Шкафы и шпионы (СИ) - Ямнова Дарья - Страница 2

Покрутилась перед зеркалом, привыкая к туфлям. Хоть в полный рост в него я все равно не помещалась, да и сбоку мешалась чугунная ванна, а позади можно было и вовсе споткнуться об унитаз, длительное изучение отражения помогло примириться с ситуацией.

Уже спустя десять минут я шла с гордо поднятой головой по широким академическим коридорам, прокручивая в голове особенно зловредные зелья синего цвета. Раздумывала, чем буду выбивать дурь из адептов второго курса в этом году. Те, кто только поступил в альма-матерь очень быстро проникнутся уважением к предмету и прекратят злословить. Но дисциплина “комплексное ЗЛО” предполагала два года обучения. А вот второкурсники, испытавшие на себе не одно зелье, могут основательно приклеить ко мне что-то синее. В программу надо будет срочно внести поправки. Остальных приведу в чувство на Смертоубийстве. Полагаю, доцент Рудий Гностич опять будет то и дело просить подменить его. К слову, эти замены были единственной отдушиной за год. Соглашалась всегда без раздумий, исключительно из любви к мастерству.

С такими планами я продолжала быстро вышагивать в сторону малого актового зала, где и был назначен педсовет, еще не зная, какая туча сгущается надо мной.

* * *

Через огромное, во всю стену, окно яркий утренний свет падал в просторное помещение. Некоторые собравшиеся здесь преподаватели то и дело хмурились, явно не обрадованные ранним подъемом. Все люди, нелюди и прочие расы хаотично распределились на комфортных мягких креслах в первых рядах. Перед ними на символическом возвышении стоял невысокий грузный седой мужчина, с плохо прикрытой проплешиной на голове. Это был их непосредственный начальник — ректор Цербон Франси. В компании с ним на сцене находился поджарый высокий тип с явной военной выправкой. Она угадывалась и в осанке мужчины, и в его твердом, пронизывающем душу взгляде. Властный образ дополнялся строгим темно-синим костюмом, гладко выбритым лицом и не особо длинными черными волосами на голове, где будто каждая прядь знала свое место. Господин был смугл, хмур и даже янтарно-карие глаза смотрели холодно. На контрасте седой, пухлый ректор смотрелся особенно нелепо, но именно он обратился к подчиненным:

— Приветствую Вас, дорогие коллеги! — старик промокнул со лба пот. — Вынужден сообщить вам всем неприятное известие.

Загадочный тип сразу же метнул в мужчину пару убийственных взглядов, заставляя ректора бледнеть и искать более подходящие слова:

— Эээ… Ну, в смысле… — речь тут же перешла в бормотание, — для многих из нас это будет начало нового карьерного пути. В этом году нам, Дольгорскому Университету Общей Магпрактики, не хватило баллов для аккредитации. Поэтому нам не дают разрешительную грамоту и оставляют без бюджета.

На таком заявлении среди внимающего преподавательского состава прошелся беспокойный шепоток. А ректор поторопился внести пояснения:

— Поэтому министерство приняло решение нас перепрофилировать под Высшее Учебное Военно-Магическое заведение, — недовольство этим фактом профессору Фурси скрыть не удалось, — разрешите представить нашего нового ректора — капитана Саарина Муреса.

В этот момент за мной, тихо проскрипев, предательски громко захлопнулась деревянная двустворчатая дверь. На звук обернулись буквально все, а в зале воцарилась мертвая тишина. Решив, что хуже уже не будет, уверенной походкой двинулась вперед, раздумывая, какое место мне занять и как оправдаться за опоздание. Одинокий стук моих каблучков по деревянном паркету, как ровную и гордую проходку под малоприятные взгляды коллег, прервал ну очень командный голос:

— Адептка, покиньте помещение! — приказал этот кусок бревна. — Ко всему прочему, учащихся собирают в зале для церемоний!

Это он сейчас что? Не только нанес мне смертельное оскорбление, но еще и намекнул, что у меня топографический кретинизм? Захотелось предложить мужлану чайку. Могу даже за конфетками сгонять для такого случая. Но здравый смысл и опыт кричали: он просто тебя уволит под издевательские смешки коллектива. Ко всему прочему передо мной явно была квинтэссенция всего того, что я так сильно презирала в мужчинах: высокий рост, куча мышц, отсутствие интеллекта. Если бы он хоть чуть-чуть шевелил своими извилинами, то мог бы начать с вопроса “вы кто?”, а не с выводов. В таком случае, меня ждет очень тяжелый год, но потерять работу равно — ночевать в подворотне. Так что…

— Добрый день, капитан Мурес, — остановившись, практически отрапортовала, — разрешите представиться, госпожа Оника Сатор — преподаватель комплексного зельеварения и отваров.

Он явно военный, значит должен оценить мой профессиональный подход. В конце концов в Академии Спецтьмы нас для этого шесть лет и готовили: служить на благо родине, под началом вот таких вот "табуретов". Мужчина несколько мгновений сверлил меня взглядом, будто досье сверял, после чего выдал:

— Добрый. Зельеварение военным ни к чему, вы уволены с сегодняшнего дня, — и даже любезно пояснил, — ваш предмет читается на первом и втором курсе, но все эти адепты будут переведены на новую программу обучения. Последние два курса будут выпущены с дипломами Университета Общей Магпрактики, но зельеварение они уже прошли. В ваших услугах больше нет смысла. И, госпожа Сатор, общежитие освободите сегодня же.

Волной злорадства, исходящей от коллег, можно было толпу вооруженных гномов вымыть из железной горы. Но я была так основательно вколочена в пол требованием выселиться прямо сегодня, что злопыхания прошли мимо меня. Мне некуда идти! Нужно хотя бы немного времени, чтобы найти другую работу! Мыслительный процесс был молниеносным и стремительным. Преподаватель по антикризисным решениям сегодня гордился бы мной:

— По трудовому кодексу не имеете права! — выпалила, пока никто больше не успел ничего сказать. — Я требую своей законной отработки в две недели, и в течение этого времени выселяться не собираюсь!

— Госпожа Сатор, — поморщился Табурет, — давайте не будем усложнять. Вы этой истерикой ничего не добьетесь. Зельеварение в нашей программе не предусмотрено.

— Это мое законное право, — в мой голос вернулась уверенность и твердость, — и вы не можете мне в нем отказать.

Мужик просверлил меня ну очень не добрым взглядом, так смотрят, когда обещают капитально испортить вам жизнь. Просто он не знал, что терять мне нечего, и хуже уже не будет. И в ответ получил не менее красноречивый посыл, от чего поморщился еще раз.

— Чтобы через две недели духа здесь Вашего не было, — прошипел Мурес, зло добавив ядовитое, — истеричка!

Из зала я вылетела с красным от бешенства лицом и мысленным обещанием страшной мести.

* * *

Библиотека встретила меня горьким запахом полыни в перемешку с терпким ароматом кофе. Повелитель книжной пыли и гроза всех адептов, длинный, как жердь, и сухой, как пергамент, господин Руфиус Прот, стоял за длинным прилавком и с наслаждением глотал горячий напиток. Так сложилось, что этот принципиальный дед стал моим единственным, если не другом, то как минимум товарищем по злословию. Порой, вспоминая свои теплые отношения с наставником по зельеварению, начинала беспокоиться, что нахожу общий язык лишь со злобными стариканами, поскольку сама такая. Где-то в душе я — ворчливый дед. Так себе самопознание. Но все остальные — либо сами предпочитали держаться от меня подальше, либо бесили своей непроходимой тупостью, напыщенностью, алчностью, непомерным самомнением… Нужное подчеркнуть.

Руфиусу хватило одного взгляда на незваного посетителя, чтобы отставить стакан и, язвительно ухмыльнувшись, сообщить:

— Вижу, с новым ректором ты уже познакомилась, — продребезжал библиотекарь.

— Аааа… — от удивления у меня разом все проклятия на голову бесчувственного вояки закончились, — Руф, а Вы… были в курсе?

Дед смачно фыркнул, становясь похожим на взъерошенного сыча, и пригубил ароматный напиток:

— Имел честь познакомиться с утра, — сделав паузу, цыкнул и, будто вспоминая о чем вообще речь, продолжил, — наведался ко мне спозаранку в компании с плешивым. Сверлил своими глазюками, доступ требовал к библиотеке.