Плащ, кинжал и А.К.М (СИ) - Чекмарев Владимир Альбертович "Сварог" - Страница 32

     Последней точкой был звук выстрела, напугавшей диву до полусмерти (в баре, как выяснилось, взорвалась бутылка дорогого шампанского).

     Девушка умом не блистала, но житейской сметкой обделена не была, ибо без оной, полукровке из Африканской деревушки было бы в жизни не добиться того положения в Метрополии, которое имела на сегодня тут Пантера Мокко. И найдя на ковре дамскую зажигалку, изящную и дорогую, но явно чужую, жрица полусвета позвонила Жану, своему тайному любовнику, из фирмы обслуживавшей камеры наблюдения её элитного дома. (Папик - папиком, но нужно же ведь что-то еще для тела и души...)

     Жан быстро привез нужные кассеты, и Пантера, увидев на экране входящую в дом даму в сопровождении мужчины с большой сумкой, буквально взвыла от ненависти. Она узнал жену Папика, и это было уже слишком.

     Папик порою, после недолгого секса, жаловался на свою жену, и Пантера знала о ней все: от любимых фасонов белья и расписания посещений косметических салонов, до явных и мнимых недугов. И одним из них была аллергия на

     кошек...

      В этот же день в дорогой косметический салон "Серебряная Орхидея" прибыл курьер, и попросил передать подарок мадам М. Подарок был в роскошной коробке, и так как, времена бомб в коробках еще не наступили, сюрприз был вручен. При вскрытии коробки там были обнаружены несчастные котята, которые, естественно не до конца блюли гигиену в процессе доставки. Мадам М. устроила мужу грандиозный скандал по поводу того, что его шлюха совсем обнаглела. Причем, имелась в виду не Пантера Мокко, о которой супруга, кстати, не знала, а Жанет, сотрудница мужа из министерства. Несчастная женщина, вся вина которой заключалась в том, что она была моложе Мадам М. и была влюблена в её мужа, но без взаимности, ибо привлекательной внешностью бедная женщина не страдала, но она была незаменимой сотрудницей и тащила на себе всю работу Папика, и без неё он был как без рук. После глобального скандала, длившегося почти всю ночь, он был вынужден на другой день уволить несчастную Жанет. А когда вечером поехал утешиться к любовнице, то там получил еще один скандал - отказ от секса и облегчение бумажника на пятизначную сумму. А на следующий день, Папик, который был еще и заместителем министра торговли, с треском провалил важные переговоры, в результате чего одна из стран Восточного блока получила гораздо большие преференции, чем ожидалось.

      А девушки, которые обращались в "Веселую предосторожность", и трое мужчин разного возраста, получили позже по медали с изображением золотого молота и циркуля, и по путевке в закрытый санаторий в Ялте. Чай не Джеймс Бонды и не Маты Хари, - тех бы поездкой в Ниццу наградили.

<p>

<a name="TOC_id20245052"></a></p>

<a name="TOC_id20245054"></a>Глава 29. Кровь и абсент

      На войне всякое бывает, и совпадения в том числе, причем у военных и, тем более, у разведчиков, совпадения эти, бывают ещё более невообразимыми, чем у штатских.

      В давние времена, аж в прошлом веке, на границе двух вновь образованных, только что сбросивших колониальное иго, (но уже активно враждующих) молодых государств, назовем их Фанги и Бамилеке, была небольшая нейтральная территория, эдак длиною лье в двести и шириной лье же десять. Для того, чтобы местным пейзанам было еще веселее, Творец создал там реку: без мостов, но с двумя бродами по флангам. Территория эта была весьма удобна именно как нейтральная, в первую очередь, для торговли между данными странами во время спорадических боевых действий. Племена, обитающие в нейтральной зеленке, представляли торговцам свои отряды самообороны, которые, как правило, служили наемной охраной для проезжавших по их территории караванов. Боевые качества отрядов ничего не значили, но на фоне гарантий безопасности конвоям от местных вождей, наемники были обязательны. Однако любая стабильность, увы, как правило, рано или поздно заканчивается, закончилась она и тут. Племена из нейтральной зеленки поделились на северных и южных, то есть - те, которые из племени дуала, примкнули к сторонникам идей трех бородатых дяденек и тетеньки, изобретшей то ли 8 Марта, то ли Первое мая, а те, которые из племени фульбе, признали пользу кока-колы, империализма и пышного подола Мерелин, веющего в воздусях. И теперь обе главных стороны решили нанести свой удар именно через бывшую нейтральную зону.

      Но, как говорил один корсиканец, нельзя быть сильным везде, и обе стороны хотели нанести удар именно по слабой группировке противника, но вот у какого брода заслон будет слабее, вот в чем вопрос. И тут, одновременно в обоих противоборствующих штабах, появилась гениальная идея...

      Для отвлечения противника от направления главного удара, по ложному направлению, должен был быть нанесен удар фальшивый, т.е. сильно вспомогательный. И тут в дело вступила разведка, которой было поручено создать дезу для противника. То есть противник пусть думает, что в точке "А" у врага сосредоточены главные силы, перебрасывает туда войска, а там обманка, и время уже потеряно. А свои победные когорты заходят в тыл, идут на столицу, и вощще побеждают.

      Как уже было сказано выше, государства были молодые, и разведка была тоже достаточно юной, и, хотя партизанский опыт был, но, скрепя сердцем, обе враждующие разведки были вынуждены пользоваться мерзким наследием колониализма, то есть старой агентурой белоногих*. В обеих противоборствующих столицах резидентами противников были, как ни странно, мулаты, один был барменом, другой - хозяином скобяной лавки, и они, как и было поручено руководством, организовали нужные утечки, но несколько, так сказать, в обратную сторону... ибо оба они были двойными агентами. И самое интересное, что в портовом городке, за пару другую сотен лье от очага военного конфликта, на черном рынке появился ящик настоящего абсента, который был сразу же куплен целиком, и в корне изменил ситуацию, но об этом чуть позже. Пусть этот абсент, пока "а ля у Станиславского, повисит на стене". Потому что война уже начинается...

      В цивилизованных странах войны начинают на рассвете, в Африке на бумаге тоже, но по жизни...

      Примерно в полдень (на часы было смотреть лень), майор Марсель грустно сидел в любимом дюралевом кресле на холме, с которого открывался хороший вид на брод, через реку Лаба. Это кресло когда-то выломали из сбитой "Дакоты". И с тех пор кресло сопровождало Марселя во всех жизненных и карьерных пертурбациях: и после позорного перевода из столицы в заштатный городок, и сейчас, в крайней южной точке границы государства. Грустен Марсель был потому, что понимал, что у этого брода настанет конец и его карьере, и, видимо, ему самому. Марсель кое-что повидал в своей жизни, и не зря несколько лет носил белое кепи с золотым цветком, так что, кое-что в военном деле понимал. С прошлого вечера, на сопредельной, ровно как и на своей стороне, не было ни пограничной полиции, ни таможенников, и раз чутье и информированность подвигло этих мелких мерзавцев на бегство с блокпостов, то было понятно, что вверенный ему отряд был обречен на гибель, как приманка или ложная цель. Ведь нельзя же было требовать от сотни полицейских, собранных из разных участков, (судя по их внешности отобранных по степени ненужности), десяти дюжин солдат-новобранцев во главе с пьяным пожилым лейтенантом, старой 37-мм зенитки "Шнейдер" образца 1930 года, стреляющей только одиночными выстрелами, и броневичка "Панар", взять штурмом городок, который находился в десяти лье вглубь сопредельной территории. Из-за этого броневичка и задерживалось наступление: некстати заглох двигатель. И вот когда броневик, наконец, завелся, из-за южных холмов донесся звук, намекающий, что у противника тоже кое- что завелось. Сначала из-за холмов на дорогу вышла густая колонна племенного ополчения: с копьями, щитами, травяными юбками, и прочими прибамбасами, типа русских автоматов и английских винтовок. А за ними, завывая изношенным двигателем, выполз трейлер, на котором виднелась смутно знакомая громада. Марсель пригляделся, и у него помимо воли начался истерический смех. На трейлере угрюмо возлежал танк "Черчилль", известный, пожалуй, на всю Африку. Сначала, в 1942 году, вроде британцы привезли его в Тунис, там он потерял двигатель, и был использован как учебный танк. Потом, торчал на площади, толи как памятник, то ли о нем просто забыли, а после заварухи 1957 года, танк исчез, и всплыл уже ближе к этим местам в начале семидесятых. Последний раз "Черчилль" блеснул траками через две границы отсюда, где он, опять же, стоял как памятник на площади одного городка, и там какой-то непонятный геолог, родом из Восточной Европы, то ли поляк, то ли румын, которого звали то ли Тарсеску, то ли Таршкевич, умудрился выменять на этот танк у проходящего конвоя наемников грузовик консервированного молока и два ящика презервативов (данные по обмену многократно варьировались). Когда наемники узнали, что испарившийся геолог не имеет к этому танку никакого отношения, они разогнали местных альгвазилов, и стребовали с мэра контрибуцию продуктами и персоналом местного борделя.