссоре, и я не хотела нарушить это хрупкое перемирие.

Впрочем, особая надобность в его помощи сама собой отпала, стоило нам только ступить в спасительную прохладу управления.

В отделе мы оказались одними из первых. За своим столом над чашкой кофе дремала пышная блондинка… Марла. На кухоньке кто-то воевал с чайником.

Утро Йормэ оказалось не столь мирным и началось в кабинете капитана, где лис пробыл больше часа, а после до самого обеда пересматривал старые отчеты по жертвам Мясника. Нам с Иветт оставалось лишь не мешать ему, раскладывать доносы и заявления и периодически менять на его столе чашки с недопитым и остывшим чаем. Разумеется, сладким.

Если в чае Йормэ было меньше трех ложек сахара, то это был не его чай.

Когда все медленно потянулись в столовую, лис отложил бумаги и нашел меня покрасневшими усталыми глазами.

– Пришло время подкрепиться. Вам так не кажется?

Мы с Иветт переглянулись. Сегодня ни я, ни она не смогли нормально позавтракать, невольно ожидая повторения вчерашнего утра, потому с удовольствием бы уже убежали на обед… если бы нам не нужно было получить на это разрешение куратора.

А Йормэ со стороны выглядел как сильно замученный, очень злой и немного опасный лис. Не замечая ничего вокруг, он порой злобно порыкивал, раздраженно постукивая хвостом по ножкам стула.

Информации по Мяснику все еще было слишком мало, и это выводило Йормэ из себя, что в свою очередь заставляло окружающих беспокоиться за свою жизнь. И опасения их не были напрасными – мне за утро несколько раз пришлось избавляться от ледников, расползающихся по кабинету от сержантского стола.

В столовой было шумно и людно. Свободных мест почти не осталось, а у раздаточного стола собралась приличная очередь.

Йормэ недовольно цыкнул.

– Совсем забыл. Стоило пораньше прийти.

Я была уверена, что ждать нам своей еды до самого окончания обеда, но на пороге столовой очень вовремя появился Дайн. На нем не было халата, и я наконец смогла разглядеть на его кителе нашивку со щитом и двумя мечами. Все же алхимик и по совместительству глава лаборатории действительно работал в управлении и имел высокое звание… что никак не вязалось со слухами – ну кто бы стал делать капитаном преступника?

Дайн несколько мгновений разглядывал столовую, что-то выискивая, стекла его очков зловеще поблескивали – я видела, как несколько стражников, заметивших эту картину, подавились. Увидев меня, алхимик с широкой улыбкой на бледном лице уверенно направился в конец очереди, туда, где стояли мы.

– Рад видеть вас, сударыня!

Йормэ преградил алхимику дорогу, оттеснив меня к стене.

– Не часто тебя встретишь в такое время в столовой, – заметил лис, проигнорировав мой выразительный взгляд и смешок алхимика. – Думал, ты опять будешь обедать за пределами управления.