Поле брани - Дункан Дэйв - Страница 40
- Предыдущая
- 40/87
- Следующая
В Империи о приходе весны возвещали ласточки, а в Краснегаре – гуси. В Двонише же весна начиналась с комариного нашествия. Инос до смерти надоело жить в шатре. Здравый смысл подсказывал, что путешественникам удобнее останавливаться в домах и других зданиях, то и дело попадавшихся им на пути, но сержант Гирфар упорно приказывал каждую ночь разбивать лагерь. Вероятно, хозяева-дварфы требовали платы за постой, а путешественники-дварфы не желали раскошелиться. Но как бы там ни было, грязь, комарье и походные шатры – отвратительное сочетание.
Некоторые дварфы покидали обоз, и другие занимали их место. Часть вооруженных охранников сменили. Старый Вирэкс отправился навестить свою семью, обещая позже догнать обоз. Мрачные правительственные чиновники явились принять добычу и занимались подсчетами даже во время движения.
Однажды в середине на редкость утомительного дня Инос узнала, что находится в Гваркиарге, столице Двониша. Это известие не произвело на нее впечатления. Утопающая в грязи дорога протискивалась между бесконечными рядами каменных домов, двери которых открывались прямо на улицу, – не было ни пешеходных дорожек, ни садов. Их обоз теперь влился в поток повозок, медленно устремляющийся в город, навстречу другому потоку, текущему из города. Если потоки по недоразумению пересекались, возникал хаос.
Гваркиарг всегда окружал ореол таинственности, ибо мало кому из инородцев довелось побывать там. Возможно, дварфы избегали приглашать гостей в свою столицу, стесняясь шума и запаха. Дело в том, что в этих краях почти не было леса, и в качестве топлива местные жители использовали какую-то черную породу, которую добывали в шахтах, поэтому трубы их очагов нещадно чадили. Час за часом сотни понурых лошадей тянулись по улицам, оставляя на них следы своего присутствия. Ровную линию шиферных крыш не нарушали шпили церквей или соборов. Как объяснили Инос, самым крупным зданием в городе было Казначейство, причем большая его часть находилась под землей.
День выдался пасмурный и дождливый. Когда вечер милосердно положил ему конец, сержант Гирфар приказал разбить лагерь на грязном пустыре, очевидно специально отведенном для армии. Инос не знала и не хотела знать, что представляли собой мрачные здания, окружавшие его, – то ли образчик городского упадка, то ли самый центр жилых кварталов. Гораздо больше ее заинтересовал Шанди, который беседовал с парой иностранцев, – етунов трудно было не заметить в стране дварфов.
Она прошлепала по луже, пристроилась подле императорского локтя и замерла в ожидании. Он обратился к ней с церемонностью, показавшейся ей предельно нелепой, если учитывать, что оба они напоминали огородные пугала, потерпевшие кораблекрушение:
– Ваше величество, имею честь представить вам его превосходительство посланника Нордленда в Двонише – Тан Крагтонг из Спитфрита.
Етун, огромный и широкоплечий, почти такой же здоровяк, как Крэс, каждый год выигрывавший в Краснегаре состязание в весе, был одет в кожаные штаны и меховую рубаху, которая расходилась спереди, обнажая заросший волосами, почти такой же мохнатый, как рубаха, живот, заметно нависающий над поясом. На нем были меч, сверкающий стальной шлем и высокие ботинки. Длинная серебристая борода, раздваиваясь, ниспадала на грудь, несмотря на почтенный возраст мужчины, вряд ли кто-либо усомнился бы, что он еще вполне способен войти в любую крепость, не пользуясь дверью.
– Мое почтение, ваше величество! – Он едва заметно поклонился.
Танами испокон веков могли быть только мужчины, и царствующие королевы казались им нелепостью.
– Мое почтение, ваше превосходительство! – С лукавой улыбкой Инос протянула ему руку.
Мужчина едва удостоил ее ледяного взгляда. Поцеловать ей руку немыслимо, а рукопожатие етуна скорее напоминало проверку силы и умения терпеть боль, но никак не приветствие, адресованное женщине. Синие, как море, глаза посланника, возможно, поблекли с годами и заметно заплыли жирком, но в них явственно проглядывало коварство. Слишком поздно она поняла, что тана не так-то легко смутить.
– Ну нет, родственница, давайте без формальностей! – Огромные руки посланника обхватили ее тело и, сжав в по-медвежьи мощных объятиях, подняли в воздух. Затем он достаточно пылко поцеловал ее. Инос чувствовала запах пива, исходящий от его усов, и щекочущее прикосновение бороды. Прежде чем ее ноги вновь коснулись земли, она уже поняла, что ее обошли, перехитрили, а Шанди, вероятно, борется с искушением повалиться на землю от хохота. Она отступила на шаг, стараясь отдышаться:
– Родственница?
Посланник с видом полнейшего удовлетворения поглаживал свою бороду.
– Мы с вами и в самом деле дальние родственники, но если вас интересуют подробности, то придется подождать, пока мой скальд возвратится из Нордленда. – Старик ухмыльнулся. – Могу лишь сказать, что блаженной памяти Тан Келькор доводился мне троюродным братом.
Вот оно что!
– В таком случае тут не обошлось без моей прапрабабушки Хатры. – Инос испытывала застарелую неприязнь к этой почтенной даме и к тем родичам, которых та протащила на генеалогическое древо. У королевского дома Краснегара были и другие, более древние связи с аристократией Нордленда, но о них давно бы уже забыли, если б не Хатра. – Должна признать, что не ведала о вас, родственник. Уверена, у меня есть немало достойных и благородных родичей, которых я также не могла бы назвать, но я не оплакиваю Тана Келькора. Спасибо, мой муж оказал миру услугу! Не сожалею я также и о неотесанном единокровном братце Келькора Гристаксе.
В ответ на ее прямоту посланник неодобрительно нахмурил густые брови:
– Может так случиться, родственница, что мы вместе отправимся в Нордленд, а посему вам не помешает запастись благоразумием. Говорить такие вещи в присутствии нынешнего Тана Гарка или его собратьев – значит провоцировать кровопролитие.
И опять он обошел Инос!
– Вы правы, родственник! Впредь мне придется попридержать свой сварливый женский язык.
– В частном разговоре можете позволить себе все, что угодно, пожалуйста, – мягко сказал тан. – Я восхищаюсь остроумными женщинами. – И посмотрел на нее с торжествующей улыбкой.
Инос решила про себя, что этот неряшливо одетый гигант обладает значительно более острым умом, чем кажется на первый взгляд; может быть, он ей даже понравится, если только время от времени позволит одерживать верх в споре.
– И дочь посланника, госпожа Джарга. – Шанди поспешил представить стоящую рядом женщину. Он конечно же заметил, как посланник укротил Инос, но дипломатично не подал виду.
Джарга поклонилась. Костлявая, с обветренным лицом, она была ниже отца и все же на полголовы выше Инос. На ней были кожаные штаны и мужская куртка.
В рассказе Шанди о бегстве из Хаба фигурировала морячка по имени Джарга, которая…
– О, еще одна родственница! – улыбнулась Инос. – Джарга? Тогда вы, должно быть…
– Я имела честь встречаться с вашим мужем, мэм, – торопливо произнесла Джарга. В ее светло-голубых глазах явственно читалось предостережение.
– Я благодарна вам за помощь, – быстро произнесла Инос, покосившись на сновавших неподалеку дварфов. Неужели посланник не знает, что его дочь – волшебница? Казалось, она ненамного моложе своего отца, а возможно, так и было.
– Господин Распнекс появится с минуты на минуту, – сказал Шанди. – Он ищет подходящее место, где мы могли бы поговорить.
– Тогда я ухожу, – прогудел посланник. Шанди выглядел озадаченным.
– А разве вы…
– Полагаю, вы будете говорить о проблемах, которых я предпочитаю не касаться. – Гигант прятал улыбку в серебряной бороде. – По крайней мере официально. Может быть, Джарга пожелает остаться и встретиться со своим старым другом чародеем.
Ну что же, если тан захочет уйти, удержать его сможет только волшебство или небольшая армия. Шанди пошел проводить посланника до границы лагеря. Крагтонг вышагивал среди дварфов, как гусак в цыплячьем загоне.
– Моряки пренебрежительно относятся к магии, – с кривой улыбкой заметила Джарга.
- Предыдущая
- 40/87
- Следующая
