Закон Долга. Вестница (СИ) - Левантская Гюрза - Страница 2

«Интересно, что же за катаклизм привёл к тому, что целая раса вымерла, как динозавры?» – думала Ира, рисуя в воображении ледниковые периоды и падающие метеориты. Кем были Первые? На этот вопрос ей ответил Изаниэн: «Наши предки». Иру удивила эта новость. «О как! Они результат эволюции? Никаких перворождённых и созданных богами из подручных материалов?» Пришлось напомнить самой себе, что существа вокруг – не сказка. Почему бы им и не появиться естественным путём?

Большой лес, который укрывал их место назначения от любопытных глаз, походил на матрёшку из двух частей. Внешняя – труднопроходимый Заповедный лес, куда не было дороги конному. Внутри него, окружённый барьером магического происхождения, лесной массив назывался собственно Каро-Эль-Таном, что в переводе с языка «древнее некуда» означало «порождённый переменой». Во всяком случае, у Иры именно так получилось обозначить для себя это словосочетание, хотя иногда ей казалось, что капитан в слово «перемена» вкладывает смысл, достойный заглавной буквы в начале слова. Барьер между лесами, по словам Доваля, создан самими богинями, и не всякий удостаивается чести пройти за него. Ира лишь надеялась, что «приглашение», переданное через Мерини Дэбальт, означает автоматический пропуск за кулисы. По приезде на место им предстояло проделать по лесам примерно такое же расстояние, какое их отряд делал за сутки конного перехода. Около сорока саг. Пешком. Что же. Никто не говорил, что будет легко.

В самом центре Каро-Эль-Тана располагались места поклонения: от священного дерева Хараны до Первородника, созданного руками Рити. Но самыми значимыми объектами считались два: собственно, Колыбель – храм семи богинь, и загадочный замок Эрроин, о котором Ира слышала впервые. О пустом замке без обитателей, полном сокровищ и знаний, Доваль говорил, понижая голос и сообщая, что сила, заключённая в нём, находится не в руках Семи Сестёр. Чем больше Ира слушала, тем больше ей казалось, что речь идёт не о капитальном строении, а о какой-то реликвии, к которой не пускают непосвящённых. После всех рассказов она вынесла для себя такое резюме: по приезде вести себя, как в музее. Экспонаты руками не трогать, зверушек не кормить, руки в каком попало водоёме не мыть. А то мало ли…

Много они с Довалем говорили о детях деревьев. Его глубоко тронула история Птички. Сам капитан души не чаял в животных, потому юноша, сумевший настолько близко подружиться с непокорными архи, что нашёл способ объездить рыжих, вызывал его неподдельный интерес. Как выяснилось, в необъятных библиотеках Карража есть несколько книг авторства Доваля Накарта, одна из которых, руководство для Дланей и Голосов Хараны, была посвящена нахождению общего языка с дикими животными. Одарённый строил планы заехать в Ризму, чтобы лично пообщаться с подопечным Дэкина и перенять у него ценный опыт. Кто знает, может, уроки Птички когда-нибудь станут достойны отдельной книги. А пока Ира пыталась понять, с чем же связано такое жестокое отношение к изгнанникам и отшельникам.

Эту проблему капитан Накарт знал с другой, неприятной, стороны. Он был родом из предместья Рахханга, города на востоке Рахидэтели. Родители – обычные крестьяне. Не бедствовали, но первые пятнадцать лет своей жизни будущий лекарь королевской фамилии знал только тяжёлый деревенский быт. И, равно как и всех ребятишек, его в детстве пугали страшными рассказами о детях деревьев, которые могут обокрасть, убить, похитить, да мало ли злого умысла в их безбожной и бесчеловечной фантазии! Деревенские жители не любили тех, кто не поддерживал общий для всех уклад, и в их глазах каждый, кто жил иначе, уже был проходимцем.

До поры до времени сказки оставались сказками, пока у земли не сменился хозяин. Барон, получивший те места в управление, был не самым лучшим кандидатом на эту должность и своё дело делал спустя рукава, брал взятки. Малограмотные крестьяне далеко не сразу нашли способ сообщить в столицу о его самоуправстве. А в Гая не сразу отреагировали, посчитав, что жалобы естественны при появлении на должности нового лица. Присылали несколько проверок, но стороны сумели договориться. Переписка затянулась не на один год, а за это время лакомое место для безнаказанного разбоя приметила себе группа детей деревьев под руководством бывалого бандита с большой дороги.

Крестьяне перестали отпускать мальчиков в леса по грибы-ягоды, а девочки и девушки носу не казали за порог дома. Каждый взрослый мужчина держал вилы поблизости, а у кого какое оружие после армии сохранилось, спал с ним в изголовье. Потом наверху всё-таки задёргались. Приехала проверка с Дланью Илаэры во главе. Барона и его прихвостней протащили через божий суд, по лесам прошёлся карательный отряд в поисках лагеря бандитов. Пойманных – на виселицу, городу, к которому относилась деревня, – компенсацию и нового начальника. До сих пор занимает эту должность, и глобальных проблем те места не знают. Только вот вернуть к жизни убитых и восстановить честь изнасилованных девушек это уже не могло.

Ира посчитала эту часть рассказа достаточным поводом, чтобы спросить:

– Доваль, я не знать вы правило. Не понимать. Вы держать женщина дома. Она быть слабый. Она не уметь защита, не знать, как держать нож… оружие. Она не мочь защита сама. Почему? Почему вы думать, что она есть виновата и делать такое? Дочь деревьев? Виноват есть мужчина. Почему такой правило быть?

Мужчина задумался, подбирая слова.

– Вы, наверное, видели, как хозяйка Дома Равил справляла ежедневные обряды для своей семьи. Она считается жрицей, как когда-то считались Голоса. Нашими судьбами правят семь Божественных Сестёр, женское начало, сама жизнь! Потому право совершать моления в их славу дано женщине. Поцеловать руки, что складываются в молитве о всеобщем благополучии, – выразить глубочайшее уважение. Ни один дом не будет в достатке, если хозяйка не поёт хвалебных гимнов Сёстрам. Мы бережём своих женщин, доля мужчины – защита. В этом не только смысл оберечь слабого, но и встать на защиту веры, жрицы. Женщина же должна блюсти верность, сохранять чистоту, чтобы быть допущенной к исполнению обрядов. Если же она её потеряет, то по нашим обычаям её присутствие в доме будет…

– Плохо. Нет хороший дни.

– Именно. Беглянок, ищущих лучшей доли, у нас принято пытаться вернуть на путь истинный, пока они не совершают непоправимого, то есть не находят себе мужчин. А вот преступивших эту черту, наоборот – прогоняют. Далеко не все женщины лишаются чистоты не по своей воле. Есть и те, кто добровольно идут на это. И таких изгоняют не щадя. Отречься от долга жрицы, это… И на самом деле у изгнанницы, коли она одумается, есть способы продолжить благочестивую жизнь, замолить свои грехи. Пойти на службу в Каро-Эль-Тан, например. Стереть своё бесчестье. Но, как ни печально, многие предпочитают сытую жизнь под крышей покровителя.

– Или есть Шукар и другой люди. Ловить. Не давать делать правильно.

Доваль отвернулся, пряча взгляд.

– Или. Я понимаю, что эти преступления и невозможность устранить последствия – огромное пятно на наших традициях, но не вижу, как и что можно исправить.

– Что, наставник веры, каково это: слушать, как по-зверски со стороны выглядят ваши обычаи? – неожиданно вклинился в разговор тихо подошедший Изаниэн, набирая из котла миску походной каши.

– Помолчал бы, эйуна! – не остался в долгу капитан. – Нам никогда не понять, как ваши матери могут брать детей в те же руки, которые омыли в крови!

– Как берёт зубами щенка самка дэфа. И у наших женщин нет проблем с защитой собственной чести от всяких уродов.

– Люди – не звери, потомок Первых.