Отражение (СИ) - Ахметшин Дмитрий - Страница 1

Annotation

Зеркало является одним из тех предметов, которые вызывают трепет и почтение. Зеркало является магическим предметом, который используется ведуньями и колдунами для проведения тайных ритуалов. Наши предки с древности боялись зеркал и хотя в современном мире эти предания больше относятся к предрассудками, многие продолжают верить в приметы и ужасы мира зеркал.

Дмитрий Ахметшин

Отражение

Лес потерянных вещей

Странные миры

Заново, как в первый раз

Она из тех, кто любит вещи, но терпеть не может людей

Птицы и люди

Королевство котов

Космический экспресс

Машина скелетов

Лица земли

notes

1

2

3

Дмитрий Ахметшин

Отражение [сборник рассказов]

«Лодка скрипит возле причала,

Лунная ночь — тревог начало.

Мрачно стою,

В воду смотрю.

Нет моего в ней отраженья,

Есть только горечь пораженья.

Ну почему лезть в мою жизнь

Вздумалось ему!

В сером мешке тихие стоны,

Сердце моё, как трофей Горгоны.

Жалости нет -

Во мне простыл её след.

Злоба меня лютая гложет,

Разум судьбу понять не может;

Против меня

Восстала сущность моя.

Лихорадит душу,

Я обиды не прощаю!

Я разрушу

План твой — обещаю!

Ты меня не знаешь,

Ты всего лишь отраженье.

Средство есть

Лишь одно -

Сгинь на дно!

Я пережил крах, разоренье.

Кто я теперь? Сам, как отраженье.

Был я богат…

Во всём лишь он виноват!

Тот, кто пришёл из-за зазеркалья,

Тот, кто принёс в мою жизнь страданья…

Мой Бог, утешь меня,

Уверь, что я — это я».^[1]

Отражение

В собственных покоях я впервые осознал, что это нечто большее, чем обман зрения. Вошёл и уловил во властных сумерках движение навстречу. Секунду разглядывал незнакомца, прямого, как ложе мушкета, с острым бледным лицом, в шапке волос, похожих на солому. К горлу подкатил гнев в чудной смеси с другим, трусливым чувством. И только когда сзади хлопнула дверь и подтолкнула в спину движением воздуха, вспомнил про зеркало напротив входа.

— Арвени! Слишком много чёртовых зеркал в доме. Кажется, что меня стало много! А это, знаешь ли, не соответствует моим взглядам на жизнь. Терпеть не могу подражателей.

— Но вашей жене… Вашей покойной жене эти зеркала очень нравились, — вкрадчивым голосом заметил слуга.

— Но она ведь покойная, — ко мне возвращалась обычная невозмутимость, — уже два месяца как, если не ошибаюсь.

— Три, — скромно поправил слуга.

Я отмахнулся.

— Неужто стареешь? Что-то я за тобой раньше не замечал стремления забивать мой разум всякой требухой.

Я с ног до головы оглядел свое отражение в зеркале. Не идёт мне чёрное. Оно старит, а печать прошлого на лице — только для разочаровавшихся в жизни. Тем более, когда богатая жена оставила тебе в наследство весь дом и много денег.

— Арвени, лошади готовы?..

Меня ждёт приём у де Жорже, хорошего друга и должника. А ещё — светское общество, как большой глоток застарелого вина, липко-сладкого и затхлого. Но что делать — иногда приходится пить и такое, просто чтобы напомнить всем, что ты ещё жив.

* * *

Город встретил кавалькаду всадников туманными улочками и величаво парящей в темном небе ущербной луной, только что вынырнувшей из облаков.

Городок примостился на берегу большого озера, что являло одновременно и достоинство в эстетическом плане, и недостаток. Мало кому по нраву сырая мгла на рассвете и закате и частый холодный ветер. Хорошо хоть здесь нет, как в большинстве прибрежных городов, грязных рыбаков и вонючих рыбных базаров.

Цокот копыт эхом отдавался в пустых переулках, первые лавки закрылись с закатом, припозднившиеся хозяева щёлкали засовами на дверях своих заведений, опускали ставни.

На выезде из города мелькнул трактир, а потом — деревья, свисающие над головой ветки, липкий аромат гниющих листьев и летящая вперёд, намертво приколоченная к земле копытами, дорога. Скоро из тумана вынырнул особняк, огромный и замшелый сад, который террасами спускался к речке — одной из щупалец озера.

Это притаившееся в самой глухомани местечко знали далеко за пределами города: сюда по нескольку раз в год съезжались на приём знатные господа и дамы. Получить приглашение на этот вечер можно лишь одним способом — стать интересным хозяину. Старый граф являл собой воплощение двух несовместимых, казалось бы, страстей — к уединению и к светской суете. Мне визит сюда всегда открыт: старый граф обожает слушать рассказы о моих победах из первых уст.

Дом при нашем приближении вырастал и раздвигался вширь, словно вознамеривался удушить в своих объятьях. Придавливал дикой простотой и в то же время вызывающими габаритами. Слуги увели коней. Из распахнутых окон уже доносились весёлые голоса.

Первым делом я полюбезничал с графом — бородатым и краснолицым немолодым мужчиной, одетым с иголочки в отличный костюм, привезённый из Англии. В этот день старый хрыч упивался вниманием на ближайшие полгода, которые собирался провести в одиночестве в компании слуг. Потом я проследовал вдоль столов, кому-то кивая, с другими раскланиваясь и демонстративно не замечая третьих. А следом волной катился возбуждённый шепоток дам:

— Великий обманщик!.. Великий… обманщик… Тот, кто раз за разом обводит вокруг пальца саму Судьбу — вот кто он!

Обманщик Судьбы — такое прозвище дорого стоит заслужить. Если признаться самому себе, я и сам не до конца понимал, почему ни один из убийц, долженствующих снести мою голову, не удостоился чести приставить нож к горлу. Почему некрасивая богатая жена, вмиг поднявшая меня на олимп почёта, через месяц умирает, словно долгие взгляды в спину обрели силу яда.

Поначалу друзья говорили: это, мол, судьба. Потом, сильно поредевшие и покрытые шрамами, завистливо говорили, что такой послушной судьбы не может быть ни у кого. А я… что я? Глубоко рыть не стал. Просто наслаждался.

Сеньор Жорже усадил за свой стол. Уже не первый год я был для него главным развлечением. Ещё бы, научиться наслаждаться таким обществом… Следующие полчаса я в полной мере чувствовал оборотную сторону славы. Поддерживать светскую беседу и не замечать почти осязаемых взглядов, было до невозможности трудно.

— Мистер де Силицио? С вами желает поговорить моя госпожа, Мария де Фист.

Наконец. Явилась та, ради кого я, собственно, здесь. Если, конечно, исключить обременительное общество де Жорже и его многочисленной свиты.

Я выловил её взглядом в цветастой, гомонящей толпе, мрачную, в изумительном платье цвета весенней листвы. Изобразил на лице доброжелательность и получил в ответ принуждённую улыбку.

— …только не здесь, вы же понимаете, — продолжал шептать слуга. — Госпожа желает поговорить где-нибудь в более спокойном месте.

— Естественно. Передай сеньорите, что я очень рад видеть ее на этом приёме. И прошу сопроводить ее в северную часть дома, к фонтану, скажем… через час. А пока пусть отдыхает и наслаждается прекрасной компанией.

Слуга кивнул и удалился.

— Тайная поклонница? — поинтересовался де Жорже.

— Моя внебрачная дочь, — улыбнулся я в ответ.

Граф встопорщил усы.

— Слегка старовата, я бы сказал.

— …от Судьбы. А она, уж поверьте мне, может запечатать время вот в такую коньячную бутылочку и подать вам к ужину.

Я с удовольствием смотрел, как вытянулось лицо де Жорже. А ведь эта прекрасная особа на самом деле дитя моей невероятной удачи: её отец как-то проиграл мне своё поместье вместе с землёй, а расплатиться решил дочерью. И правильно — зачем мне четвёртый дом, тем более расположенный совсем не близко?