Изгнанник на цепи (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 51

— Вся сложившаяся неприятная ситуация — результат воздействия внешних сил, — подавив желание закурить, я отхлебнул мерзкого зеленого чая с едва уловимым вкусом. Покатав во рту горячую жидкость, проглотил. Взглянул на терпеливо ожидающего продолжения Исаму, — Сил, от которых у меня должна была быть защита, как у гостя страны. Однако…

— Я к твоим бедам отношения не имею. Как и не обязан выслушивать претензии, — качнул головой Таканобу, останавливая меня жестом, — Есть ситуация, набирающая неприятности, как снежный ком. Я предлагаю вам, Эмберхарт-кун, Иеками-сан, вариант, который решит большинство текущих проблем, одновременно с этим предоставив вам очень большие перспективы.

Как интересно. Вдруг откуда не возьмись совершенно невиноватый могущественный лорд, несущий нам, двум бедным детям, идеальное решение, частью которого является скромно сидящая и совершенно не отсвечивающая в разговоре Омори Чика. Переглянувшись с Рейко, мы обратили наши взоры к Таканобу Исаму, всячески демонстрируя готовность выслушать, выраженную в коротких уважительных поклонах.

— Ты, Эмберхарт-кун, можешь взять в жены присутствующую здесь Омори-чан, — наконец начал удивлять меня министр авиации, — Думаю, ты знаешь её ситуацию? Она, как дающая в будущем клятву служения самому императору, лишается права на личное имущество. Тебе отойдут в единоличное пользование земли, предприятия и финансы Омори. Более того, союз с ней подразумевает полное принятие в род — ты будешь не консортом, а полноценным главой. Случай, хочу сказать, для нашей страны, исключительный. Но… возможный.

Я посмотрел на Чику. Та с пугающим энтузиазмом улыбалась.

— Что касается тебя, Иеками-сан, то мое предложение будет еще грандиознее, — брат императора повернулся к необычайно посерьезневшей Рейко, чьи глаза, казалось, потемнели почти до черноты, — Я предлагаю тебе в мужья Горо Таканобу, моего старшего сына. Думаю, нет смысла расписывать всё по мелочам?

Ох. Это предложение… было императорского размаха. Оно ошеломляло. Из грязи в князи, если считать грязью простое главенство в роду Иеками. Вчерашние изгои, шестьсот лет бойкотируемые обществом, сбежавшие из страны, и вот, сразу после становления главы, становящиеся родственниками императорской семьи. Я, видевший свой потолок в качестве консорта, внезапно получаю в свои руки целый комплекс активов, оставшихся без хозяина.

Но…

— Таканобу-доно, — обратился я повелителю воздуха, — Думаю, для вас не является секретом, что мои отношения с Иеками-сан не подразумевают фактического исполнения обязательств между заложником и аристократом. Это удобное прикрытие, устраивающее нас обоих. Перед тем, как даже начать обдумывать ваше предложение всерьез, я бы хотел услышать мысли Иеками-сан по этому поводу.

— Что же, вполне разумно, — покивал определенно довольный мужчина, поворачивая свой корпус к Рейко и обращаясь уже к ней, — Подозревал, что ведущую роль в вашем тандеме играет потомок бога Райдзина, но уж больно вы, Эмберхарт-кун, себя решительно вели…

— У нас нет ведущих ролей, Таканобу-доно, — сухо отозвался я, глядя в глаза очень серьезной Рейко, — Есть лишь ведущие нас интересы. Я уступаю право первого ответа Иеками-сан не потому, что признаю её выше себя, а потому, что она гораздо лучше разбирается в культуре этой страны.

На самом деле, я оказался выбит из колеи надежнее, чем если бы в помещении рванула «OGR-2b» ирландского производства. Свето-шумовая граната, которой безумные взрывники придали объём, вес и воздействие свето-шумовой бомбы, надежно выводила из строя… приблизительно всё живое. А то живое, что оказалось, к своему несчастью, ближе трех метров от детонации — обычно разлеталось в клочья. Слух после неё обычно теряли навсегда… а нередко и рассудок. В том числе и те, кто её бросил недостаточно далеко.

Углубившись в мысли, радостно зафиксировавшиеся на такой знакомой гранате, я неожиданно для себя пропустил какой-то момент, вернувшись в реальный мир лишь тогда, когда слезшая со стула Рейко согнулась перед братом императора в глубоком поклоне под 90 градусов.

— При всём моем уважении, Таканобу-доно, — размеренно и глухо произнесла она в пол, — Вынуждена отказать вашему предложению.

Такого ответа не ожидал никто. Совершенно. Ни Чика, ни Исаму совершенно не были готовы именно к этому варианту развития событий. Это было видно по провалившимся попыткам удержать невозмутимые выражения лиц — у японца дёрнулось веко, четырехкурсница изумленно приоткрыла рот…

— Иеками-сан, надеюсь, у вас найдется объяснение своему отказу? — полыхнул раздражением министр авиации, начав медленно темнеть лицом, — Вы же понимаете, что без уважительных причин, я восприму подобное… неблагожелательно.

— У меня есть веский повод отказаться, — Рейко выпрямилась.

— Слушаю вас внимательно, Ие… ками-сан, — процедил Таканобу Исаму, выпрямляясь до отчетливо слышимого хруста в спине.

…и Рейко заговорила.

Рейко сохраняла каменно-неподвижное лицо принцессы ровно до того момента, как мы вчетвером уселись в карету. Стоило только вознице, которому я приказал править домой, а не в академию, тронуть повозку с места, как личико коротышки исказилось в пугающую гримасу, а она сама с отчаянным воплем рванула со своего места мне на грудь, вызвав испуганное оханье Шино. Следом раздался громкий вибрирующий вопль, от которого лошади чуть не понесли:

— Мы все умрёёёёём!!!

Истерика с крохой случилась знатная, а самое печальное было в том, что полностью обоснованная. Сквозь слезы и всхлипы Рейко поведала мне, а заодно и телохранительницам, что её после предложения Исаму очень сильно… «заклинило», полностью выморозив все мысли. Когда я почти сразу передал эстафету разговора сероволосой малютке, та не нашла ничего лучше, как говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

А потом её снова заклинило в слёзный рёв, поэтому слово пришлось брать мне.

— Нам сделали предложение, от которого нельзя было отказаться, но мы всё-таки это сделали, — начал я объяснять Шино, автоматически поглаживая трясущуюся и рыдающую тушку у себя на коленях, — Вкратце — наша милая Рейко сообщила брату императора, что не может позволить себе выйти замуж за его сына, потому что избивать физически и бить электричеством человека императорской крови считает недопустимым.

— А… зачем? — еле выдавила из себя вопрос пурпурноволосая девушка, начав на автомате вовсю обниматься с собственной катаной.

Рейко взвыла белугой в мою уже порядком намокшую рубашку.

— Ну, Иеками-сан девушка разумная, поэтому давно уже размышляла над тем, что ей придётся делать, если меня убьют, — пожал я плечами, пытаясь выбить «эксельсиор» из портсигара одной рукой, — В конечном итоге, она поняла, что, скорее всего, её одну дожмет какой-нибудь влиятельный род или клан, который приложит все усилия, чтобы максимизировать своё влияние на возрождающихся Иеками. Следовательно, единственным, что ей останется, для сохранения независимости — это так обработать мужа «тренировками» и «вспышками гнева Иеками», чтобы тот был… не в состоянии озвучивать ей волю своих любящих родственников. Господину Таканобу такая позиция… не понравилась, но принять её ответ ему пришлось.

Пока Шино переваривала сказанное, а Рейко продолжала рыдать, я вспомнил реакцию Омори и Таканобу на свой отказ. Его я мотивировал достаточно просто и двумя пунктами — без брака с Иеками я в стране оставаться не намерен, и это дело решенное, плюс, к тому же, супруга, ищущая мужа по остаточному принципу — для меня потеря чести. Чика восприняла подобный ответ вполне нормально, мне даже показалось, что именно так она себе его и представляла, а вот министр авиации был слишком увлечен своей реакцией на ответ Рейко, поэтому только буркнул нечто вроде «глупость юнцов».

Напоследок нам было многозначительно сказано, что ни потенциальный пилот «Паладина», ни кровь Иеками не являются единственными в мире. Рейко это восприняла… остро. Что сейчас и выражала заливанием моего «раганта» потоками слёз. Услышав от меня, что вряд ли какие-либо санкции последуют, пока я не закончу работу на благо страны, она немного успокоилась, слезла с моих колен и дальше ехала, напряженно размышляя всем лицом.