Провокация седьмого уровня (СИ) - Шалдин Валерий - Страница 26

Психиатр бы сказал, что гражданин Соломин подхватил скопофобию, то есть стал бояться быть объектом рассмотрения со стороны других людей. Все признаки налицо: чужие взгляды стали вызывать в нём паранойю, он всё время оставался дома, а в доме уединился, насколько это возможно, напрочь отказавшись выходить наружу. Но и в своей комнате были вещи, которые вызывали ужас: например, зеркала. Глядя в зеркало, у него не получалось рассмотреть себя, в стекле он видел не себя родного, а своё психологическое восприятие, и это восприятие было омерзительным и страшным. Для Соломы зеркала отражали ужас. Пришлось зеркала завесить чёрной тряпкой, как в доме у покойника, но стало ещё хуже и тревожнее. Хоть зеркала Солома и завесил тряпками, но через них всё-таки к нему в дом ловко пробрался чёрт, почему-то державший в своих лапах шприц Жане. Небольшой такой, но чёрт, а шприц большой. Нечисть, воняющая серой, сразу заявила, что она является низшим в их чёртовой иерархии существом — мол, не того ты, брат, полёта птица, чтоб за тобой приличные демоны мотылялись. Хоть чертяка был и мелким, но матерился он не по-детски и грозился шприцом. Корча рожи и кроя парня матерками, чертяка стал грязно домогаться до Соломы, заявив тому, что от него теперь Соломе не скрыться, даже в тихой юдоли скорбных головою, поэтому давай конкретно оттопыримся. Ага, Карл Клару склонял к аморалу. Устраивать аморалку с чёртом Соломе не хотелось, ибо скотиняка-чёрт был страшён, шустёр и вонюч, но при этом настойчив.

— Я в церковь пойду, покаюсь и свечку поставлю, — пытался напугать чертяку Солома. — Отмолю и искуплю…

— Напугал, едрёный гонобобель….ага, отолью и поклюю, — зашёлся в омерзительном хохоте нечистый и стал издевательски советовать парню, как правильно тому обкуриться в церкви ладаном и куда вставить себе свечку. — Ну, чего расселся, чмо болотное? Геморрой свой решил побаловать, чеши давай в церковь. Всем чертям люди, как люди попадаются, а мне совсем глупенький попался, село неасфальтированное, до туалета дойти без навигатора не может, а туда же — церковью честных чертей пугает. Пуганые уже!

— Где бы мне от него спрятаться? — лихорадочно соображал Солома. Оказалось, ушлый чертяка ещё и мысли умел читать, быстро подобрав нецензурную рифму к слову «где».

Остается только пожалеть Солому, капитально тронувшегося разумом и за несколько дней лишившегося своего коллектива, который так любовно растил из него жулика и проходимца.

Сеструха Натаха, прибежавшая на громкие вопли, издаваемые братцем во время его битвы с чертякой, увидела живую иллюстрацию к занзибарскому народному выражению «убиться веником»: ошалевший братец перьевой подушкой отбивался от воздуха. Из бедной подушки летел куриный пух и перья, что создавало в помещении эффект снегопада. Только природная Наташкина интеллигентность не дала её обескураженности от вида братца оформиться надлежащим синтаксическим образом. От вида битвы с помощью подушки Натаха впала в транс, а Солома перепугался ещё больше: он понял, что монстр, вселившийся в бывшую родственницу, имеет намерение его схарчить, и это верно, как надвигающийся с неотвратимостью крах капитализма.

Вот так заканчиваются тучные года и начинаются невзгоды. Ошибаются те индивиды, которые во время благополучных времён думают, что навсегда избавились от невзгод. Удача — девушка разборчивая, она просто так не улыбнётся, она сто раз подумает с кем флиртовать. Удача влияет на судьбу, а судьба — она, как качели в городском парке: то ты наверху, то внизу, то вообще с них кубарем навернёшься, да так, что косточек не соберёшь.

Следователь прокуратуры Надеждин Максим Сергеевич чувствовал себя как сапёр на минном поле. Он не сообщил куда следует, о том, что следовало, и теперь его немного одолевали сомнения, и мучила совесть. Немного, но мучила. Ладно, хоть на мочевой пузырь не давила. А благоразумие, в отличие от совести, подсказывало, как правильно себя вести. Поэтому он, сидя сегодня на совещании у начальства, был тих и скромен, старался не отсвечивать и лишнего не вякать. А начальство совсем озверело: оно сильно перевозбудилось по поводу ночной стрельбы у маяка, впечатлилось количеством трупов и стало требовать непонятного. Вот вынь да положи ему на стол результаты по этому происшествию и объясни, почему так произошло, кто позволил и главное, кто виноват. Надеждин молчал, но смутно понимал, что убийство Кента и ночное мочилово, это звенья одной цепи, но, так как он продал душу дьяволу за сохранность своих счетов и за сохранность своей машинки, то он молчал, как рыба, загнав совесть под плинтус. А начальство изволило топать ножками и даже стучать кулачком по столу, при этом угрожая всяческими карами, почему-то, не сотворившим ночное злодеяние, а своим же сотрудникам, как будто, это они ночью устроили резню. Не раскрутите дело, рычало начальство, я, матерь вашу, всех сгною! Начальство начало проявлять эмоции. Однако профессионал отличается от простого смертного тем, что умеет абстрагироваться он настоящего и отключать эмоции.

После «продуктивного» совещания, стоя в курилке с мужиками, Надеждин, как и все коллеги, перемывал косточки начальству. Добела. Никто прямо не говорил, но все подразумевали, что начальство — сволочь, а дело мутное.

Уже находясь в своём личном кабинете, Надеждин, прежде чем начать разгребать кучу бумаг, задумался: он умный человек, или только знающий. Как опытный следовать, он умел задавать вопросы свидетелям, значит он умный человек, ведь умные люди любят и умеют задавать вопросы. Зато, знающие люди знают ответы на вопросы, на то они и знающие. Всегда у умного человека вопросов больше, чем ответов у знающего человека: часто ответы заканчиваются, а вопросы остаются.

Надеждин вздохнул: надо просто жить, ни о чем не думая, не сомневаясь, не переживая, чтобы раньше времени не перегореть на службе государству. Это государство безгрешно, поэтому у него нет сомнений, а Надеждин, пока ещё живой человек, он подвержен сомнениям, к тому же у него семья есть, которая кушать хочет каждый день. Вывод: в этой ситуации надо искать знающих людей. Максим Сергеевич достал свой мобильник и смело, но с сомнениями о результате, набрал заветный номер «три-три-два». Ответ пришёл сразу же после первого гудка:

— Излагайте свои вопросы, — спокойно произнёс голос.

Следователь, стараясь быть спокойным, произнёс немного сбивчиво:

— Мне нужны материалы для расследования резни у маяка, это возможно?

Ответ не заставил себя долго ждать:

— Принято. Через три часа к вам подойдёт человек и вручит пакет с материалами и компенсацией за ранее доставленные неудобства. Условия: за этим человеком слежку не производить, материалы никому не показывать, но данными из них пользоваться можно и даже нужно. Сообщаю также, что эта линия связи защищена, и не может быть зафиксирована специальными службами.

Надеждину оставалось только ждать.

Чуть позже издал звук смартфон Тройника. Эдик с удовольствием нажал кнопку: ведь это первый раз ему кто-то звонил. Оказалось, это звонил шеф с распоряжением. Распоряжение было простое, как два пальца об асфальт: перенести на флешки файлы из папки, помеченной номером 001. И точно, прямо на рабочем столе экрана компьютера появилась такая папка. Как переносить файлы на флеш-носители Эдик уже знал, натренированный Рудиком. Говно вопрос. Затем Эдику надо было эти флешки запаковать в конверт и следовать до трансформаторной будки. По левой стороне от будки на земле будет валяться кирпич, а под ним будет пакет с двумя конвертами. Один конверт Эдик должен был взять себе, а другой, вместе с флешками отдать человеку из прокуратуры. Указывалось время контакта с этим человеком. Предупреждалось, чтобы Эдик внимательно наблюдал за возможной слежкой, если что, то «рубил хвосты». Тройник был в восторге от такой работы: настоящая шпионская операция, передача секретных данных, тайники, слежка, уход от слежки, перестрелки и погони. Он уже считал себя закоренелым агентом 007, которому любая миссия выполнима. ИИ правильно просчитал психотип Тройника, что тот, как все люди с преобладанием пугнических и романтических эмоций, будет только рад такой работе. Надо будет наградить его личным оружием с гравировкой «За боевые заслуги».