Магистр! Вы, кажется, влюбились - Огинская Купава - Страница 12

И я осторожно дотронулась до артефакта. Искры сначала метнулись в безопасную глубину, но быстро сообразили, что им ничего не угрожает, и вернулись обратно. Они льнули к стенкам камня, плыли за моими пальцами и задорно вспыхивали. Как живые.

– Это невероятно, – прошептала я, загипнотизированная пульсирующим сиянием золота в непроглядной черноте. – Просто удивительно.

– Если выйдешь за меня, сможешь играть с ними каждую ночь, – негромко предложил профессор. Он положил свою руку поверх моей и прижал ладонь к груди, прямо к камню, заставляя меня почувствовать, как тот равномерно и едва ощутимо подрагивает, имитируя удары настоящего сердца.

Неожиданное предложение лишило меня дара речи. Я недоверчиво подняла глаза на некроманта и застыла под его взглядом.

– Заффар, тебе не кажется, что ты забываешься? – зловеще поинтересовался магистр. Если бы он у меня таким тоном что-нибудь спросил, я бы сразу бросилась писать завещание. А некромант не дрогнул даже.

– Забываюсь? – Профессор недобро прищурился, освобождая меня от своего взгляда. Теперь он смотрел на Гэдехара. – Ты когда-нибудь видел девушку, которая бы так на меня реагировала? Не плакала, не падала в обморок и даже не брезговала дотронуться? Хочу напомнить: ничто человеческое мне еще не чуждо. И я был бы не против пройти первую ступень женатым.

Ректор вздохнул, потер переносицу и сдал меня:

– Она замужем.

– Что? – Гэдехару некромант не поверил, посмотрел на меня и требовательно повторил: – Что?

Со смущенной улыбкой я показала свободную руку, обремененную кольцом, которое я уже просто боялась снимать.

– Простите.

– Может, сестра есть? – с надеждой спросил некромант.

– Нет.

Он расстроился, убрал ладонь, освобождая мою руку, и вздохнул. И даже несмотря на то, что я ни в чем не была виноватой, почему-то все равно чувствовала за собой вину.

– Мне очень жаль. – Я осторожно убрала пальцы от камня. Неловко было и дальше его трогать после… открывшегося, хотя очень хотелось. Искорки были просто удивительными. – Но вы обязательно еще найдете…

– Прекрати, – хмуро велел профессор. – Иначе я тебя просто украду, и плевать мне на твоего мужа.

И я замолчала, в красках представив, как некромант будет прятать меня в каком-нибудь склепе, пока мой мифический муж будет разыскивать меня по всему городу.

– Твои книги. – Гэдехар положил стопку на пустой стол. – Госпожа Шад, мы уходим.

– Что значит уходите? – возмутился профессор. – Может, у девочки есть еще какие-то вопросы.

У меня было много вопросов, но едва ли ректор дал бы мне их задать… Но хотя бы один вопрос озвучить я успевала.

– Если вы не против, я бы хотела кое-что узнать. – Я была просто сама вежливость, и некромант наградил меня за это благосклонным кивком. – Я правильно понимаю, на третьей ступени искорки погаснут, завершая работу артефакта?

– И сердце остановится, – кивнул профессор и с веселым любопытством поинтересовался: – Мало кто из людей интересуется ритуалом перерождения. Так почему интересуетесь вы?

– О, все дело в артефакте. – Я взглядом указала на камень в его груди и не смогла сдержать грустной улыбки. Профессор был добр ко мне и просто невероятно терпелив. Он казался мне частью прошлого, растревожил память, и я ненадолго забылась. Утратила бдительность, горя чужим исследовательским интересом. – Мой муж очень долго пытался разгадать секрет сердца лича. Ведь по сути это артефакт, но действие любого артефакта прекращается, когда он перестает работать, в то время как ваше сердце, даже мертвое, будет удерживать душу в теле… Но как?

– Если мне не изменяет память, ваш муж – стражник.

Замечание ректора мгновенно остудило мой пыл и вернуло в реальность.

Я зажмурилась, ругая себя за болтливость. Так глупо попасться…

– Он уже сержант и очень разносторонняя личность, – ответила, не открывая глаз.

За спиной царила зловещая тишина.

Но на помощь, как ни странно, пришел профессор. В своей, некромантской манере.

– Это очень приятная новость, – воодушевился он. – По статистике средняя продолжительность жизни стражника – около сорока лет. Станете вдовой, дорогая моя, непременно приходите ко мне.

– Профессор! – возмутилась я. Мой фиктивный муж не заслуживал смерти только потому, что согласился мне помочь. Даян был слишком хорошим человеком, и, подозреваю, стражник из него вышел ничуть не хуже… И ему совершенно точно не светило стать среднестатистическим!

– Прошу прощения. – Некромант не выглядел смущенным. – Но от слов своих не отказываюсь.

***

Окажись знакомство с профессором единственным шокирующим происшествием, я бы с чистой совестью могла считать день удачным… если бы не ректор, его подозрительные взгляды и неодобрительно поджатые губы.

– Мне кажется, госпожа библиотекарь, я совершил большую ошибку, взяв вас на работу, – заговорил он, когда мы покинули подземелье, вернувшись в теплый и солнечный день.

Что я могла сказать в ответ? Только какую-нибудь глупость, которая бы все только больше испортила. Потому я промолчала.

И пожалела об этом сразу же. Лучше бы глупость какую сказала и ректора разозлила. Ну наорал бы он на меня, так не страшно. Пережила бы как-нибудь.

Зато не заледенела бы после его слов:

– Я бы хотел видеть документы, подтверждающие ваш брак с тем стражником.

Пожалела о том, что мы так быстро сожгли подделку, я мгновенно.

Тогда я считала себя осторожной и предусмотрительной, а теперь кусала губы и не знала как быть.

– Я могу узнать зачем? Вы просили привести мужа, я привела, вы взяли меня на работу… Что изменилось? Если вас беспокоит предложение профессора Гортама, позвольте вас успокоить: я бы никогда за него не вышла.

– Потому что вы уже замужем? – не скрывая иронии, спросил магистр.

Потому что я навсегда зареклась связывать с кем-нибудь свою жизнь, зло подумала я, но ответила безопасное:

– Да.

– И все же прошу принести документы, – не желал отступать магистр. – Мне стоило просить их сразу, не отвлекая вашего мужа от работы…

– Вы мне не доверяете? – спросила я прямо, чувствуя, как тревога, пока еще несильно, колет нутро.

– Лишь хочу исправить свою ошибку.

Проводив до дверей библиотеки и напомнив о своей просьбе, Гэдехар ушел, оставив меня в ужасном положении.

Спасло меня от неизбежного увольнения лишь то, что осложнить мою жизнь ректор решил в самом конце недели.

Потому в свой первый законный выходной я стояла перед отделением городской стражи и собиралась с духом, чтобы войти внутрь.

Благодаря Дасти я точно знала, что сержант сегодня на посту… Для этого мне, правда, пришлось вчера вечером полтора часа наблюдать за тем, как красная плесень, помещенная в толстостенный стеклянный аквариум, наползает на грязную посуду, очищает ее и опадает на дно.

Действо повторялось трижды.

Дасти загружал посуду на специальную стеклянную решетку и отходил. Плесень, выждав немного и удостоверившись, что опасности нет, неторопливо взбиралась по стенкам аквариума, скрывая от наших глаз происходящее.

Посуда очищалась, а на кухне больше не было завалов. Мусора, кстати, там тоже почти не наблюдалось…

Соседство с плесенью, безусловно, шло на пользу его квартире.

Дасти был в восторге.

– Представляешь, она ест почти все. Бумагу, дерево, любые продукты. Даже ткань! – вещал он, с нежностью глядя на занятую делом плесень. – Не трогает керамику и стекло. Железо ей вроде тоже не интересно. Но первая решетка была железной, и она проржавела буквально за два дня. Хотя столовые приборы целы.

Когда демонстрация исключительных талантов была завершена, Дасти ответил на все мои вопросы и отпустил с миром, на прощание посетовав, что я так и не выпила свой чай…

Не знаю, сколько бы я стояла так в нерешительности, гипнотизируя взглядом двустворчатую массивную дверь, но ветер сегодня был неожиданно злым, а моя белая блузка с модным нынче бантом совсем не спасала от холода.