Дезертир (СИ) - Ахметшин Дмитрий - Страница 40

   Он был посреди затопленного города.

   На ветвях подводных деревьев иногда вдруг зажигался свет, и тогда становилось понятно, что это обыкновенные фонарные столбы. Данил тянулся к этому свету, словно желая умыть в нём лицо, но стоило ему приблизиться или войти в его круг, как свет, моргнув, гас.

   Он читал покосившиеся таблички на домах и иногда узнавал названия улиц. Обходил мохнатые кочки, в которые превратились автомобили, заглядывал в раскрытые двери автобусов и дёргал за ручки двери подъездов.

   - Значит, ты в очередной раз прошёл через зеркало? - спросил я.

   - Я не говорил волшебных слов, - ответил Данил. - Точнее, не помню, как их говорил. Возможно, за меня их сказал Тим. Может, он надеялся, что мы вернёмся домой, где имеется более квалифицированная медицинская помощь. Я потерял много крови.

   - Кровотечение прекратилось?

   - Кажется, нет. Возле меня всё время плавали капельки крови - они почти не растворялись в воде, так, что я мог ловить их ртом.

   Я вспомнил о рыбине, которую вчера приготовила на ужин Маша. Ох и здоровая была треска! Мы стрескали её всю, кроме головы: она по давней традиции досталась Рупору.

   - Чтобы находиться так глубоко под водой, не помешала бы и ещё одна вещь. Знаешь, как дышат рыбы?

   - Я, наверное, кажусь вам совсем маленьким, - сказал мальчишка с лёгким укором. Он аккуратно поставил кружку на перила веранды, не замечая, что в неё капает дождь, дотронулся обеими руками до шеи возле скул. - Именно так. У меня выросли жабры! Странное ощущение. Как будто там, внутри, шумит и циркулирует вода. И грудь не поднимается, а так, знаете, подрагивает. Я тогда не знал, что такое жабры и не придал значения наростам и рубцам на шее. Только недавно начал понимать... и ещё множество мелочей, вроде того, что я, к примеру, не ощущал необходимости закрыть глаза. А если бы попытался, всё равно не смог бы этого сделать. Они и так были закрыты, просто веки стали прозрачными. Или что вода не попадала в рот... Всё это очень странно с одной стороны, а с другой - совсем и не странно. Так и должно было быть глубоко под водой, в затопленном городе.

   Я сдался. Я хотел слушать дальше.

   - Что с тобой там случилось?

   - Много чего... скажу только, что среди всего этого со мной не случилось ни одного человека. Ни фарфорового, ни какого-нибудь другого. Зато наконец заговорил Тим. Я так соскучился по его голосу! Хоть сначала и не узнал.

   "Привет, малыш".

   Данил завертел головой, но никого не нашёл.

   - Тимоха? - спросил он, не услышав своего голоса. В воде было трудновато разговаривать.

   "Я вернулся домой и всё исправил, - сказал голос. - Успел как раз вовремя! Ты очень меня напугал".

   - Ты меня - ещё больше, - угрюмо ответил мальчик. - А ещё друг, называется.

   "Давай раз и навсегда решим, что такое дружба", - терпеливо сказал внутри его головы чертёнок.

   - Это когда ты можешь играть с другом, - побулькал Данил. Кажется, чертёнок прекрасно его понимал.

   Тим помолчал, а потом ответил:

   "Это когда ты можешь ежедневно спасать другу жизнь".

   - Но я больше никогда тебя не увижу, - сказал Данил. - На что мне такая жизнь? Как мёртвая зверушка. Никакой радости от неё нет.

   Чертёнок помолчал. Когда Данил окончательно решил, что ответа не будет, ответ вдруг пришёл:

   "Все друзья немного эгоисты. Важно только то, что чувствуют они, какие проявления дружбы они находят приемлемыми, чтобы утолить свой голод. Я чувствую, что мой голод утолён".

   Требовалось время, чтобы разобраться в этой шараде. Поэтому Данил просто пошёл куда глаза глядят.

   Постепенно он начал замечать, что мир вокруг кишел жизнью. Рыбы проплывали над головой с важностью большекрылых птиц, а иногда спускались ниже, чтобы подобрать какую-нибудь кроху из его волос или уяснить для себя насколько его голова превышает размерами их пасть - для благой цели или для недоброй, оставалось только гадать. В морской траве там, где раньше были газоны, прятались рачки.

   Поблуждав, Данил столкнулся с более сознательными существами. Это небольшие, примерно по колено мальчику, осьминожки. Они выглядели как кто-то, кто проделал далёкий путь, чтобы увидеть собственными глазами (выпуклыми и отчаянно-зелёными) памятник древней цивилизации и исследовать его вдоль и поперёк, забравшись на самую высокую башню... а потом с восторженным бульканьем с неё сигануть. Вид у этих существ был одновременно комичный и строгий - большие внимательные глаза, будто вопрошающие: "Что ты забыл здесь, малыш? Видишь, все давно умерли. Так почему же ты остался?" На голове - сумка из непонятного материала, из которой перед лицом изумлённого Данила поочерёдно являлись: старомодная лупа с выпуклым стеклом, пробирки, чтобы собирать образцы породы, какие-то хитрые штуки, похожие на овальные таблички, на поверхности которых осьминоги вели записи и делали рисунки, оставляя на них чернильные разводы. Передвигались они на кончиках щупалец, иногда переставляя их, как большие пауки переставляют ноги, а иногда просто отталкивались ими, прыгая в нужную сторону.

   - А вы ещё кто такие? - спросил Данил.

   Неизвестно, услышали ли его разумные осьминоги или нет, однако пришли в необычайное возбуждение. Они кружились вокруг и при помощи подобия линейки (гибкой как прутик и волнистой) измерили его со всех сторон. Сначала длину конечностей и обхват талии, потом расстояние от кончика носа до пупка и в конце от правого глаза до крайнего слева нижнего зуба.

   - Мы можем с вами подружиться? - спросил Данил, вспоминая свой опыт дружбы в других мирах.