Я вам не ведьма - Романовская Ольга - Страница 11
- Предыдущая
- 11/15
- Следующая
– Некогда мне со всякой ерундой возиться! – обиделся сероглазый. – Прежде был секретарь, он…
Аксель осекся, сразу стал мрачнее тучи, но я уже жадно ухватилась за неосторожно сказанное слово, заодно припомнила другие, про артефакт. Мол, мы вон сколько общаемся, а кто-то утверждал, будто он скоро разрядится.
– Артефакт я только что зарядил, – неохотно пояснил сероглазый.
– Понятно.
Уважительно глянула на Акселя. Вспомнились нити, тянувшиеся от его тела к шарику. Выходит, он использовал собственную энергию (или как это у магов называется?) для подпитки артефакта. Силен! В моем представлении не каждый маг после такого был бы свеж и бодр.
Аксель невесело, с толикой сожаления усмехнулся и добил меня признанием:
– Некогда этот артефакт принадлежал моему учителю. Еще при жизни он подарил его мне.
– Но… – Я ничего не понимала. – Зачем его красть, если он все равно ваш?
– Не твое дело! – неожиданно взорвался сероглазый.
Под его кожей заходили желваки. Пальцы впились в край стола, рискуя превратить дерево в труху. Побелевшие губы, напрягшиеся мышцы рта, практически сошедшиеся на переносице брови красноречиво свидетельствовали: Аксель в ярости. Поначалу решила, его разозлило мое любопытство, но потом сообразила, он ненавидел кого-то из своих воспоминаний. Я всего лишь напомнила о давней обиде.
– Его отобрал тот блондин? – осторожно предположила я и прикинула расстояние до двери: успею или нет? – Тот, который занял вашу должность.
– Украл, – заскрежетав зубами, поправил Аксель. – Подлый мерзавец!
Уверившись, что меня не убьют за излишнюю любознательность, продолжила расспросы:
– Но почему вы не заявили о краже? Если артефакт ваш…
– Отныне он хранится в Палате магов и точка!
Сероглазый со всего размаху стукнул кулаком по столу. От неожиданности я подпрыгнула и набила шишку на затылке.
– Мое прошлое тебя не касается. Знай свое место!
Еще бы понять, какое – Аксель до сих пор не удосужился его сообщить.
Примиряюще вскинула руки.
– Хорошо, молчу! Ничего не видела, ничего не слышала, никому ничего не скажу.
Почти как в старой советской песенке вышло. Она случайно попалась мне в ретро-подборке и запала в душу.
– Так ты действительно умеешь вести дела? – немного остыв, вернулся Аксель к прерванному разговору.
Кивнула. Даже если не получится, заработаю временный кров над головой.
– Отец учил? – не унимался сероглазый.
– Отец, отец, – покорно закивала в ответ.
Поняла уже, женщин в школы не берут, максимум крестиком расписываться разрешаю. Поэтому пусть моим образованием займутся отец-чудак и местный священник.
– Братьев не было? – продолжал выпытывать Аксель.
Окончательно оправившись от минутной вспышки гнева, он с научным интересом посматривал на меня, будто видел впервые. Ну да, приходилось знакомиться заново, не как с ведьмой или сексуальной рабыней, а как с человеком. Судя по всему, эта ипостась Акселя заинтересовала, иначе бы он снова замкнулся и указал мне на дверь.
– Нет.
Тут я не покривила душой. Единственный ребенок, кровиночка, эгоистка и всякое такое.
– Тогда понятно.
Паззл в голове Акселя сложился. Сероглазый нашел всему разумное объяснение: и моим манерам, и стрижке, и дерзкому языку. По его мнению, меня растили как мальчика. Переубеждать не стала и, воспользовавшись моментом, заговорила про фотоаппарат:
– Аксель, видите ли, когда меня схватили, при мне был ценный механический артефакт. С его помощью можно делать застывшие картинки и показывать другим людям.
Сероглазый хмыкнул. Не поверил.
Покусывая губы, решилась на опасный шаг – сыграла на чужом самолюбии.
– Вам ведь хочется наказать того мерзкого блондина?
– Гарольда Веера, – автоматически поправил Аксель, прекрасно догадавшись, о ком шла речь.
Лицо его снова потемнело, но сероглазый смог быстро совладать собой.
– Тера Гарольда Веера, правильно?
Я вопросительно глянула на собеседника. Вроде, он добавлял к своему имени эту приставку, обозначавшую статус мага. Аксель промолчал и отвернулся.
– Забудь! – наконец глухо произнес он. – Даже если твой артефакт правда работает, он отправит тебя на костер. Если же Гарольд прознает о моей помощи, то и меня тоже.
– И вы вот так все это оставите? – в сомнении покачала я головой.
Аксель не производил впечатления человека, покорившегося судьбе. В нем бурлила злоба, он не побоялся дать отпор противнику днем, хотя тот явился с телохранителем. И тут вдруг…
– Мои дела тебя не касаются, только хозяйственные.
Сероглазый развернулся ко мне, отвязал от пояса кошелек и кинул на стол пару серебряных монет:
– На одежду. Волосы тоже прячь, у нас даже с длинными простоволосыми не ходят. Заниматься с тобой буду вечером, по три оборота песочных часов. Взамен ты до дня Николина должна доказать, что не врешь. Если не справишься, продам в бордель.
– Почему сразу в бордель? – обиделась я. – Почему не в служанки?
– Потому что я не желаю ждать, пока ты долг отработаешь, так проще.
Шумно засопела. Проще ему! Немудрено, что хлебную должность с такой скудной фантазией потерял. Только фиг, обойдусь без экскурсии по кварталу красных фонарей.
– А Николин день когда? – деловито уточнила час икс испытательного срока.
– Не Николин, а Николина, бестолочь! Какой такой священник тебя учил, что имен святых праведников не знаешь? – пробурчал Аксель. – Как луна заново родится, так и отпразднуем.
Ясно, у меня в запасе максимум две недели. Негусто!
Убедившись, что я не испугалась, не взяла слово обратно, сероглазый достал из ящика самодельную тетрадь – десяток листов, скрепленных толстой нитью.
– Счет разумеешь?
Аксель вырвал один из листов и разгладил ладонью. Ни привычной клетки, ни белизны целлюлозы – под его рукой топорщилось нечто желтое, неровное. Неужели пергамент?
– Ваш нет, – честно призналась я. – У нас принят другой. Могу показать.
Сероглазый очинил гусиное перо и протянул мне: мол, давай. После достал с полки песочные часы и водрузил на видном месте. Выходит, он не шутил насчет трех оборотов.
Песчинки медленно сочились в нижнюю колбу, а я старательно, прикусив кончик языка, выводила цифры, проговаривая их вслух. Перо жутко скрипело, рвало бумагу, делало кляксы. Когда с грехом пополам дошла до двадцати, пальцы болели от напряжения. Зато в руке Акселя перо летало. Он быстро написал рядом с моими цифрами принятые здесь обозначения – геометрические фигуры. Одна палочка – единица, две палочки – двойка, и так до пяти. Пятерку обозначал треугольник. Чтобы получить шесть, к нему надо добавить палочку. Десятка – квадрат, сотня – кружок, а тысяча – эллипс. О миллионе местные не слышали, да и не водилось у них столько денег.
Кое-как освоив новую систему счета, получила практическое задание – разобраться с записями за месяц. Аксель зачитывал строчки, а я ловко разносила циферки по столбикам. В итоге к третьему обороту часов выстроилась четкая картина доходов и расходов, и не просто, а по подпунктам. Столько-то ушло на налоги, столько – на еду, одежду, предметы быта. Доходы я тоже структурировала, благодаря чему удалось выявить недостачу: ушлый клиент забыл додать пятую часть платежа. Аксель неохотно, с видимым стеснением пояснил, что ему часто приходится работать в долг. У простых горожан карманы золотом не набиты, а дворяне к сероглазому не хаживали, отвернулись, как только он попал в опалу.
– Низвели до обычного городского мага! И все ждали, пока Аксель Ульв приползет прощения просить. Но не бывать такому! Лучше в нищете умру, чем стану покрывать душегубов. Я один тогда посмел рот открыть, остальные промолчали, трусы! В итоге вожусь с тобой вместо того, чтобы председательствовать в Ковене, – сокрушенно закончил короткую исповедь сероглазый и, спохватившись, оценил результаты моего труда: – Хм, ты не безнадежна!
Сладко потянувшись, он предупредил:
- Предыдущая
- 11/15
- Следующая