Как перестать быть миллионером (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 33

— Ясно, в инвестициях ты ничего не понимаешь. Собирайся и съезжай, потом за аренду заплатишь, когда через год получишь целых восемь тысяч прибыли.

— Да останови ты свой пессимизм, Олесь! Это я про нерискованные вклады начал, а теперь глянь — какая-то новая фирма предлагает две тысячи процентов годовых! Количество паев ограничено!

Олеся схватилась за голову.

— Сам мошенник, а своих коллег распознать не можешь! Тебе даже название фирмы «ННН» ни на что не намекает? Диплом в институте, как понимаю, тоже купил? Я-то хоть на тройки, но сама вытягивала!

— Да прекрати ты кричать! Я же пытаюсь нас обоих спасти! — взвился и Яр. — Живем в этой трущобе и даже не пытаемся выйти на новый уровень! Каждый день едим одну картошку — это вообще возможно?!

— Я тебе сейчас покажу трущобские правила… — засипела она перетянутыми нервами. — И ты угадал, на ужин будет снова картошка! Которую ты сам, своими белыми ручками, и почистишь! Вали на кухню, сказала, иначе я за себя не ручаюсь!

Она попыталась дать ему подзатыльник, но Ярослав был выше и двигался быстрее, потому успел увернуться и даже возмутиться:

— Чистить? Олесь, я понимаю твое раздражение, правда, но давай не будем опускаться так низко. Я все-таки мужчина, какие-то остатки гордости у меня остались. Я не могу заниматься женскими делами еще и дома, а не только на работе!

Вот от такого признания Олеся начала зеленеть. Она даже на несколько секунд застыла, пораженная немыслимой философией ее наглого постояльца. Отец называл Ярослава избалованным? Он, наверное, и сам до конца не понимал, как все запущено…

Наклонилась, подхватила из кучи вещей вазу, метнулась к окну и распахнула створку.

— Ты что делаешь?! — Ярослав, наконец-то, и сам начал зеленеть.

— Выкидываю ненужное, раз тебя выкинуть не могу, — уже почти хладнокровно ответила Олеся. — Корзина с картошкой под нижним ящиком. Я жду.

— Это шантаж! Не смей! Мы сможем ее продать и купить хотя бы макароны!

— Да что мы говорим, господин «мужские обязанности», — скривилась Олеся. Подумала немного и разжала пальцы — уж больно ей нравилось, как меняется цвет его лица, хотелось увидеть предельный оттенок зеленой кожи.

Ваза полетела вниз одновременно с тем, как Ярослав осел на пол. Олеся подошла к следующему предмету — фарфоровой статуэтке. Парень отмер, попытался перекрыть ей доступ к окну, но и сам понял — чтобы разбить фарфор, необязательно бросать его с большой высоты, девушке достаточно просто выпустить статуэтку из рук. Запоздало вскинул руки:

— Я понял, понял, сдаюсь! Где твоя идиотская картошка?!

— Совсем другое дело, — улыбнулась Олеся. — А после ужина будем учиться пылесосить.

В процессе готовки они немного успокоились. Даже Ярослав нехотя признал, что не так уж все и сложно. Ему просто про правила общежития раньше никто не рассказывал, а вот Олеся умиротворенно прочитала длинную нотацию. И закончила даже мудрыми размышлениями:

— Тебе пора смириться, что деньги ты не вернешь. Вспомнить о чувстве собственного достоинства, пересмотреть привычки. И да, принять тот факт, что и посуду самому мыть придется. До конца твоих дней.

Он почти уже готов был принять этот факт, но Олесю прервал звонок ее сотового. Звонила Лера, а у той вообще кроме жестокости ничего не осталось:

— Добрый вечер, лучшая подружка! — Лера неприкрыто насмехалась. — Передай своему соседу, я в курсе продажи его прошлой квартиры. Нет-нет, я, конечно, с решением не тороплю, но если к завтрашнему вечеру он не переведет три миллиона на благотворительность, то из гонки выпадает. Не хочу давать призы тем, кто не старается! Реквизиты счета скину сообщением, и перевод проверить смогу.

Олеся зашипела:

— Почему я должна кому-то передавать твои приказы?!

— Ну как же? — та улыбнулась. — Ты ведь тоже в гонке. Конечно, недавно у нас с тобой отношения испортились, но у меня в последние годы все равно ближе никого не было. Лучше уж я в тебя деньги выкину, чем в Петровичей, если они не будут стараться.

— Правда? — Олеся поплыла, не успев сосредоточиться. — А, ну я тогда, конечно, передам ему. Мне ведь не сложно!

Ярослав дочищал последнюю картофелину и ей же улыбался:

— Чувство собственного достоинства, говоришь? Ну-ну, заметно. Ты будешь прыгать точно так же, как мы, потому что ни у кого из нас нет выбора. Интересно, как она Мирослава достает?

Мирослав, разумеется, тоже был вынужден участвовать. Валерия обещала его игнорировать, но не удержалась. Когда купили его синюю Бугатти, сильно скинув цену, он еще ничего не заподозрил. Но утром следующего дня понял, в чем был смысл.

Валерия в его машине пыталась припарковаться — почему-то частично в бетонной стене возле дома. Когда он застал эту сцену, прибежав на скрежет, от правого бока машины живого места не осталось. А водительница внутри радостно улюлюкала:

— Может, это все-таки не мое? Ну никак не получается научиться! О, Петровичи, как думаете, не записаться ли мне на курсы вождения? Или ну их на фиг — я же теперь себе могу нанять хоть круглосуточного водителя! Мир, а у тебя как с вещевой зависимостью?

У него с этим дела обстояли куда лучше, чем у брата, но отчего-то все равно было больно. Зачем же так? Синяя красавица ведь ни в чем плохом не участвовала! Он эту машину выбирал когда-то более тщательно, чем очередную девицу. Понятно, у Валерии достаточно денег, чтобы их спускать вообще в трубу, но это не ее деньги… это его, Мирослава, деньги, которые сейчас слезают неровными полосами с блестящего прошлого.

— Да, проще уже выкинуть, — Валерия наконец-то вышла из покореженной машины. — До института я на ней вряд ли доеду. Хорошего рабочего дня, ребята! О, а вот и мое такси!

Ей не ответили, замерший Мир смотрел на машину и пытался не начать ненавидеть свою любимую геодезию. Со спины раздался сдавленный голос Ярослава:

— Сегодня же сниму свою с продажи. Деньги деньгами, но я подобного не переживу. Ты как, братишка?

— Заткнулся бы ты, братишка, — нехотя ответил Мир. — Если бы ты мне сразу доверился, то ничего подобного бы не происходило.

— Тебе? — закономерно усмехнулся Яр.

Мир отбросил метлу и повернул в сторону троллейбусной остановки.

— Ты куда? — не понял старший брат. — А уборка?

— Увольняюсь, — Мир ответил больше для самого себя. — Нельзя выиграть войну одними отступлениями.

— То есть ты сдаешься?!

В продолжении диалога Мир смысла не видел.

В офис его не пустили — уже аннулировали пропуск. Потому ему пришлось ждать до конца дня, чтобы не пропустить нужного человека.

— Геннадий Константинович! — он рванул наперерез бывшему шефу с таким видом, будто собирался атаковать. — У меня к вам очень дельное предложение! Возьмите меня обратно. За половину старого оклада. И вы убедитесь, что я изменился! Хотите, покажу свою зачетку?

— Оставь ее при себе, — начальник недовольно хмурился. — Мирослав, с какой стати я должен тебе верить?

— Посмотрите на меня, — настаивал парень. — Я совсем не тот человек, что был вчера. Стал злее, решительнее и целеустремленнее.

— Ну, злее — это лишнее, — пожилой мужчина выдавил улыбку. — А горбатого могила исправит. Нет, сейчас-то тебе кажется, что все иначе, но стоит тебе вернуть свое — например, рабочее место — как все моментально вернется в старую колею. Ведь жук сидит в тебе самом!

— И этот жук дает мне силы продолжать стоять на ногах, Геннадий Константинович. Откажете — я дворником при вашем доме устроюсь, чтобы каждый день повторять свою просьбу, а дворники очень рано начинают. Вы готовы слушать мой вой под окнами с пяти утра?

— Ты? Дворником?

— Я. Сейчас понял, что бил не с той стороны и не в ту цель.

Бывший начальник действительно был впечатлен таким напором. По крайней мере, второй раз уволить Мирослава не составит проблемы, а он хотя бы знает, где в отделе хранятся ластики. А вдруг и правда решил измениться? Но опытный в жизненных вопросах старик не спешил отказываться от недоверия так запросто: