Безнадежный (СИ) - "S. Awelina" - Страница 19

Твердые губы неторопливо коснулись скулы, затем щеки. Я перестала дышать, прикрыла глаза, целиком сосредоточившись на волнующих ощущениях. Сердце, эхом пульсирующее где-то в животе, казалось, вот-вот выскочит из груди…

Мой первый поцелуй был мимолетным и стремительным, жгучим. Разбудил жадность и жажду, раздразнил, разрядом прошил все тело и… Окончательно разогнал мысли и ранее данные зароки.

— Проверку прошел? — спросил Марэк, нежно обхватив мой подбородок, чтобы я, запрокинув голову, посмотрела в его глаза, горящие страстью, восторженные.

— Провалил по части цветов, — коротко улыбнулась. — Следовало согласиться на антуриумы.

— Дарх, так и знал, что твои слова надо надвое делить.

— Поэтому, увы. Ты безнадежен, — нарочито тяжело вздохнула.

Да и я безнадежна… Губы пылали, внутри зарождалась странная дрожь. Погладив широкие плечи, я обняла Марэка за шею, желая стать еще ближе и получить еще больше.

Он криво ухмыльнулся, коснулся долгим поцелуем виска, скулы, щекотно лаская подбородок.

— Я сильно скучал, — прошептал после.

— А я нет, — проказливо улыбнулась, с удовольствием ероша его волосы на затылке. — Я работала и определялась, — игриво провела губами по его.

И получила то, чего добивалась. Онтэрго, обхватив мое лицо, надежно зафиксировав его, закрыл мне рот жадным, властным поцелуем.

Надолго закрыл. И правильно сделал, в данный момент не было ничего бесполезнее слов.

Качественная работа… Вдумчивая. Собственническая. Исступленно-страстная. Обжигающая. Временами даже откровенная… Когда поцелуй завершился, мы оба были на грани чувственного взрыва, тяжело дышащие, будто одурманенные.

Создатели, что я творю?.. Что бы ни творила, хочу продолжить.

— Это ведь был твой положительный ответ, Эли? — в ореховых глазах вспыхивали зачаровывавшие янтарные искорки, большие пальцы рук, нежно удерживающих мое лицо, ласкали скулы.

— Вовсе нет, — прошептала я, перебирая мягкие завитки на его затылке. — Ну какая из нас пара, сам подумай.

— Отличная, — нежный, сладкий поцелуй в уголок рта. А я, отстранившись настолько, насколько позволили вновь обнявшие меня руки, расстегнула первую пуговицу кителя. Плотная одежда на Онтэрго раздражала.

Да, наверное, на самом деле отличная. У нас явно совпадают желания.

— Я твой преподаватель, — упрямо покачала головой.

— Больше нет, Эли, — новый короткий дразнящий поцелуй в губы. Усмехнулся довольно, когда я потянулась за его ртом.

— Я старше тебя, — в отместку расстегнула еще две пуговицы на его кителе. Остались еще две.

— Биологически. И на смешные несколько месяцев. А временами ты вздорный беспомощный ребенок.

В долгу Марэк не остался: поцеловал в шею, вытащил заколку из моей прически. Локоны вырвались на свободу, а он зарылся в них руками.

— Ты заявил, что я не в твоем вкусе. — Замерев, мы поглощали друг друга взглядами.

— Ты идеальна. И создана для меня. Понял это с первого взгляда. — Он нежно коснулся губами лба, кончика носа, остановился у рта. Распалял, окончательно забирал меня в плен.

Может, супружеская жизнь с ним не такая уж скверная идея?.. Да к демонам вообще все идеи, не до них сейчас.

Драконы — основательные существа, непоколебимые. Нередко нужно время, чтобы принять свои чувства. Особенно очень сильные. Осознать их, совладать с ними. Кому-то даже смириться. Ведь если так, разом, то и сгореть можно.

Ну, видимо, я долго упрямилась, сохраняла эту свою генетическую непоколебимость. Потому что сейчас уже сгорала.

Расстегнув последние пуговицы, я рывком спустила китель с Онтэрго и, соединив наши нетерпеливые губы, провела ладонями по груди, крепко обняла, лаская спину, плечи. Хотелось всего и сразу: касаться, впитывать, сжимать, заявлять свои права, отдаться самой целиком и полностью. И целовать, чувствовать его кожу, вкус, дыхание, пульс губами, языком.

— Ты все равно будешь моей, никуда от меня не денешься, — задыхаясь, прошептал он, пылко и жадно целуя в шею.

— Конечно, буду. Не денусь, — выдохнула я сквозь стон, соглашаясь, крепче прижимая Мара к себе, едва удерживалась на подгибающихся ногах.

Он снова нашел мои губы, а платье, вспыхнув белым пламенем, жаром обласкавшим тело, исчезло. Я осталась в полупрозрачном бюстье и трусиках. Онтэрго, подхватив под ягодицы, оторвав от пола, посмотрел на меня, зардевшуюся от возбуждения и смущения, снизу вверх. Нет, не для извинений.

— Куплю тебе новое, — сияя, улыбнулся он и, покрывая поцелуями ложбинку между грудей, зашагал в спальню.

Я, запустив руки в непослушные пряди светлых волос, перебирая их, поцеловала этого вредителя в макушку, засмеялась:

— Заклинание четвертого порядка. Растешь.

Он поставил меня у кровати и, пожирая потемневшим взглядом, принялся лихорадочно расстегивать рубашку.

— Можешь пожаловаться моему командиру, но я давно мечтал вот так раздеть тебя. Специально освоил.

Я вновь счастливо рассмеялась:

— Бесстыдник, — и, скинув, туфли, расположилась на постели, завороженно наблюдая за тем, как он снимает одежду.

Внизу живота болезненно закрутилась спираль желания. Никогда в жизни ничего так не хотела, как сейчас близости с Марэком, своим первым, единственным и любимым мужчиной. Никогда и ничего… Даже совершить невероятное: сопрячь лунный камень и гематит, чтобы получить артефакт долголетия, — желала гораздо меньше.

— Ты слишком много болтаешь, Эли. — Горячее полуобнаженное тело наконец накрыло мое. Наши губы вновь соединились. — Много болтаешь и совсем не то, что я хочу услышать.

Глаза в глаза. И кожа к коже. Так хорошо, так великолепно, но пока не достаточно.

— Тогда постарайся, чтобы услышать то, что хочешь, — опутав Марэка руками и ногами, я, искушая, провела губами по его шее, поймала бешеный пульс, сомкнула их на мочке уха.

И он постарался.

Кстати, любимое нижнее белье тоже исчезло в белом пламени, но у меня даже не было времени, чтобы возмутиться, а тем более пожалеть о нем. Да, старательный ученик Онтэрго — это зло.

Позже, когда лежала на его бурно вздымающейся груди, чувствуя под ладонью гулкие удары его сердца, собирала себя после первого в жизни экстаза, подумала: я столько времени зря потеряла.

Теоретически знала, что ожидать. Практика оказалась… совершенно иной. Распробовала слово «страсть» таким путем, что едва не сошла с ума от наслаждения.

И ясно понимала, что все дело именно в этом мужчине. И в моих чувствах к нему.

Марэк старался быть нежным и осторожным, но не сумел сдержать себя. Зато к лучшему. Краткая вспышка сильной боли стала такой же остринкой, как наша слившаяся магия, прорвавшаяся сквозь щиты. Колкий огонь, контрастной прохладой охвативший обоих: он дразнил, щекотал, заряжал кожу будоражащими и томящими импульсами, усиливал физическое наслаждение, ощущения, прикосновения многократно. Мы оба быстро достигли пика, и теперь даже саднящая боль между бедер не мешала мне почувствовать, что все еще не насытилась.

Хотелось снова грубо-сладких ласк и поцелуев, нового наполнения и нового единения. Душой, телом и силой. Но, думается, для благовоспитанной девушки такое желание да еще так быстро после близости неприлично.

Своевольная рука погладила твердую мужскую грудь, уже размеренно поднимающуюся, поиграла с теплым кулоном-идентификатором, очертила соски и спустилась на плоский живот, еще чуть ниже… Там Марэк ее и перехватил. Заключил в свою ладонь, прижался долгим поцелуем к запястью, к ладони, осмотрел пальцы так внимательно, будто впервые увидел.

— Ты какое кольцо хочешь? — спросил хрипловато. — Есть, конечно, семейное, сапфир с бриллиантами, но мало ли…

Я, не поднимая головы, хмыкнула:

— Не припоминаю, чтобы давала согласие.

— Несколько раз дала. Слово «да» при этом звучало очень отчетливо, — еще один поцелуй в запястье.

— Скорее сквозь стон, — сострила я. — И явно в ответ на твои действия, а не предложение.

— Элейна, — шутливо зарычав, Марэк опрокинул рассмеявшуюся меня на спину, навалился сверху. Веселье и накал ситуации усилило и то, что лоном почувствовала: не одна я не насытилась.