А Б М или С метлой на упыря (СИ) - Болотина Ксения Александровна "za86za86" - Страница 28

— Красивый, да? — в голосе Скетеллы слышался неподдельный восторг.

— Очень, — согласилась с ней Рината, только ее голос был до обидного ровен.

Попытался встать, открыть глаза, пошевелиться, но пока ничего не получалось.

— Обычный, — буркнул рядом недовольный ректор. — И вообще, если ты забыла, напоминаю: ты замужем за мной, совсем недавно, но очень прочно. Не-рас-тор-жи-мо! — повторил по слогам, а у меня получилось улыбнуться.

Наконец — то у нашего ректора растаяло сердце, он явно ревнует мелкую ко мне и этим надо воспользоваться, чувствую, если их не подтолкнуть друг к другу, то они еще очень долго будут ходить кругами.

— О! Ты наконец — то вспомнил о том, что я тебе жена? — тут же поддела его мелкая.

— Я и не забывал, — фыркнул ректор. — Я просто пытался осознать, что сие уже случилось и это факт!

— Угу, — покивала Рината, не замечая, что я открыл глаза, все ее внимание сосредоточилось на ректоре, который снова нацепил на себя балахон и закрыл лицо глубоким капюшоном, теперь понятно почему она на него злится. — Мне кажется, что ничего ты не осознал, — скрестила руки на своей груди.

— Совершенно точно осознал, — не согласился с ней ректор.

— И именно по тому, что твоя жена тебе поддержка и опора, самый близкий и родной человек, перед которым можно быть самим собой, ты снова вырядился в это убожество? — подошла она к нему вплотную. — Сделай одолжение, — нагло заглянула ему под капюшон. — Подумай еще раз. Подольше. Примерно, лет двести и желательно как можно дальше от меня!

— Я для тебя старался! — вспылил ректор и вокруг него вдруг заклубилась тьма и все кто находился в комнате, попятились к двери. — Чтобы ты не видела моего уродства! — продолжил он бушевать.

Думал, пора вставать и защищать мелкую вредину, но она меня удивила.

— Ты не урод! — не боясь его тьмы, смело ткнула пальцем в грудь ректора.

— Ты считаешь это не уродством? — проорал, сдергивая с себя капюшон и поворачиваясь к Ринате той стороной, где был шрам от магического ожога. — И это тоже не уродство? — сорвал с себя балахон, а следом и рубашку, открывая ей вид на свою грудь, испещренную еще более уродливыми отметинами. — И она тоже мое уродство, — указал большим пальцем себе за спину, там, где клубилась жуткая тьма.

— Если ты и урод, то только моральный! — так же проорала ему в ответ мелкая и уже тише добавила: — Она не уродство, она сильна и красива, а ты настолько убог, что не только этого не понимаешь, но и обижаешь ее, — протянула Рината руку и тьма ректора скользнула к ней, прося ласки словно кошка. — Ей больно, — проговорила совсем тихо.

— Мои увечья сможет не замечать только такой же урод как я, — тихо проговорил ректор, кривя губы в какой — то больной усмешке.

Сейчас он повторял слова его невесты, но Рината об этом не знала. Если он хотел оттолкнуть ее от себя, то сделал большую ошибку. Рината замерла, глядя прямо на него, а затем у нее дыхание перехватило:

— Ты ее все еще любишь, — не вопрос, утверждение и ее складывает от боли.

В тот же момент ректора несколько раз прикладывает сверкнувшей молнией, а я его добиваю:

— Оставь ее, — говорю, с трудом вставая и притягивая Ринату в свои объятия. — Завтра заберу ее с собой в драконьи земли, мы пройдем с ней обряд единения и под его давлением, узы связывающие вас, разорвутся, — Рината начинает возмущенно пыхтеть и пытается от меня отстраниться, я знаю, что ей не нравится моя идея, но только сильнее прижимаю ее к себе. — Со мной она точно будет счастлива, — добавляю и пытаюсь спрятать улыбку, мелкую мои слова бесят, она сама этого не понимает, но ей нужен только этот самовлюбленный засранец, лелеющий свою боль. Если есть хоть малейшая симпатия, узы все усиливают в разы, такова суть, связавшего их обряда. А между этими двумя с самого начала было такое напряжение, что только искры сверкали.

— Она моя! — взревел, все же решив за нее бороться и это хорошо.

— Не дергайся, — шепнул малявке в волосы. — Потом еще спасибо скажешь, — и уже громче, для ректора. — Я намного сильнее тебя, — не добро усмехнулся. — Как бы ты сейчас не бесился, что бы не делал, ты проиграешь и ты об этом знаешь, — решил выбесить его до конца и подтолкнул в нужную сторону. — Мог бы попытаться со своей тьмой, но ведь ты ее отверг.

С последними словами, подхватил Ринату и перекинув ее через плечо, вышел за дверь.

— Ты что творишь! — заголосила мелкая. — Отпусти меня немедленно!

— Он тебя не достоин! — возразил и как только захлопнул дверь, быстро стянул Ринату со своего плеча. — А теперь слушай меня, — наклонился к ней, взявшись ладонями за ее плечи.

РИНАТА

— Он бы еще долго себя жалел и не принимал тьму. Я как только понял, что он тебе небезразличен, решил ускорить процесс. Когда мы выходили, он уже сам упрашивал тьму слиться с ним, так что через несколько минут, он выбьет эту дверь с намереньем отправить меня туда, откуда ты меня недавно вернула. Я сейчас слабей котенка и кроме дракона, не чувствую в себе никакой силы. Ректор меня размажет по стене. По этому, я сейчас сваливаю, а ты лови своего муженька и переправляй его злость в страсть, иначе всем нам конец! — протараторил Зорк и выпрыгнул в окно.

Я даже отреагировать никак не успела, когда дверь снесло огромной силой и передо мной предстал…

— Эврон? — позвала дрожащим голосом.

Высокий, темноволосый мужчина повернул ко мне голову и посмотрел черными как ночь глазами. Это без сомнения был Эврон, вот только он явно набрал в весе и слегка подрос. Он по прежнему был без рубашки и если раньше его мышцы слегка угадывались, то теперь они были явными и очень внушительными. Шрамы на лице и груди, светились холодным, едва голубоватым сиянием, так сияет ночью луна. На здоровой щеке появился непонятный узор черного цвета, который спускался по шее, оплетал руку, часть бока и уходил на спину, которая была мне сейчас не видна. Он стоял не двигаясь, смотрел на меня черным, бездонным взглядом и шумно принюхивался.

— Эвр, — обняла себя за плечи. — Мне страшно, — проговорила со слезами в голосе и вскрикнула, когда тьма клубившаяся за его спиной, сорвалась ко мне.

— Моя, — проурчал он словно кот, подхватывая меня на руки и крепко прижимая к своей обнаженной груди. — Не бойся, — посмотрел на меня уже более осознанным взглядом и шагнул в черное марево.

— Не обидим. Спас-сибо, — прошелестело в моей голове и мы с Эвроном оказались в его спальне.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда тебя не обидеть, — серьезно проговорил Эврон, сажая меня на кровать, а сам присел на корточки рядом, не отпуская моих рук.

— Я знаю, — кивнула головой.

— Откуда? — мягко улыбнулся, глядя на меня как на наивного ребенка, который слишком легко верит в слова.

— Она сказала, — протянула руку, поглаживая пальцем тьму Эврона, которая клубилась над его плечом.

— И когда вы успели подружиться? — он смотрел на меня не отводя глаз, смотрел очень говорящим взглядом, в нем горел огонь. А его длинные пальцы поглаживали мои ладони, заставляя часто дышать и хотеть большего.

Я на его вопрос только плечами пожала, не признаваться же мне в самом деле, что подружились мы против него самого?! Он тогда быстро все поймет и я получу по шее еще и за то, что усыпила его на несколько суток.

Не дождавшись от меня ответа, Эврон как — то странно улыбнулся и на секунду прикрыл глаза, а когда открыл:

— За все свои поступки надо отвечать, — проговорил шепотом, медленно поднимаясь и нависая надо мной.

Таким Эврона я еще не видела. Он был самим собой и в то же время, совсем другим. Более уверенным в себе, более властным, менее надломленным.

— Будешь кусаться? — спросила, с замиранием сердца и вдруг осознала, что больше не боюсь, мне даже интересно какого это, чувствовать его губы и зубы на своей коже.

— Ты этого не хочешь, — покачал он головой, а мне стало немного обидно, но я промолчала, так как сама не могла понять себя и свои чувства. — По этому, я буду тебя уговаривать поцелуями, — прошептал мне в самые губы, а его глаза тем временем следили за моей реакцией и я была уверенна, что он бы отступил, если бы я его боялась или была бы не готова.