Тень моей хозяйки (СИ) - Фир Мария - Страница 46

— Ты ранена? — спросил меня рослый воин, предлагая опереться на его руку.

— Нет, нет, — запротестовала я.

Он не стал разбираться — подхватил меня легко, как пушинку, закинул на плечо и понёс в сторону ворот поместья. Двое других уже увели Мартейна и унесли бесчувственную Адриану.

— Хисс остался там, в паруснике, совсем один, — выдохнула я из последних сил.

— За ним скоро придут, — буркнул воин.

Лучше бы и правда госпожа Адриана осталась дома! Почему она так хотела попасть на этот приём? Ответ напрашивался сам собой: потому что она боялась за мужа. Пусть Адриана не испытывала к Тейну огненной страсти, как он бы того желал, но она по-своему любила его и не хотела оставлять наедине со «старыми пауками».

— Госпоже срочно нужен лекарь, — сказала я, как только меня осторожно опустили на ноги возле домика для слуг.

— Уже послали! — снова проворчал охранник. — Ты самая умная, что ли? Иди спать и не мешайся, раз не ранена!

Разбуженный дар, безо всякого сомнения, день за днём делал меня другой. Прежняя робкая и бессловесная Эли, семь лет прожившая в семье магистра Гедриса, уступала место новой — несдержанной и непокорной. Я знала, что пересекаю черту. За ней неизбежно последует наказание если не от советника Фоули, то от злой судьбы, благодаря которой я родилась рабыней. Но я уже не могла остановиться. Поэтому вместо своей комнатки я решительно поковыляла в хозяйский дом. Я должна быть там: моя помощь может потребоваться в любой момент!

Спустя каких-нибудь десять минут после нашего прибытия поместье Фоули гудело, как растревоженный улей.

— Где она, где Адриана? — спрашивали слуги друг у друга.

Узнав о смерти Хисса, многие качали головой, кухарки утирали слёзы. Меня без конца расспрашивали о случившемся, но я отвечала односложно, а сама всё думала, думала о бедной хозяйке. Никто не остановил меня, когда я потихоньку поднялась в спальню Адрианы.

Мартейн в одиночку пытался стянуть с жены мокрую одежду, Вера испуганно хлопала глазами в углу, сжимая в руках чистую ночную рубашку.

— Не даёт помочь-то, — шепнула она мне. Огромные голубые глаза Веры наполнились слезами. — Мёртвая же она, совсем мёртвая.

— Она живая, — твёрдо сказала я и, выхватив рубашку, подтолкнула рабыню к двери. — Выйди!

Советник оставил попытки раздеть Адриану и склонился к её лицу.

— Всё закончилось, Ари… проснись! Проснись!

— Послушайте сердце, — сказала я, присаживаясь рядом.

Мартейн приник ухом к груди супруги.

— Кажется, я слышу. Стучит. Но так тихо.

— Скоро приедет лекарь. Они знают особые заклинания, вот увидите. Когда я жила на Фелле, сын моих хозяев как-то раз подхватил ужасную лихорадку. Он был без сознания несколько дней, но целители спасли его. Вы сами знаете, что дар способен долго удерживать магов в мире живых, особенно такой сильный, как у госпожи Адрианы.

Я коснулась плеча Мартейна, и он кивнул.

— Дар Ари позволяет ей разгуливать по сумраку, — прошептал советник. — Кто знает, может быть, её сознание спряталось сейчас там и не хочет возвращаться.

Потом, не разговаривая больше и помогая друг другу, мы осторожно освободили Адриану от платья, превратившегося в бесформенную тряпку. Не знаю, откуда я черпала силы теперь, когда закончился и скрытый запас магии, но я как-то ещё двигалась, говорила.

Лекарь и его помощница разделились: седовласый целитель выставил всех за дверь и остался с госпожой, а ученица занялась раной Мартейна. Советник стоически вынес все процедуры, лишь в конце во время перевязки всё пытался вскочить и рвануть к жене в спальню.

— Ну-ну, туда пока нельзя! — Лекарка погрозила ему пальцем. — Сидите тихо, господин Фоули.

Меня напоили эликсирами и выдали мазь, чтобы смазать мелкие ранки, оставленные осколками льда. Я даже не замечала их, пока мне не указали: это была сущая ерунда.

И мы ждали. Долго, бесконечно долго. Я немного пришла в себя и сходила в свою комнату сменить одежду и умыться. Слуги жарко спорили на кухне о том, кто посмел совершить нападение на советника и что теперь предпримет Магистрат. Охранники выпрашивали у кухарок горячий чай и строили планы отмщения. Вера горько плакала, жалея Адриану и Хисса.

Я хотела быть рядом с Мартейном — и он не прогнал меня, когда я отыскала его во дворе. Думаю, он знал, что я искренне переживаю о его жене, а может, чувствовал это своим даром.

Хисс лежал на скамейке. Его прикрыли тёмной тканью, а лепестки отцветающих роз белели на ней яркими пятнами.

— Больше некому будет присматривать за садом, — горько сказал Тейн.

Я поправила волосы змея, выбившиеся из-под покрова.

— Хисс просил найти его подругу, — напомнила я тихо. — Думаю, она тоже невольница.

— Да, я обещал ему, — только и вымолвил советник.

А потом на крыльце дома показался лекарь, и Мартейн встрепенулся, бросился к нему.

— Моя жена?.. Она?..

— Жива и пришла в себя, — коротко ответил целитель и нахмурился, когда Тейн дёрнулся в сторону входа. — Да постойте вы, это ещё не всё!

— Ребёнок… умер, да?

Не представляю, как Мартейну хватило сил произнести это.

Лекарь молча кивнул.

Целую неделю над заливом Амари бушевала непогода. Яростные штормовые ветры гнали по морю седые волны величиной с дом, ураганы ломали и вырывали с корнем деревья, а холодные ливни превратили землю в топкую грязь. О том, чтобы выйти за ворота, не было и речи. Не приходилось ждать и новостей: каждый остров жил в эти дни в полной изоляции, потому как путешествия по морю стали недоступны даже самым могущественным магам.

— Снова дождь? — спрашивала меня Адриана, когда я растапливала камин в её комнате и приносила ей в постель горячий бульон.

— Да, госпожа, никак не хочет заканчиваться.

Я устраивала поднос на её коленях и уговаривала хоть немного поесть.

Выздоравливать она не хотела. Не так уж много больных я повидала за свою недолгую жизнь, но всё же знала, что сначала человеку бывает плохо, а после, день за днём, если принимать снадобья и соблюдать прописанный лекарем режим, должно становиться лучше. Адриана была в сознании, вот только вместе с крошечной нерождённой дочерью из неё словно ушла и жизнь.

Целыми днями она задумчиво смотрела в сторону камина, где играли язычки оранжевого пламени, или медленно разглаживала складочки на одеяле, будто это занятие невероятно увлекало её и заставляло забыть обо всём, что произошло.

Мартейн не отходил от неё целые сутки после той ужасной ночи, а потом сам тяжело заболел: его рана воспалилась, и начался сильный жар. Поначалу он никак не желал лежать и даже накричал на целителей, когда они против воли попытались усыпить его при помощи заклинаний, однако слабость всё же настигла его — он потерял сознание в гостиной. Очнувшись в постели, советник Фоули потребовал, чтобы я каждый час докладывала ему об Адриане.

Что мне оставалось делать? Я разрывалась между хозяевами и молила всех богов о том, чтобы это жуткое время поскорее прошло. Если бы только выглянуло солнышко — всем сразу стало бы легче! Но день ото дня ничего не менялось. Мне уже начало казаться, что отвратительная погода — это проклятие злого волшебника, кого-нибудь ещё более властного, чем Архимагистр Горм, что когда-нибудь ливень затопит Асфу, сровняет её с морем и от всех нас не останется даже воспоминаний.

— Моя Ари жива? — спрашивал Мартейн, с трудом разлепляя тяжёлые веки.

Я меняла на его лбу мокрое полотенце и повторяла:

— Жива, конечно, жива.

— Помоги мне встать, я должен… — Он приподнимался на подушках, но встать с постели не мог.

— Вам нужно лежать. — Я укладывала его обратно и пыталась успокоить.

В эти дни я не думала о своих чувствах к Мартейну. Я привыкла быть рядом с ним и почти забыла о том, что он мой хозяин и наставник, а я — рабыня и ученица. Не знаю, кем я ему сейчас приходилась. Советник отыскивал мою руку, и дар отзывался на его прикосновение. Эта связь успокаивала Тейна. Даже если его бил озноб и он проваливался в лихорадочное забытье, было достаточно сжать его ладонь в своей для того, чтобы облегчить болезнь. Может быть, моё присутствие напоминало ему о матери, которую он потерял в раннем детстве? Не знаю.