Весна веры (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 24

Но тут вскрикнул Алексеев, потом кто-то еще…

Все верно.

Корабли горели.

Горела сама Вольная, горела – и несла огонь вниз и вперед. К устью.

На остров.

Анатолий усмехнулся, показывая клыки, и кивнул Илье.

– Давай. Можешь начинать!

Алексеев себя ждать не заставил. Вскочил и умчался к своим людям. Спешить особенно некуда, как раз, пока он доберется до позиций, пока они пойдут на штурм…

Логинов не сомневался, он будет успешным.

Пятно огня разрасталось, становилось все шире и шире, ярче и сильнее, крики были слышны даже здесь, кто-то ударил в колокола… пусть горят, сволочи!

Илья недовольно поморщился.

Он бы предпочел средь белого дня, с саблей, верхом, на врага…

Логинов не поднимал его на смех. Знал, но промолчал. И высказался один раз, едко и зло.

Кавалерию – на пулеметы? Лучше сам сдохни, не гробь людей своим кретинизмом.

Илья понимал, что это правильно. А потому – вот так. Ночью, в темноте, в тишине, но по возможности быстро. Сейчас они посеяли в городе панику и на какое-то время лишили освобожденцев руководства. Илья знает, сейчас, выше по течению, в воду льются бочки с нефтью. Вольная поможет… горят корабли, загорится самое река. Никто из освобожденцев живым не уйдет.

Для реки это плохо, конечно, но какая разница?

Будут живы – все поправят. Погибнут – так хоть освобожденцам напоследок напакостить. Сволочам таким… Вот и их позиции.

Колючая проволока, пулеметные гнезда – хорошо окопались. И если бы их еще с воды прикрывали, вообще были бы непобедимы. Но сейчас…

Сейчас им не до врага.

Илья и сам не поверил в такое везение, но…

Когда загорелись корабли!

Когда все начальство оказалось в огненной ловушке на острове!

Когда руководить стало, фактически, некому… что сделали освобожденцы? Да кто – что!

Кто раскрыл рот и смотрит на происходящее в городе. Кто мечется, кричит, отдает какие-то нелепые приказы. Кто вообще под шумок удирает… да, и это тоже было. Понимают, что если там – такое, то и здесь скоро начнется. А голову класть неясно за что не хочется…

Что ж.

Пусть их, трусов. А те, кто остался… гранаты делать достаточно просто. Взрывчатка плюс поражающие элементы. К примеру, можно к динамиту добавить горсть обыкновенной гальки, только не особенно крупной. Просто нагрести в карманы на реке…

И поверьте, галька отлично сработала.

Взрывы расцветили ночь.

Дальше было проще. Перерезать колючую проволоку, захватить пулемет, хотя бы один, пока освобожденцы не опомнились – и очередью, очередью по сволочам!

И стрелять!

Пусть не все хорошо стреляют! В авангард Логинов выделил тех, кто умел. И патронов жалеть не стал.

Илья шел впереди, и был счастлив.

За Анну!

За Георгия!

За Алексеевку, родителей, сестру, за Русину, за все!!! За весь мир, который рухнул в бездну, вы мне ответите, сволочи! Кровью ответите…

И освобожденцы отвечали.

К утру Ас-Дархан был взят войсками генерала Логинова.

– Да, реку мы испоганили, – Логинов печально смотрел на обгорелую пристань. Хорошо хоть каменную, была бы деревянная, новую пришлось бы строить, но и камни огонь облизал со всей жадностью. И кое-где нефть еще горела.

Илья только плечами пожал.

– После войны справимся.

– Это понятно… каковы наши потери?

– Около шестисот человек.

Много, неоправданно много, но не всем так повезло, как Илье. Где-то и стреляли, и дрались всерьез, а кто и от огня пострадал. Водяной огонь, знаете ли…

Выпущенный на свободу дракон не станет разбираться свои там или чужие. Он всех скушает.

Флота у освобожденцев попросту нет. Нефти вчера вылили… Логинов даже не знает, сколько. Очень много. Там все горело.

Остров?

Там никто не спасся.

Город тоже сильно пострадал, на Ас-Дархану не впервые. Отстроится и будет еще красивее прежнего. Зато цель достигнута. И Логинов уже дал приказ отправить телеграмму Валежному.

Вольная теперь в их руках.

Если два генерала не промахнутся и дальше, если будут действовать согласованно – Освобождению придет конец уже к следующей зиме. Но что потом?

Потом – будет видно. Найти худшего правителя, чем Петер, это еще очень надо постараться. В крайнем случае, править будет совет. А кто будет сидеть на троне – неважно. Хоть чучело посади, лишь бы оно не вмешивалось в дела государственные, как тот же Петер.

Вот сам Логинов никогда в них не лез.

Полками командовал и неплохо. Воевать умел. Что дано, то дано. А политика… грязно это. Типа клетки с крысами, куда рукой ни поведи, все равно цапнут. Но…

Когда ему пришла телеграмма от Калинина, когда ему предложили поддержать восстание, Логинов ответил отказом. Просто из брезгливости.

Встал под знамя?

Стой под ним до конца. И прими смерть, когда оно упадет. А вот так, из стороны в сторону, ударить в спину… нет. Сам не отдавая себе отчета, сын мещанина оказался благороднее множества торов. Да разве ему это было важно?

Важна была Русина. А потрясения и революции…

Можно прикрывать их самыми красивыми словами, но сути это не изменит. По делам узнаете их… принесли Освобожденцы кому-то добро?

Нет?

То-то и оно… а слова – это только слова. Сотрясение воздуха. Кому это важно?

– Командир?

Алексеев.

Анатолий кивнул ему.

– Подсчитываем убытки, ждем сообщений от Валежного. Надеюсь, он уже взял Сарск.

– А куда потом?

– Разумеется, на Звенигород.

Илья сжал губы и кивнул. Да, на Звенигород.

Вы мне, твари освободительные, за все ответите! За – все.

Анна, Россия

Вот уж этого звонка Анна не ждала. Но – ответить стоило.

– Слушаю?

Звонил Сережа Цветаев. Сложно ли догадаться? Даже если бы память Яны не подсказала, три буквы, плывущие по экрану телефона, отлично характеризовали абонента.

Ч.М.О.

Ни убавить, ни добавить.

– Слушаешь? Ну, привет, детка.

– Здравствуй, Сергей.

Несколько секунд в трубке молчали. А потом раздался короткий смешок.

– Знаешь, а я рад, что ты сына сохранила. Мамашка сказала…

– Знаешь, а я не рада, что вы с мамашкой ко мне лезете, – в тон ему ответила Анна. Она бы так не сказала, но вот Яна… Собственно, Сергей единственный, кто знал девушку настолько близко. Перед кем Яна сильно раскрылась.

Не хотелось бы, чтобы он заметил несовпадения и рассказал матери. Вот и пришлось… поменять тон.

– Ну, извини. Но мать – это крокодил на танке.

– Да хоть мамонт на самолете, мне-то что?

– Ян, я потому и звоню. Ты учти, она своего всегда добивается.

– Добивая тех, кто слабее?

Бульканье в трубке подтвердило ее правоту.

– Примерно так. Меня, вот, добила…

Даже против воли Анне стало жалко этого человека. И пусть она его в жизни не видела, Гошке он родной по крови.

– Все так плохо?

– Чего там хорошего. Лечить меня будут, но прогнозы самые паршивые.

– Наркота?

– Ну да. Я на синтетику подсел, а эта дрянь организм изнашивает… хрен его знает, что раньше откажет. Печень, почки, сердце… сдохну по-любому.

– И оно тебе было надо?

– Казалось, не всерьез. Можно остановиться в любой момент, а попробовать все хотелось.

– Приятного аппетита.

– Язва. Была и осталась. Непобедимая Янка в атаке.

Анна мысленно поздравила себя. Получается пока притворяться. Отец ее не распознал, но там было проще. Отца Яна искренне любила, и была рядом с ним спокойна. А с Анной они все же были сильно похожи, внутренне тоже…

– Так чего-то звонишь-то? Тебе язвы в желудке мало? Решил меня добавить?

– Вот язвы в желудке у меня как раз нет. А чего звоню… спасибо сказать. За сына, пока не сдох.