Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе" - Страница 19

— Но профессор… — Поттер застыл на месте. — Я не…

— Справишься. Я быстро вернусь.

Гермиона смотрела на то, как все молча замерли, когда Аберфорт вышел из кабинета. Гриффиндорцы стояли напротив слизеринцев и сверлили друг друга взглядами. Никто не решался выйти и выбрать себе пару для практики. Почти все понимали, что со стороны львов патронус был освоен, и им придётся учить этому бывших врагов. Детей пожирателей смерти. Не все обиды были забыты.

До неё до сих пор доносились отрывистые разговоры об предвзятом отношении к змеям. Мало кто верил, что дети были ни при чём. Нужно было что-то делать…

— Блейз, — Грейнджер сделала шаг вперёд, привлекая всеобщее внимание.

Забини повернул голову, и она невольно посмотрела на Драко, который стоял рядом с ним облокотившись о парту и перекатывая в руке палочку. Он не смотрел. Не смотрел на неё. Тем легче.

— Будешь со мной? — она уже знала ответ. Забини, широко улыбнувшись, сделал пару шагов в её сторону.

— Вы слышали Дамблдора? — громко произнёс Гарри. — Вперёд!

Шорох шагов гриффиндорцев и первые пары. Пока все разбредались по кабинету, Пенси и Драко так и остались стоять на месте. Их обходили стороной. Гермиона уже хотела предложить Пенси присоединиться к ним, но Поттер её опередил.

— Малфой, Паркинсон, я буду с вами.

— Какая честь, — съязвила Пенси. — Какой в этом смысл, если на наши палочки наложен запрет?

— На это заклинание нет запрета, так что иди сюда, — резко ответил Гарри. — Малфой, для тебя отдельное приглашение нужно?

Он молчал. Грейнджер мазнула взглядом в их сторону и ударилась о его безразличие. Малфой всё так же крутил в руках древко. Вряд ли в этом чёрном пятне найдётся что-то хорошее, чтобы создать патронус. Она была уверена в этом.

Гарри не стал повторять дважды и просто-напросто отвернулся, начав объяснять Пенси основы. Гермиона с силой заставила себя повернуться к Блейзу, но в самый последний момент она увидела, как Драко поднял на неё взгляд.

— Какие-то все сегодня психованные, — проговорил Забини, пытаясь перекричать уже первые попытки вызова заклинания. — Кто у тебя?

Грейнджер замерла и посмотрела на него в недоумении. Слизеринец же мотнул головой на её палочку.

— Патронус. Кто у тебя?

Проще показать и сразу начать с практики. Гермиона так и сделала.

— Экспекто патронум!

Но ничего не произошло. Кончик древка на пару секунд осветился серебристым огоньком и сразу же потух.

«Как же…»

В голове вспыхнули самые счастливые моменты из её жизни. Родители, друзья… И она вновь вычертила руну и произнесла заклинание.

— Может, палочка сломалась? — вставил Блейз, так же ожидавший, что вторая попытка будет удачной.

Он был прав. Сломалась. Вот только не палочка, а сама Грейнджер. Пополам. По диагонали. Насквозь — сломалась.

Она перевела тему. Объясняла Забини простым языком, как проще вызвать патронуса, а у самой в голове пусто. Всё лопнуло и утекло. Мёртвая тишина, и ничем её не заполнить.

Гермиона с досадой пожёвывала губу, наблюдая за первой попыткой Забини и ожидая, что у него ничего не выйдет. Но как только из его палочки вылетела гарпия, махнув крыльями над их головами, она пришла в себя.

— Моя матушка позаботилась о том, чтобы это заклинание я выучил ещё два года назад. Когда… сгущались краски, — Блейз провёл рукой сквозь свой патронус, и он рассеялся.

— Так почему ты ничего не сказал? Я бы встала в пару с кем-то ещё!

— Например, с Драко?

Блейз посмотрел через её плечо, растягивая губы в полуулыбке. И чёрт…

Горло превратилось в высохшую трубу. Грейнджер нащупала во рту немного влаги и протолкнула её внутрь языком. Сглотнула. Слишком громко для всех. Слишком выдавая себя. Ноготь указательного пальца проехался по сухой коже, сдирая кутикулу куда-то вниз, прямо с кровью.

— Например, с Тео, — наконец ответила она, ища взглядом Нотта.

Гермиона обошла Забини и толкнула его плечом. Не сильно. Так, чтобы показать свою обиду. И сразу же пожалела об этом. Ей всегда удавалось сдерживать эмоции. Но только не тогда, когда дело касалось его.

Она остановилась напротив спорящих Гарри и Пенси совершенно не разбирая их речь, потому что спина горела от чьего-то взгляда. Она ощущала это кожей. Вновь ощущала своё позорное поражение у него на глазах. И ничего с этим сделать не могла.

— Чёрт возьми, ты невыносима! — рявкнул Гарри. — Я показал тебе! Это простейшая руна! И ты обвиняешь меня!

Пенси, почесав через рубашку предплечье и явно раздражённая, сложила руки на груди и закатила глаза.

— Хреновый из тебя учитель, Поттер. Как вообще ты обучал отряд Дамблдора с такими успехами?

Господи.

Он обернулся и повёл рукой, показывая на гриффиндорцев, которые с лёгкостью демонстрировали заклинания, наглядно показывая свои навыки.

— Вы же помирились, — Грейнджер попыталась их усмирить. — Давай я буду с Пенси, а ты возьми…

Она обернулась, чтобы указать на Малфоя, но на том месте, где он сидел, оказалось пусто. Только Блейз, усевшись прямо на парту, смотрел на своих сокурсников.

Её раздражало такое наплевательское отношение к школе. Он курил, где хотел, уходил, когда хотел. Чёрт возьми, зачем он вообще вернулся?

Поттер кивнул и пошёл к другим слизеринцам, оставив девушек одних.

— Можешь не стараться, — выдохнула Паркинсон. — У меня ничего не выходит.

Гермиона села на парту позади неё и расслабила плечи, вспоминая, как ей удалось вызвать свой первый патронус.

— Попробуй подумать о детстве. О счастливых моментах с родителями…

Паркинсон обернулась к Грейнджер и вздёрнула бровь.

— О том, как мать заставляла меня учить французский и итальянский день и ночь? Или о том, как мой отец сидел в гостиной и читал книгу, а я играла на рояле до мозолей на пальцах, пока его чёртова книга не закончится? Или…

— Прости… — перебила её Грейнджер, виновато посмотрев в глаза девушки. — Я не знала…

Паркинсон не ответила, отвернулась и пошла в сторону Блейза. Слишком много острых углов у чёртовых подводных камней, на которые она натыкалась.

Ей стало жарко. Она почувствовала, как капля пота сбежала по ложбинке спины. И как чесалось предплечье, тоже чувствовала. Прямо там, где уродливый шрам, доставшийся от Беллатрисы. Трудно дышать. Гомон чужих голосов топился в ушах и барабанил в перепонки. Она вскочила с места и быстро направилась к выходу из кабинета. На воздух.

Дышать.

Она спустилась до балконного коридора, в котором гулял сквозняк. Здесь никого. Только она и её бешено бьющееся сердце.

Гермиона остановилась посередине коридора. Уперевшись пятками в пол, она вытянула палочку вперёд.

«Ты уже позавтракала, милая?» — зазвучал голос мамы в голове.

Она прикрыла глаза, удерживая эту картинку в голове, и произнесла:

— Экспекто патронум!

Кровь остановилась, обжигая расплавленным железом щёки. Пустота коридора так и осталась безмолвной. Неживой. Безликой. Грейнджер сломалась. Очень сломалась…

— В твоей голове пусто.

Она вздрогнула и резко обернулась на жжёный голос. Он стоял прислонившись к стене и смотрел прямо ей в глаза. Точно таким же взглядом, как в хижине — тяжёлым.

— Да что ты знаешь! — резко выдавила она сквозь сомкнутые губы.

Малфой оттолкнулся от стены и сделал первый шаг к ней. Она уловила его хромоту, а затем походка стала нормальной. И когда он остановился рядом, плечом к плечу, повернув на неё голову, сердце Грейнджер пропустило удар.

— Знаю только то, что в тебе не осталось счастья. Теперь ты хоть как-то понимаешь меня…

Лучи солнца ложились на твёрдые скулы под правильным углом. Они будто вжаты в его озлобленное лицо. Драко смотрел прямо в глаза. В душу. В самую черепную коробку. И это жутко. Грейнджер даже пошевелиться не могла, и взгляд отвести тоже. Это сделал он. Малфой просто-напросто пошёл дальше, оставив её одну наедине с мыслями.

В Гермионе ломалось всё: прямая осанка, контур плеч и стержень характера. И ей не больно от этой изломанности, будто бы Малфой лишь подчеркнул это и сделал осязаемым.