Хозяйка заброшенной усадьбы - Соколова Надежда - Страница 6

– Да, лейра, – кивнула Инга.

– Только сказки? Больше ничего полезного? – уточнила я.

– Нет, лейра.

Жаль. Кроме серебряных монет, ничего больше и не нужно. По крайней мере, прямо сейчас.

– Зато у нас уже четыре книги, – оптимистично заявила я. – Будет, что перечитывать долгими зимними вечерами.

Инга согласно кивнула.

После моей комнаты мы сразу же перешли в ее спальню и обследовали внимательно ее. Обстановка там ничем не отличалась от остальных жилых комнат. И ничего интересного мы, конечно, не обнаружили. Может, там и был какой-то тайник, но проявляться на свет он не спешил. А разносить дом по камешку мы не стали.

В других трех спальнях и двух гостиных тоже ничего необычного или странного не нашлось. Усадьба упорно не желала делиться своими кладами.

Что ж, приходилось пока жить с тем, что она успела нам подарить. Ну и надеяться на что-нибудь более существенное в ближайшее время.

Закончив исследовать комнаты, мы с Ингой спустились на кухню и начали разбирать припасы. Продуктов оставалось у нас не так уж и много: по чуть-чуть фасоли и шарты, треть подсолнечного масла, остатки свежих овощей, буквально на одно блюдо, да тушка цыпленка в холодном подполе. Даже при строгой экономии двум взрослым женщинам хватит дня на три максимум. Так что нужно было идти с найденным серебром в деревню. Когда дождь прекратится, разумеется.

Прекратился он через двое суток, заставив нас с Ингой изрядно потрудиться. С такими постоянными физическими упражнениями и скудным питанием никакая диета не нужна. Мы только и делали, что, в перерывах на еду, усердно вытирали пол, постоянно подменяя друг друга. Этакие золушки, работающие по собственной воле. Вода стекала по стенам, через перекрытия, проникала в дверные и оконные щели. В общем, можно было устраивать аттракцион: «Ощути себя в подтапливаемом ковчеге».

Питались мы все это время цыпленком, потушенным с овощами. Фасоль тоже была доедена. Кроме масла, оставалась только шарта. Объемом максимум на сутки.

Дождь закончился ночью, и утром из усадьбы наконец-то можно было высунуть нос.

– Инга, у вас тут огромные птицы не летают, седоков не переносят? – ворчливо поинтересовалась я, обозревая тропинку, превратившуюся в мини-болото.

Инга, уже привыкшая к моему не всегда светлому юмору, только хихикнула. Но, действительно, дорогу развезло настолько, что и в калошах не пройдешь. А у нас как раз калош не имелось.

Идти решили после обеда. Вот доедим предпоследнюю тарелку шатры, посмотрим на треть бутылки масла, встанем из-за стола и пойдем-поплывем.

Час-полтора дороги туда, столько же обратно. Как раз к темноте вернемся.

До обеда я морально готовилась к длинной и долгой дороге по грязи. Нет, конечно, и в городе есть грязь. От нее никуда не денешься, особенно после продолжительного ливня. Но грязь в городе и грязь на природе – это две большие разницы.

В городе есть асфальт, мало земли, да и сам воздух обычно сухой. В деревне или в лесу все совсем по-другому. За месяц жизни здесь я узнала это совершенно точно. Тут не просто грязь, тут или жижа, в которой тонешь с головой, лишь сделав шаг, или нечто густое, тягучее, не выпускающее ноги из своих «объятий». Сделал шаг – завяз. Пара минут на освобождение – новый шаг. И так каждый раз. Натуральное болото.

И если бы у нас с Ингой оставались продукты хотя бы еще на сутки, я точно не решилась бы на подобную авантюру. А так… Пришлось…

Одевались мы с Ингой тщательно. А когда оделись, напомнили мне тряпичных баб, которых раньше ставили на чайники. Что талия, что бедра, что грудь – все исчезло под слоем одежды. Поди догадайся, какого пола перед тобой существо. Главным оказалось не испачкать одежду, которую в ином случае предстояло долго и мучительно отстирывать.

Штаны, рейтузы, юбки, кофты, тайры, плащи, шапки – мы надели чуть ли не треть гардероба. На улице было не столько холодно, сколько сыро. Высокая влажность плюс сильный ветер заставляли кутаться так, будто уже настали морозы.

Вопреки моим опасениям, почти половину пути мы с Ингой прошли без проблем. Грязь, конечно, была, но не такая сильная, чтобы в ней потонуть. Видимо, деревья, не сбросившие изрядно пожелтевшую листву, все еще охраняли землю от потоков воды с неба.

По лесной тропинке я шла вслед за Ингой, признавая ее первенство и в этом вопросе. Сама я давно заблудилась бы здесь. А Инга отлично знала данную часть леса.

Шли молча. Говорить было не о чем. Все, что нужно, мы обсудили заранее, пока одевались и составляли план действий. Я вдыхала полной грудью влажный лесной воздух и думала о том, что лекарства могли пригодиться уже в ближайшие дни, мне так точно. Никогда по такой погоде я не появлялась в лесу. Да что там, даже на природе не бывала. Дождь и холод? Я сижу дома или перебежками добираюсь от дома до работы. Никаких прогулок.

Очень скоро лес закончился, мы вышли на опушку. И я поежилась, понимая, что впереди нас с Ингой ожидает самое интересное.

Деревня Инги располагалась за лугом. Вроде бы небольшой, он тем не менее после дождя представлял собой одно глубокое грязевое болото. Дороги, даже самой захудалой, не имелось. Нужно было пересечь луг, и только тогда попадешь в деревню.

– Твои односельчане не узнают нас под толстым слоем грязи, – проговорила я, рассматривая препятствие.

– Они привыкли, лейра, – последовал ответ.

Ну да. Крестьяне к грязи на лугу привыкли. А я нет.

Однако идти нужно было.

Шли мы медленно, печально, с трудом переставляя ноги в густой, немного подсохшей земле. Не скажу, сколько времени нам понадобилось, но к деревне мы подошли, как жаждущие путники к оазису в пустыне.

Высокий деревянный забор окружал деревню со всех сторон. Он не стал бы препятствием для какой-нибудь местной нечисти или банды разбойников, но вполне мог остановить парочку пьяниц или волка, в морозы пришедшего из леса.

Инга нашла в заборе калитку, что-то вроде черного хода, открыла ее, и мы вошли в деревню.

Утоптанная сельская дорога, в два ряда возле нее деревянные домики, лающие вдали собаки, любопытные мальчишки. Все, как в любой деревне.

Один из мальчишек, пацаненок лет восьми-девяти, вихрастый и нахальный, осмелился бросить своих нерешительных приятелей и подойти чуть ближе, узнать, кто же пожаловал «в гости».

Я скинула капюшон, раздвинула губы в искусственной улыбке.

Пацаненок отшатнулся, сотворил вокруг себя обережный знак, и бросился по улице с криком:

– Лейра ведьма пришла!

Вот она, известность. И как узнал, спрашивается.

Идти нам с Ингой нужно было к дому ее родителей, который стоял посередине деревни и отличался высотой – целых два этажа вместо обычного одного. Напротив него возвышался такой же двухэтажный храм местных божеств. Остальные домишки были одноэтажными, без претензии на особую роскошь.

Шли минуты три, не дольше. Пока дошли, собрали позади себя зевак и брехавших собак. Этакая мини-процессия, почетный караул.

Староста, высокий крепкий мужик с начавшими седеть волосами, стоял на крыльце дома и о чем-то разговаривал с непонятно как очутившимися в деревне двумя воинами. По крайней мере, то, что было на них надето, нечто между латами и кольчугой, смотрелось как одеяние воина, не светского человека.

Увидев нас с Ингой, подходивших к его дому, староста низко поклонился в нашу сторону, выражая почтение, и тут же повернулся к своим собеседникам.

– Вот, лейры, та самая лейра ведьма, о которой я вам говорил.

– С помощницей, – железным тоном добавила я, сразу обозначив статус Инги. Мало ли, что этот умник задумал. Вдруг попытается уговорить меня оставить Ингу в деревне хоть на несколько дней. А я без нее не выживу, тем более в такую погоду.

– Да-да, лейра ведьма, – сразу же заторопился исправиться староста, – конечно, с помощницей.

Мужчины повернулись ко мне. Их взгляды, спокойные, без неприязни, выдавали уверенных в себе людей. Они рассматривали меня, стоявшую в шапке, но без капюшона, я – их.