Рыба без головы. Апокалипсис (СИ) - Шуравин Александр - Страница 40

— Поехал? — удивилась Мария, — На чем?

— На машине.

— Ты и водить умеешь?

— Немного. Папа как-то учил. На самом деле ничего сложного, у нас машина с коробкой автомат. Там только две педали: «газ» и «тормоз». В общем, поехал я в магазин. Там, правда, тушенки уже не было. Всю разобрали. Поехал в другой. В третий. С трудом нашел тушенку. Ну и макарошками заодно затарился.

— А сварить макароны не смог? Раз сырыми ешь?

— Почему не смог? Смог. Интернет тогда еще был. Я погуглил как это сделать. И сварил. А потом отключили газ и воду. Ну, на родник я не пошел, вода же заразная. Вот и кушаю, поэтому, макароны такие, не вареные.

— Ну а дальше что ты делать собирался? — спросил Павел.

— Не знаю, — пожал плечами Вадик, — надо как-то от зомби защищаться. Но ружья у меня нет. Ломиком что ли?

— То есть, ты думаешь, что это зомби-апокалипсис?

— А разве нет?

— На самом деле апокалипсис. Но не зомби. Другой вид апокалипсиса.

— И какой же?

— Хм… даже не знаю, как тебе объяснить….

— Может, у меня получится рассказать, что произошло? — предложила Мария, — давайте, вы, мальчики, на разведку сходите, а я с ребенком поговорю.

— Да, на разведку надо сходить, — согласился Антон, — хотя бы в соседние дома заглянуть, вдруг что интересного найдем.

Не сговариваясь, Антон и Павел пошли на улицу.

— Я с вами, — сказала Маргарита.

Армэль что-то спросил у нее по-французски, та ответила. После чего он тоже присоединился к компании.

— Ты знаешь, как устроено общество? — спросила Мария у Владика.

— Общество? — переспросил мальчик, — а что такое общество?

— А вам в школе это не рассказывали?

— Рассказывали вроде. Но я ничего не понял. Учительница говорила, что общество — это Государство. Еще она говорила, что общество — это люди. Но другая училка говорила, что Государство — власть, которая имеет силу, чтобы принуждать людей подчиняться. Типа это надо для того, чтобы организовать людей, чтобы они жили по правилам, а не так как хочется. Потому что если бы все делали как хочется, то был бы бардак.

— Вот видишь, все ты знаешь. И все понимаешь.

— Не, не понимаю. Я не понимаю, почему нельзя делать так как хочется….

— Ну как почему? Вот ты представь, что в твоем классе кто-то хочет бегать, кто-то хочет стрелять из рогатки, кто-то хочет залипнуть в телефон. Урок в таком случае не начнется никогда.

— А зачем вообще нужны эти уроки? Вот я этого не понимаю. Я понимаю, что если уроки не учить, то двойку поставят, и родители будут недовольны, отругают. Но зачем нам зубрить что всякие «жи ши пиши с буквой и» и прочие дурацкие правила?

— Ну как зачем? Чтобы знать русский язык. Если не знать правила, то каждый будет говорить, так как хочет, и слова будет свои придумывать. Вот ты придумал новое слово, и вместо «тушенка» стал говорить это слово, например «тутума». Я уже тебя не пойму, что ты имеешь в виду. Буду недоумевать, что за «тутума». А если каждый будет придумывать свои слова и свои правила языка, мы будем понимать друг друга?

— Думаю, нет.

— Вот именно. Для этого и нужны правила. Чтобы люди понимали друг друга. И чтобы могли совместно трудиться. Делать еду, которую мы едим, и делать одежду, которую мы носим.

— А! — сказал мальчик, — понял. Кажется. Если не будет никого, кто будет нам приказывать, то мы будем делать кто что хочет. И никто не будет делать еду. И мы все умрем с голоду.

— Да. Ты правильно понял. Так вот. Насчет того, что случилось. Исчезли те, кто приказывал. Теперь все делают то, что хотят. И получился бардак. Сначала все продукты исчезли из магазинов, потом люди просто стали грабить, то, что осталось. Многие бежали из города. Побросали работу. Вот почему нету газа, света и воды.

Пока Мария объясняла Владику что случилось с обществом, остальные члены команды взломали соседний дом. Там они увидели полки со статуэтками, висящие на стене картины. Небольшой письменный столик, на нем лампа. Кресло у окна. В стене камин, который, естественно, не горел. На полу черная лужа, в которой валялась одежда. Футболка, джинсы. Цветастое платье. А еще рубашка и штаны явно детского размера.

— Странно, — удивился Антон, — почему какие-то дети растворились вместе с родителями, а какие-то нет?

— Может быть, Вадик просто не ел панацею, например, выплевывал ее тайком от родителей, — предположил Павел.

Они прошли на кухню. Здесь нашлось несколько банок с красной икрой, лежащих в отключенном холодильнике, кусок испорченной колбасы, заплесневелая буханка хлеба, неприятно пахнущий суп в кастрюле не плите. В кладовой так же не оказалось никаких запасов. Просто пустые полки.

— Не густо, — произнес Антон.

Некоторые дома и вовсе оказались уже разграбленными. А с некоторыми повезло: там нашлись и полезные вещи: бутыль с водой, портативный газовый баллон, полевой бинокль, канистра с бензином. Ближе к вечеру разведка была закончена. Вся команда, в том числе и ее новый юный член, ели разогретую тушенку с настоящими вареными макаронами.

— Здесь долго оставаться нельзя, — сказал Антон, — в городе скоро будет страшная антисанитария, будут бегать крысы и поедать валяющиеся на улице трупы. Сюда по железной дороге стягиваются какие-то воинские эшелоны. Мы не знаем, что у них на уме. К тому же, вот-вот в этот район нагрянут мародеры, и тогда нам не поздоровится.

— Какие есть варианты? — спросил Павел.

— Думаю, надо ехать в сельскую местность.

— А как же я? — подал голос Вадик, — меня вы возьмете с собой?

— Не переживай, возьмем, — пообещала Мария.

— Вообще-то в сельской местности нас никто не ждет, — напомнила Маргарита.

— Не обязательно ехать в обитаемое село. Можно найти какие-нибудь заброшенные домики, и там жить, — сказал Антон.

— А питаться чем? Запасы-то быстро кончатся. А потом зима настанет…

— Еду придется искать. Пока осень, можно собирать грибы, мариновать их. Попробовать охотиться за дичью. Мясо на зиму засолить….

— Ты и правда такой наивный? — язвительно спросила Мария.

— А у тебя есть другие предложения?

— У меня есть, — проговорил Павел.

— Мы тебя внимательно слушаем.

— Надо найти, чем мы можем быть полезны сельским жителям. Не знаю, одежду шить и обменивать на еду, может, кузницу организовать и инструменты делать. Не знаю, в батраки наняться за миску супа, на худой конец.

— Ты знаешь сколько будет таких желающих за миску супа поработать? — усмехнулся Антон.

— А я вполне могла бы быть полезной, — сказала Мария, — я медсестра, у меня нужная профессия. А люди всегда болели, болеют и будут болеть.

— Медсестра — это не врач, — заметила Маргарита.

— У меня есть медицинское образование, — парировала та.

— И ты правда можешь лечить людей?

— Ну, оказать первую помощь вполне могу. В некоторых случаях смогут провести первичную диагностику, даже подобрать лекарства и лечение назначить. Операцию на сердце, конечно, не смогу сделать….

— Ну а ты со своей химией чем можешь быть полезна? — спросил Антон у Маргариты.

— Я уже говорила, — ответила та, — хотя бы взрывчатку сделать.

— Если найти компоненты, — заметил Зубатов.

— При желании можно найти. А чем можешь быть полезный ты? Что ты еще умеешь делать, кроме как майнить биткоины?

— Я программист. А еще умею в железо. Как-то было дело, сам компьютеры ремонтировал…

— Кому нужны твои навыки электрика, когда свету нет нигде? — ехидно спросила Маргарита.

— Громко сказано: «нигде». Есть автономные генераторы. Возможно даже, какие электростанции работают. Да, мы видим хаос и бардак. Но мы видели пока только несколько городов. Возможно, не везде так, где-то сохранились очаги цивилизации.

Вадик слушал их разговор и ему на глаза наворачивались слезы.

— Что случилось? — ласково спросила Мария.

— Я, боюсь, что ничем не могу быть полезен.

— Не переживай. Мы тебя не бросим. А когда ты вырастешь, то обязательно освоишь какую-нибудь нужную профессию.