Ненавижу тебя (СИ) - Шварц Анна - Страница 40

— Стой, — произносит он, и я удивлённо в скидываю на него взгляд. Удивляюсь я только лицом. В душе все замирает в ожидании и предвкушении. Бывший друг несколько нервничает — заметно по его глазам. Неужели собирается предложить свидание?

— Стою, Эли.

— Я хотел бы кое-что прояснить, пока ты не надумала себе лишнего…

Боже. После этой фразы я надумаю ещё больше лишнего! Ещё как назло он делает шаг ко мне и прикасается ладонью к щеке. Чувствую себя от этого влюблённой школьницей — холодный ветер треплет волосы, а я стою и смотрю на Элиаса, как глупышка. Даже на секунду забываю, что меня, вообще-то, держит за руку дочь, а самой мне уже скоро за тридцать будет.

— Настя, если вдруг я в ближайшие дни не смогу тебя увидеть — не переживай, — произносит внезапно Элиас, а я приподнимаю бровь, — дело не в тебе или в нас. У меня есть некоторые проблемы, которые надо разрешить.

— Боже, Эли, — отмираю, я, — Мне не шестнадцать лет. Серьёзно, ты мог бы не оборачивать фразу «извини, мне пора слиться после совместной ночи» в красивую обертку, — я фыркаю. И этому человеку я ещё думала завтрак приготовить? Хоть бы что-то более оригинальное придумал.

— Повтори? — хмыкает мужчина, — Анастасия, ты путаешь. Такие фразы я обычно не заворачиваю в красивую обертку, как ты выразилась. Они звучат ещё до совместной ночи.

— Просто ничего не говори, окей? Я не мечтаю женить тебя на себе, Элиас, или вступить с тобой в серьёзные отношения. Так что не нужно подбирать утешительные слова.

Серые глаза сощуриваются в ответ. Я прикусываю язык. Да, я немного слукавила. Мне обидно. Кажется, после того, что между нами было должны звучать немного иные фразы, чем то, что выдал мне Элиас.

— У тебя будет время подумать над своими словами, Настя, — произносит он, а потом притягивает меня ближе за подбородок и говорит ещё тише, — сегодня ночью я тебе сказал чистую правду. Я не отпущу тебя. Даже если тебе не нужны со мной отношения, — он криво усмехается, — можешь назвать меня тираном, но ты будешь однажды моей, Настя. Ясно?

Я пораженно вдыхаю, а потом задумчиво произношу:

— Тогда какого черта ты пытаешься свалить на неопределённый срок?

— МА! Дём!!! — возмущённо выдаёт дочь.

— Погоди, пожалуйста, Сонь…

— Дьявол, Настя, это долгая история, — сквозь зубы отвечает Элиас, — я не уверен, что ты должна о ней знать. Хотя бы сейчас.

— Поразительно. Я учту, что доверие для тебя…

«Не сильно важно! «— заканчиваю мысленно я, потому что Элиас внезапно и яростно целует меня, заставляя замолкнуть. Ладно, сдаюсь. Я всего лишь на пару секунд кладу ладонь ему на затылок, притягивая ближе и следом отстраняюсь, заглядывая в потемневшие глаза.

— Соня все видит…

Он опускает взгляд вниз и я тоже. Дочь хмуро смотрит на нас двоих.

—Прости, мелкая, — хмыкает Эли, и трепет её по макушке, — мы с твоей мамой увлеклись. Забудь это. Желательно поскорее.

— Бу, — выдаёт недовольно Соня, скидывая руку Элиаса и прячется за меня.

— До встречи, Настя. До скорой, — произносит Элиас, подарив мне ироничный взгляд, а потом садится в машину и уезжает. Я смотрю ему вслед, испытывая смешанные чувства. С одной стороны хочется ему верить. Хочется, наконец, хоть кому-то поверить и убедиться, что он не обманывает. Тем более, когда тебе так бескомпромиссно говорят "ты будешь моей" — это подкупает, и больше всего на свете охота почувствовать себя принцессой, вокруг которой скачет рыцарь… Или дракон, оберегая её от всех бед.

А с другой стороны он больно подозрителен. Что за неотложные дела, о которых нельзя рассказать?

Я бы так и стояла, раздумывая, если бы случайно не мазнула взглядом по двору и не замерла бы в ужасе.

— Тебя ещё не хватало, — шепчу я, заметив бывшего мужа, который сидит в этот момент на лавочке и наблюдает за нами. Лицо его я не вижу — он слишком далеко. Поэтому я быстро подхватываю Соню на руки и забегаю в подъезд, чувствуя, как паника накатывает на меня волнами.

— Боже, — мама прикладывать руку к груди, разглядывая меня, — ты со съёмок пришла? Выглядишь, как кинодива, — она поднимает Соню, которая тянет к ней радостно ручки, и целует её, — нагулялись с мамкой? Как спалось на новом месте? Как самочувствие-то? Насть?

Я почему-то чувствую, как лицо заливает краска, и пробормотал невнятно «да нормально, руки пойду помою», сбрасываю туфли, вешаю пальто и бегу в ванну.

Не девочка уже, но почему-то становится стыдно из-за её вопроса. Ну и ещё я вспоминаю, что было между мной и Элиасом ночью. Включаю воду на полную, чтобы был шум, и, обхватив голову руками, смотрю в зеркало напротив, которое медленно запотевает.

— Боже. Друзья, — вырывается у меня со смешком. Если бы все было тускло, серо и лениво, как… как с бывшим мужем, да! Тогда бы я не сбежала в ванну, чтобы привести мысли в порядок. Спокойно бы, не моргнув глазом, сказала матери «нормально спалось», и все. Но с Элиасом так не выходит. То, что было между нами — даже в воспоминаниях вызывает такую бурю эмоций, что дыхание становится неровным.

Наверное, я, все-таки, слабая женщина, а не дама с яйцами, потому что хочется поверить каждому слову, что произнёс мне Элиас. Каждому, произнесенному ночью и сегодня с утра. Сложить покорно лапки, верить, ждать следующей встречи и не строить из себя Шерлока Холмса, роясь в воспоминаниях в поисках каких-то подозрительных и взаимоисключающих фраз от Элиаса, чтобы использовать их потом в борьбе с этим дурацким, миленьким и восторженным чувством назревающей влюблённости.

«Вляпаешься в очередной раз» — саркастично замечает разум.

«А если нет? Вдруг он тот самый? У него было такое честное лицо! По глазам же все видно!» — восторженно парирует сердце.

«Такое же честное, как и у бывшего мужа, перед тем, как ты спалила его переписки с бабами?»

Ой, все.

Я наспех крашусь, потому что бледное лицо с кругами под глазами совсем не подходит к моей новой одежде. Выхожу из ванны, и, поймав Соню, целую ее на прощание.

— Пока, малыш.

— Ты на работу уже? — интересуется мама, а я киваю, — даже парой слов со мной не перекинешься? Интересно же мне.

— С удовольствием, но я начинаю уже опаздывать, мам.

— Ладно уж… — бурчит она, — скажи хоть, что с твоим переездом и квартирой решили?

— Ты про ту, что снял Элиас? Я согласилась переехать. Не хочу нервничать за вас, мам. Элиас просто сделал широкий жест в память о нашей дружбе, и всё. Не переживай.

— Ну-ну, — хмыкает мать, — в память о дружбе. Надеюсь, что ты это сказала с иронией. У меня вроде дочь родилась сообразительной.

— Мам…

— Всё, молчу. Купи по дороге все, что надо Соне, и привези в эту квартиру, которая в память о вашей дружбе.

Я цыкаю, забираю сумочку, накидываю пальто, и, помахав Соне, выхожу из дома. В лифте достаю смартфон и набираю Амине, глянув быстро на время, и поняв, что немного опаздываю. Ещё пара подобных косяков — и Регина мне ноги из попы выдернет.

— Привет, — тараторю я, — Амин, я опоздаю немного. Минут на десять. Прикрой, если что или предупреди Регину…

— Ага… — скептически выдаёт Амина, — ну ты не спеши, Насть.

— Прости. Я не специально. Тут пробка, — вру я. Карма за ложь настигает меня быстро — стоит мне выйти на первом этаже, как во второй лифт запрыгивает мужчина и звучит громкий механический голос «девятый». Блин.

— Да я серьёзно говорю — не спеши, — Амина, кажется, ничего не замечает. Я слышу на заднем фоне, как она что-то грызёт, — я вчера натаскалась столики, чтоб они Регине поперёк задницы встали, и руку потянула. Ну муж и психанул. Я сейчас в машине, а Регинку тут проверяющие затрахивают.

— Чего?

— Девчат всех разворачивают и домой отправляют. Сейчас нашу мегерку ещё глубже в долги вгонят. Прости, Насть, я знаю, что у тебя ребёнок, но я не могу мужу возражать. Сама понимаешь.

— Намекаешь, что я останусь без работы?