Любовь или опека (СИ) - "Diana Panamis" - Страница 3

— Черт! Мне надо выпить и во всем разобраться.

Войдя в дом, Викториан пошел в библиотеку. Взял колокол, чтобы позвать дворецкого, но подумал, что тот может ещё спать, и положил его на место. Подошел к столу, налил виски и залпом выпил.

— К чёрту сон, пусть просыпается, — и схватил колокол.

Через некоторое время в дверях появился дворецкий маленький худенький старичок, казалось он вот-вот развалится, «всегда удивлялся, как он справляется со своей работой»

— О-о! Ваша светлость вернулся, Чего желаете? — и слегка наклонил голову, чтобы выразить своё почтение.

«Хм, не боится развалиться» — подумал Викторин.

— Моя мать уже проснулась?

— Нет, Ваша Светлость. Разбудить?

— Нет, пускай спит. Но как только проснется, скажите что я её жду.

— Да Сэр, — ещё раз поклонился — Вам что-нибудь принести?

— Ещё виски. — Отрезал Герцог.

— Сейчас Сэр. — Сказал дворецкий и ушел.

Викториан уселся в кресло с бутылкой виски, и попытался вспомнить был ли у отца друг в Вест-Индии. Но так ничего и не вспомнил. Зато перед его взором предстало лицо отца и он погрузился в воспоминания…

«Нет сынок, в седле нужно держаться прямо и бесстрашно иначе лошадь почувствует страх и скинет тебя. Ты сынок, будущий Герцог и в седле должен сидеть как «Бог», и чувствовать себя как рыба в воде.

— Я постараюсь отец, я научусь не бояться и смогу сидеть в седле как «Бог», как ты, папа. Я хочу быть похожим на тебя.

Отец потрепал сына по голове — а теперь бери вожжи в руки и едь сам. И не забывай, ТЫ, — Викториан Ронвелл, будущий Герцог Ровендейл. Ничего не бойся, страх нужно побеждать как самого злейшего врага».

Герцог снова налил себе виски и одним махом всё выпил. — Я победил страх, отец, я победил.

Раздался стук в дверь и Викториан пробудился от воспоминаний. Вошел дворецкий и сообщил, что матушка уже проснулась и скоро будет. — Викториан встал и подошел к окну. Мысли об отце не покидали его. Впервые в жизни Викториан задумался, стал ли он похож на отца как того хотел в детстве.

Может Хью прав и мне пора остепениться. Пора подумать о женитьбе.

— Здравствуй сынок, я так рада тебя видеть!

Элоиза вошла и прервала мысли Викториана. Он обернулся и посмотрел на мать. Перед ним стояла красивая женщина, лицо которой светилось добротой и любовью. Женщина, которая уже в годах, но ещё очень красива и стройна. Викториан вспомнил, сколько предложений ей делали знатные мужчины, но она им всем отказала. Она осталась верна отцу и после его смерти. — «У меня святая мать» — подумал Викториан. «Она не заслуживает такого сына как я, но она меня любит. И ждет внуков, а я балбес, всё никак не нагуляюсь…»

— Ваша светлость. Как поживаете? Как здоровье? Всё в порядке? — поинтересовался он: — вы отлично выглядите.

— Спасибо сынок, ты тоже хорошо выглядишь, только немного уставший. Всё хорошо? — забеспокоилась мать.

— Всё нормально. Просто я всю ночь провёл в дороге, по крайней мере, половину ночи. Поправил себя он, вспомнив, что первую половину провел в борделе. — Хью сказал, что вы меня искали. Что-то случилось?

— Мне бы не пришлось тебя разыскивать, если бы ты чаще у меня бывал.

— Я думал, вы уже привыкли.

— Да, но ты мне действительно нужен.

Элоиза замолчала, она не знала, как начать разговор. Так как заранее знала реакцию сына. Пауза немного затянулась. Викториану это не нравилось, он чувствовал, что все, что сказал Хью — правда.

— Немного вина? — спросил он.

— Да не откажусь. Красное, пожалуйста.

Герцог подошел к бару, достал бутылку красного вина и налил в бокал, себе он налил ещё виски.

— Держите, я думаю, вино отлично подымет аппетит, — и протянул бокал Элоизе.

— Спасибо сынок. — Элоиза взяла бокал и отпила немного вина. — Может, присядешь или так и будешь маячить перед глазами.

— У меня сейчас не то настроение чтобы спокойно сидеть: — но тут же понял, что нагрубил и пожалел об этом. — Прошу прощения, может вы расскажите всё как есть и не будите меня мучить.

— Дело в том. — Элоиза перевела дух и глотнула ещё вина. — Примерно 3 недели назад я получила письмо.

— Какое ещё письмо? От кого? — не терпелось ему.

— Это письмо от лучшего друга твоего отца, вернее от его матери.

— Какой ещё друг? Что-то я не припомню, чтобы отец рассказывал о своем друге. — Выпалил раздраженно Герцог.

— Викториан перестань злиться. И не маячь, сядь! — не выдержав крикнула Элоиза, — и выслушай меня внимательно!

Викториан налил себе ещё виски и сел в кресло.

— Если ты не возражаешь, я продолжу. Так вот, у твоего отца был друг, друг детства, но ни я, ни ты об этом не знали. И не узнали бы, если бы не, это письмо. Я тебе его зачитаю. — Элоиза достала письмо и начала читать: «Уважаемый Генрих Ронвелл Ровендейл, вынуждена сообщить вам прискорбную весть, что ваш друг, Чарльз Мелиорас, скончался. Я, его мать Эннита Мелиорас была с ним до последнего вздоха. Его последняя просьба была такова: «Чарльз просил меня написать вам письмо, в котором он просит вас, Генрих, его лучшего друга, стать опекуном его дочери Шеридан Мелиорас». Поначалу я вам не писала, так как не хотела отдавать свою девочку. Но теперь я чувствую, что силы меня покидают. И я боюсь, что моя девочка останется одна, я очень вас прошу выполнить последнюю просьбу моего сына. И взять к себе Шеридан, а так же стать временным владельцем поместья Мелиорас. Я верю, что если мой сын доверял вам, то и я могу доверить вам самое дорогое, что у меня есть, мою внучку, Шеридан Мелиорас.

С уважением Эннита Мелиорас».

— И вы поверили? — спросил Викториан.

— Поначалу нет, но потом я прочла все письма твоего отца. И действительно у него был друг, Чарльз Мелиорас. Они с твоим отцом очень долго переписывались. Генрих писал ему о нас с тобой. А Чарльз, писал о себе, о своей дочери, Шеридан. Из писем я поняла, что они действительно дружили и доверяли, поддерживали один одного.

— И что? Я надеюсь, вы сообщили им, что отец умер и не может стать опекуном.

— Да, отец умер. Но… — Элоиза замолчала, чтобы набраться храбрости. — Но ведь ты жив.

Викториан резко развернулся и посмотрел на мать. — Что вы хотите этим сказать? — Он стоял и пристально смотрел на неё.

Под его взглядом Элоиза вся сжалась, от волнения её ладони вспотели.

— Я повторю ещё раз, ты жив и здоров, Слава Богу, и… поэтому, ты станешь опекуном этой девочки.

Герцог провел рукой по волосам и со всей силы стукнул кулаком по столу. Элоиза вздрогнула, ей и раньше приходилось видеть сына злым, но сейчас казалось, он взорвется как вулкан. Она попыталась успокоить сына.

— Послушай сынок, если бы твой отец был жив, он обязательно стал бы опекуном этой девочки.

— Но отец мертв, — отрезал Викториан. — И я не собираюсь становиться ни чьим опекуном! Ясно вам?

Элоиза заплакала, Викториан смотрел на мать. В его голове проносились сотни мыслей: «Как бы поступил отец? Неужели он бы стал опекуном? А вдруг это и правда, был его лучший друг. Отец всегда мечтал о брате, может этот Чарльз и заменил ему брата? А если, нет? А если, да?»

Викториан подошел к матери. — И что вы предлагаете? Поехать туда, и забрать девочку? Вы хоть понимаете, о чем просите?

— Да я отлично всё понимаю — она посмотрела на сына. — Если мы её не заберем, она останется одна.

— Сколько ей лет?

— Не знаю, но думаю около 14-ти.

— И вы хотите, чтобы я стал её опекуном? — Герцог подошел к столу и налил себе виски, хотел отпить, но передумал и со стуком поставил его на стол, пролив тем самым виски. — Мама, ты же сама знаешь, что я месяцами не появляюсь дома!

— Она будет жить со мной, от тебя только требуется привезти её и стать официальным опекуном. «Он назвал меня мама?»

— Я не могу. — Спокойно сказал Викториан.

— И, тем не менее, ты станешь, и не возражай! Если тебе хоть чуточку дорога честь твоего отца, ты станешь опекуном.

Элоиза ожидала, что сын начнет возражать, но Викториан молча стоял и смотрел в окно.