Царь мышей - Абаринова-Кожухова Елизавета - Страница 22

• Предыдущая
• 22/129
• Следующая

— Да-да, князь, — закивал Нестор Кириллович. — И позвольте заметить, что лучше бы работы начать поскорее, потому как ежели запустить, то потом еще дороже обойдется…

— Да, ты прав, — задумчиво-зловеще отозвался князь. — Такие дела нужно пресекать в самом начале… Ну ладно, Нестор, ступай. Трудовой день давно кончился, некогда мне тут с тобой растабарывать.

И, не глядя сунув отчет в широкий карман градоначальничьего кафтана, князь Длиннорукий в самом мрачном настроении отправился домой.

После обильного и вкусного обеда царь Дормидонт, по стародавнему обычаю, удалился на часок соснуть. Дубов, взяв в помощники Васятку, решил поизучать дом и его ближайшие окрестности, используя «наработки», сделанные в их отсутствие Чаликовой и Серапионычем. Сами же Надя с доктором, как и грозились, отправились на пруд — продолжать изыскания, начатые Васяткой. Петрович плелся позади, потирая задницу и привычно ворча что-то про богатеев, пьющих кровушку бедного трудящегося люда.

Местность, через которую полегала дорожка, во времена оные была густым лесом, при жизни царя Степана предназначенным к вырубке. Однако после его смерти эти работы, как и все прочие, были прекращены. Поэтому еловые заросли перемежались небольшими пустошами, заросшими мхом и вереском, что придавало этой части «притеремной земли» своеобразно-живописный вид.

— Наверное, ближе к осени тут много лисичек появится, — со знанием дела заметил доктор, слывший заядлым грибником.

Вскоре тропа нырнула в очередной перелесок, за которым открылся так называемый Щучий пруд — небольшое вытянутое озерцо, частично заросшее тростником. На втором берегу виднелась ветхая избушка, а сразу за ней чернел густой нетронутый лес.

Выйдя к озеру, Надя убедилась, что семена дезинформации дали достойные всходы: неподалеку от берега красовалась уже довольно высокая куча свежевырытой земли, которая росла прямо на глазах: вооружившись лопатой, знаменитый психотерапевт и завсегдатай астральных сфер господин Каширский собственноручно копал яму, похожую на траншею, по краю которой с видом лагерного надзирателя прохаживалась Анна Сергеевна Глухарева, давая своему сообщнику ценные указания:

— Левее возьмите, левее! Да побольше зачерпывайте, а то мы тут с вами до ночи ни хрена не найдем!

— А по-моему, Анна Сергеевна, мы с вами не там ищем, — отвечал Каширский, усердно махая лопатой. — Мое внутреннее зрение пока что не видит на этом участке никаких драгоценных залежей.

— Копайте, Каширский, копайте, — прикрикнула Анна Сергеевна. — Раз тут кто-то уже начал рыть, значит, не зря!

— А вы не допускаете, что это — дренажно-мелиоративные работы? — не остался в долгу Каширский.

Анна Сергеевна хотела что-то ответить, но не успела: увидав посторонних, Петрович резко дернул вперед и, вмиг обогнав Надежду с Серапионычем (откуда только прыть взялась?), накинулся на незваных землекопов:

— А вы чего тут делаете — На чужое добро заритесь? А вот вам! — Петрович сложил пальцы «фигой» и сунул под нос Глухаревой. — Накося выкуси!

На лице Анны Сергеевны заиграла нехорошая усмешка, говорящая, что она пребывает в самолучшем расположении духа и потому готова на все, и даже больше.

— С удовольствием! — почти пропела она и тут же крепко укусила Петровича за фигу.

— Аааааааа!!! — изо всей мочи завопил Грозный Атаман и, засучив ножками, не удержался и свалился в яму прямо на голову Каширскому. Анна Сергеевна, не желая выпускать добычу из зубов, последовала за ним.

— Что еще за шутки! — возмутился господин Каширский. — Анна Сергеевна, вы затрудняете мне трудовой процесс!

— А Вася здорово придумал, — вполголоса заметила Чаликова. — Напустить Петровича на эту «кислую парочку», да еще сплавить их подальше. Думаю, теперь мы спокойно можем возвращаться.

— Может быть, сперва прогуляемся дотуда? — указал Серапионыч на «рыбацкий домик».

— Давайте, — охотно согласилась Надежда.

За разговорами они обогнули озерцо и оказались на лужайке перед избой. Это была наиболее обустроенная часть пруда — без тростниковых зарослей, зато на берегу были оборудованы деревянные мостки, откуда можно было с удобством рыбачить.

— Похоже на вашу хибарку близ Покровских Ворот, — заметила Чаликова, осмотрев избу. — Тоже перед входом полянка, а позади — лес. Только пруда не хватает.

— А в пруду — во-от таких щук, — усмехнулся доктор. — Наденька, а не заглянуть ли нам еще и туда? — показал он на тропинку, уходящую мимо избушки в лес. — Знаете, в таких местах обычно белые хорошо растут. Ну и подосиновики тоже. Понимаю — не сезон, но случается, что грибы и раньше выползают!

Увы — сколько ни вглядывались грибники, никаких грибов не было и в помине, даже самых несъедобных.

— Значит и впрямь не сезон, — с сожалением вздохнул доктор и уже собрался было повернуться и идти восвояси, но тут Надежда тронула его за рукав:

— Владлен Серапионыч, посмотрите туда!

Доктор поправил пенсне и вгляделся в ту сторону, куда указывала Надя: это была небольшая полянка правильной четырехугольной формы, частично заросшая березами и ольхой. Между деревьев здесь и там виднелись покосившиеся деревянные кресты.

— Похоже, что нарочно расчистили кусок леса под кладбище, — заметил Серапионыч, окинув взором сей смиренный погост.

— Да, но кого здесь хоронили? — задалась вопросом Надежда. — Населенных пунктов вблизи нет, если не считать Боровихи, но не думаю, что кладбище стали бы устраивать так далеко от села. Да и могилок тут маловато — от силы штук тридцать.

— А вы, Наденька, представьте себя сыщиком Дубовым и попытайтесь подедуктировать, — в шутку предложил Серапионыч.

— Думаю, для начала он обратил бы внимание на математически точную форму полянки, измерил длину и ширину, — улыбнулась Надя. — И если бы их соотношение совпало с числом «Пи», то пришел бы к выводу, что это — зашифрованное послание от Внеземных Цивилизаций. А неразумные земляне этого не поняли и стали использовать полянку для своих печальных нужд. Потом Василий Николаич выдвинул бы еще с десяток версий одна другой экзотичнее и в конце концов пришел к той, которую с ходу предложил бы Васятка.

— А что предложил бы Васятка?

— Он бы рассудил так: других дорог, кроме этой тропинки, здесь нет. А тропинка идет в обход пруда и в конце концов приводит к Царскому Терему. То есть, чтобы похоронить покойника, его нужно пронести чуть ли не под окнами Терема, что вряд ли пришлось бы по душе его царственным владельцам. Стало быть, кладбище предназначено для обитателей терема. Разумеется, не для царей, а для обслуги. А поскольку обслуга здесь малочисленная, то и могилок не так много.

— Да, похоже, что так, — согласился доктор. — Наденька, гляньте туда.

Серапионыч указал на две могилы в дальнем краю погоста, отличавшиеся от прочих тем, что были окружены общей деревянной оградкой и казались более ухоженными.

Подойдя поближе, доктор и журналистка внимательно разглядели обе могилки. На одной стоял замшелый надгробный камень с высеченной надписью, которую Надя и Серапионыч хоть и с трудом, но все же прочли:

«Димитрий Смурной, родился в 4-ый год царствования царя Степана, скончался в 12-ый год царствования Феодора Степановича. Упокой Господи его душу».

— Уж не тот ли это самый Митька Смурной? — припомнила Чаликова.

— Да уж, встань он из гроба, то многое мог бы нам поведать, — задумчиво произнес доктор.

— Владлен Серапионыч, уж не собираетесь ли вы его выкапывать! — в шутку (а может, и не совсем) ужаснулась Надежда.

— А что, ради пользы дела можно было бы устроить эксгумацию, — пожал плечами доктор. — Но, надеюсь, до этого дело не дойдет.

Тем временем Надя обратилась ко второй могиле. На ней стоял выкрашенный в белый цвет деревянный крест, на пересечении досок которого была прибита дощечка:

«Здесь покоится смиренный инок отец Варсонофий, в Бозе почивший семидесяти лет от роду в 23-ий год царствования Владимира Феодоровича».

• Предыдущая
• 22/129
• Следующая