Непростые истории 5. Тайны ночных улиц - Кретова Евгения - Страница 14

«Я не сгинул, Рес, – слышу его голос. Будто он говорит с провинившимся ребёнком, которого любит: – Я проснулся. И ты проснись. Тебе не место в городе призраков. Не обижайся».

Не обижаться? Мне? Сириус, даже если ты глюк – я счастлив тебя слышать. Всё равно, что в этот момент призраки со мной делают.

«Рес, у тебя ещё есть шанс выбраться. Жаль, что другие призраки не знают, что с ними на самом деле. Мне хотелось помочь всем».

Призраки кричат, издеваются:

– Ты лишний, Антарес!

– Зря мы тебя сразу не разорвали, позволили передохнуть в квартире. Мы надеялись, звёзды вернутся. Они не вернулись. Из-за тебя мы навеки застряли во тьме.

– Придурок, я же говорил, из-за тебя не видать покоя!

– Ну ничего, впереди вечность. Мы оторвёмся на тебе, Антарес!

Я понимаю, что кто-то тянет меня наверх, но ещё я понимаю, что лежу в противной жиже, избитый, не двигаясь, и никто не поможет подняться. Они раздирают меня на части.

«Рес, реши, веришь ли ты в людей, в себя, в меня. Это всё изменит. Мы ждём тебя».

Это Сириус. Он по ту сторону. Я верю. Кто ещё может быть так крут? Моё воображение на это неспособно. И люди точно-точно есть. И Эль есть. И я справлюсь. Вытерплю. Сколько угодно. Лишь бы её ещё раз увидеть – и Сириуса.

Я отвечаю обидчикам, распадаясь на атомы:

– У меня нет имени. Меня… зовут… не Антарес…

***

Я хочу увидеть осень. Чтобы падали алые, жёлтые листья, а мы с Эль сидели в парке. Я – в чёрном пальто, и она – в красном, с букетом рябины в руках. Я хочу, чтобы она положила голову на моё плечо, а я читал ей книгу… о призраках, которые не верят в людей.

Сириус, почему я тебя больше не слышу? И почему мне… тепло? Игла в вене, трубочки какие-то, пищалки. Не могу пошевелиться. На меня смотрит девушка в белом халате и маске. У неё тёмные волосы и зелёные глаза.

Эль?

Она зовёт кого-то. Прибегают ещё в белых халатах. Суетятся. Эль роняет что-то на пол. Получается повернуть голову.

Сириус, это ты. Тоже с иглой в вене, в трубочках. Ты меня узнал. Улыбаешься мне. И я улыбаюсь.

Сириус, кажется…

Мы – люди.

Совладелец литературного сайта, пишу малую и большую разножанровую прозу, стихи, рецензии. Рассказы опубликованы в сборниках «Синяя книга» (2014, «Дятловы горы», НГ) «О любви» (2016, АСТ, Москва), «О бабушках и дедушках», (2018, АСТ, Москва), в сборнике рассказов «Голос пули», посвященном 100-летию А.И.Солженицына (2018, Перископ-Волга, Волгоград), подборка поэзии в сборнике стихов современных поэтов «Высоцкий 80», посвященном 80-летию В. С. Высоцкого (2018, Перископ-Волга, Волгоград). «Зачем тебе крылья, Икар» – в тройке победителей поэтического конкурса Интернационального союза писателей (апрель, 2017). «Война цветов» – дипломант международного поэтического конкурса «Большой финал», 2017-18. «Море, крабы, осьминоги» – победитель в номинации «Рассказы для детей» международного литературного конкурса «Мой аленький цветочек» (ж. «Параллели», № 5, 2018, Инсома-пресс). Люблю смешивать времена и поколения. Почитать можно здесь: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Almond.html

– Ой, он такой красивый, если бы вы видели! – говорила симпатичная рыжеволосая девушка двум подругам, в глазах которых явственно читалась зависть. Троица сидела в салоне, у столика, на котором валялись раскрытые каталоги, образцы тканей и кружев. – Высокий, черноволосый, глаза синие ясные! Как посмотрел на меня – все! Любовь с первого взгляда.

– Брюнет, значит… – нервно протянула одна из подруг, длинным расписным ногтем переворачивая страницу каталога.

Вторая – белокурая маленькая синеглазка – вздохнула:

– Любовь…

***

Я больше не чувствовал времени. Казалось, что так было всегда: прошлого нет, я вечно бреду по этому туннелю и не помню ничего.

Помню, конечно. Воспоминания миражами колышутся в голове, скользят, перемешиваются, краски их вспыхивают и выцветают, неизменно растворяясь в данности – в бесконечности туннельной тюрьмы, куда я попал, не совершив ничего плохого…

Я помнил уютную комнату, в которой жил спокойно долго-долго, помнил, как однажды в стене образовалась дыра размером с дверь, и оттуда хлынули запахи иного мира: воска, пудры, нафталина и цветов.

И я шагнул туда – в дыру – как был: с карамелькой за щекой и надкушенным бутербродом в руке.

Нет! Не сочтите меня за пытливого исследователя! Упаси преисподняя от экспериментов над самим собой. Это был – Зов. Такой Зов – что ноги сами зашагали, не дав ни секунды времени для размышлений.

Марионеткой, которую тянут невидимые нити, я прошагал метров пятьдесят, опомнился, оглянулся, но вместо ожидаемого светлого проема за спиной был все тот же туннель, что и впереди: сумрачный, с зеркальными вкраплениями в стенах без боковых коридоров, узкий – всего-то метра полтора в ширину, в высоту – два. В туннеле не стояла кромешная темнота, но откуда шел неприятный безжизненный белый свет – я разглядеть не мог.

Конца не было сзади, конца не было впереди… Был лишь Зов, который заставлял идти быстрее, поднимал, когда я без сил опускался на пол, подгонял, если ноги совсем отказывали и, кажется, всегда находил во мне еще неиспользованную энергию.

Сколько уже я так иду? Не знаю…

Давно исчез бутерброд с колбасой и сыром, опустел пакетик с чипсами, к моей радости обнаруженный в кармане, – теперь я только пил, припадая к зеркальным стенам, по которым изредка бежали струйки воды, вытекающей неизвестно откуда и пропадающей неизвестно куда. По вкусу и на цвет ржавая, словно из батареи. Все же вода на время отбивала запахи, накатывающие волнами: то запах кошек в течке – удушливый, выворачивающий желудок, то тухлой рыбы, то отхожей ямы, аромат увядших цветов и воска – этот запах, хоть и остался позади, но, казалось, пропитал всю одежду.

В очередной раз по икрам прошла судорога, я остановился, но тут же сделал новый шаг, увлекаемый Зовом. Я пробовал руками упереться в стены. Нет! Лучше идти, чем чувствовать, как бессознательная твоя часть рвется вперед, а сознательная начинает умирать, вцепившись в стенные выбоины и выпуклости.

Зеркальные серебристые квадраты должны были бы отражать меня – идущего по туннелю, однако я видел в них какие угодно тени, но только не себя. Серый их цвет мерцал кое-где, становясь ослепительно белым, местами окрашивался красным, как будто тут только что совершили убийство. Цвета дробились, мозаика стен перекликалась с полом.

Полом ли? Субстанция под ногами походила на смесь тягучего каучука с бетоном – вместе с тем зернистая, неоднородная. Коричнево-черная поверхность то и дело вздымалась или же прогибалась так, что в ней возникали отверстия, из которых со свистом вылетали пар и струйки огня. Приходилось перепрыгивать не по своей воле. Что до меня – я был уже готов сгинуть в одной из таких ям, но Зов не позволял.

Туннель прямой, как лифтовая, только горизонтальная, шахта стоэтажного дома, отсутствие поворотов ломало психику…

Пугали звуки. Они возникали внезапно, нарушая тишину в тот момент, когда она уже начинала давить на уши.

«Ртчшср» – заставлял вздрогнуть неожиданный скрежет впереди. «Ииииииииии» – тонко и визгливо раздавалось вдруг, и сердце сжималось от страха. «Шшшшшшш», словно кто-то полз – длинный и чешуйчатый. Этот крадущийся шелест невидимого тела вызывал мурашки.

В придачу к страшным звукам я чувствовал странное: то ноздри забивались серой пылью туннеля; чьи-то невидимые руки опускались на плечи; как будто по лбу пробегало что-то – маленькое и неприятное; ноги натыкались на нечто, похожее на труп, перешагивали, но задевали – кость?

Самое кошмарное: лязг мчащегося на меня поезда и ощущение ветра от него, запах гари! Я же не мог никуда деться из туннеля и метался, ударяясь о стены, пока не понимал, что это все – фантомы.