Лунная дорога. Часть 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 49

– Если что, обращайтесь!

Несколько дезориентированный, Леха пообещал, что непременно обратится, и академик, по-старомодному поклонившись на прощанье, мелкой старческой походкой вошел в здание.

– Это кто такой? – Алексей с прищуром смотрел вслед старику. – Твой начальник?

– Нет, это наша областная знаменитость, академик Захаров. Это он выручил меня в истории с Артуром.

– Да? – Красовский напрягся при упоминании о том сверхнеприятном инциденте. – Что ж ты мне об этом не сказала? Я б его хотя бы поблагодарил.

Я и сама не знала, почему ничего не сказала. Растерялась, наверное. Академик он такой… одним словом, – академик. Что-то вроде звезды на небосклоне, которая невесть за какие заслуги одарила тебя своим вниманием. Не часто личность такой величины встречаешь в жизни. Мне вот повезло. Да и всем, кто рядом с ним, я думаю, тоже.

Вечером, приехав домой, Леша переоделся и сел за стол. На нем была одна майка, обнажившая широкие накачанные плечи, и я им просто залюбовалась. Все же до чего он красив! Настоящей мужской красотой, немного резкой, чувственной, гораздо более яркой, чем у тех мальчиков, что работают моделями и постоянно мелькают в интернете.

И он мой муж!

– Какая же ты красивая, Маша, невероятная моя женушка! – вдруг сказал он, с нежностью глядя на меня. – До сих пор поверить не могу, что ты – моя.

Если следовать духу феминизма, то мне нужно было тут же ему указать, что человек не может быть чьим-то. Но я в этом деле принципов равноправия вовсе не придерживаюсь, поэтому его слова мне были очень приятны. А еще больше радовало то, что думали мы одинаково.

– И я так боюсь тебя потерять, – вдруг траурно заметил он.

Вот это и называется «начал за здравие, кончил за упокой».

– Почему? – мне не понятен был его пессимизм.

– Не знаю. Что-то батя вспомнился. Единственное, что помню – как он подкидывал меня к потолку, но было не страшно, а весело. Аж дух захватывало.

И с чего это он? Я поспешила положить ему борща: Леха его любит. Может, после еды у него настроение улучшится?

Поев и убрав на кухне, мы сели рядышком на диване и принялись искать на ноуте, чего бы нам посмотреть. Мне отчего-то вздумалось посмотреть «Звуки музыки», там очень красивые мелодии и артисты замечательные. Но вот сюжет натолкнул моего мужа на завистливые стенания.

– Семеро детей! Ты только представь, как это здорово!

– А что здорово? – я сразу представила беременности, роды, бессонные ночи, пеленки, бесконечные уборки, детские болезни и связанные с ними больничные. В чем тут прикол?

– Они веселые, и их много, – попытался донести до меня свое видение проблемы муженек.

– Конечно, не ты же будешь этих семерых рожать, – скептически уточнила я. – Тебе-то самая приятная часть достанется. Как там у вас говорится: «наше дело не рожать, сунул – вынул и бежать»?

Он аж закашлялся.

– Вот такой я от тебя пошлятины не ожидал. Я понимаю, конечно, что ты вращаешься в циничных кругах, но не до такой же степени!

Можно подумать, что я учусь по меньшей мере на аферистку и наклонности у меня самые бандитские. Я уж было вздумала обидеться так красиво, как умеет обижаться он, но тут в фильме начался мой любимый эпизод, там, где фон Трапп объясняется в любви Марии, и я промолчала, слушая удивительную музыку. А потом уже обижаться было бессмысленно, потому что Леша повторил мне все то, что с экрана произнес главный герой. И не только повторил, но и весьма энергично дополнил действием.

А в субботу нас навестила свекровь. Софья Валерьевна привезла гостинцы из Ясиней, от бабушки с дедушкой, пылкие от них приветы и вопрос: когда будет прибавление в нашей семье? Похоже, они считали, что это дело безотлагательной важности.

Свекровь, нарядная и даже подкрашенная, но все равно боязливая и какая-то задерганная, рассказывала:

– У Витьки пацан родился! Витька уж так рад, так рад, что даже решил пить бросить, чтоб малому дурной пример не показывать.

Я подумала, что лучше бы он по бабам ходить перестал, а то его сын будет без него воспитываться, ведь Наташка, его жена, не показалась мне зависимой от мужа мямлей.

Уйдя со мной на кухню под предлогом помощи мне, безрукой, свекровь сокровенным шепотом поведала:

– Ты давай скорее малыша рожай, Машенька, чтоб Леха, не дай бог, на сторону не глядел. Уж когда маленькие в семье есть, она крепче намного.

– Вы считаете, что Леха на сторону глядит? – это меня возмутило. – Я ему уже надоела?

– Нет, нет, он тебя любит, – Софья Валерьевна не поняла моего запала. И с чего это я взбеленилась? Она же мне умные вещи говорит. Так сказать, вековой мудростью делится. – Но мужики – они мужики, у них частенько не та голова рулит, что сверху. Поэтому его нужно к себе дитем привязать. А если ухаживать за ним некому будет, тебе ж учиться надо, – укор в этих словах в самом деле был, или мне показалось из-за раздражения? – я могу в отпуск по уходу за ребенком пойти, сейчас это разрешается. У нас на работе двое уже с малышами отсидели.

– Я никого ни к кому привязывать чем бы то ни было не собираюсь! – отрезала я. – А что касается мужиков, то они и от детей спокойненько уходят, если жену разлюбят. Дети для них не препятствие.

Она еще мне что-то вещала, но я уже старалась не слушать, чтоб окончательно не вспылить. В общем, после ее ухода я еще долго кипела, понимая, что она меня только укрепила в намерении не заводить малышей как можно дольше.

Видя, что я в полном неадеквате, Красовский даже спрашивать меня ни о чем не стал, дожидаясь, когда я успокоюсь. И только утром в воскресенье, когда я еще полусонная пила с ним кофе на кухне, спросил, чего это мне сказала его мать.

– Что тебя нужно малышами привязывать, чтоб ты налево не ходил, – несколько вольно пересказала я смысл вчерашнего разговора. – Типа все мужики – козлы.

Он аж покраснел и заскрипел зубами. Крыть было нечем – эту народную мудрость выдала его милая мамочка. Нет, я понимаю, что Софья Валерьевна не кладезь ума и сообразительности, и стараюсь быть к ней снисходительной и не цепляться по пустякам, но как же она меня порой достает непоколебимой уверенностью в собственной правоте!

– Прости. Мне порой стыдно и за мать, и за себя. Если б я не вел себя так глупо, ты верила бы мне больше. Ты ведь малыша боишься рожать, потому что мне не веришь?

Это в моих опасениях присутствовало тоже, но пояснить я ему постаралась снова:

– Я хочу спокойно закончить учебу. То и другое совмещать сложно, и потом я просто не вижу причину, по которой мы должны спешить. Вот даже твой Витька далеко не сразу дитем-то обзавелся?

– У Натальи несколько выкидышей было. А то с чего бы Витька-то так радовался?

Этого я не знала. Но, тем не менее, моего решения это не меняло.

– Слушай, давай не будем больше поднимать эту тему, ладно? Времени много, мы все успеем.

Он нехотя со мной согласился.

В ноябре мы решили сходить в драмтеатр. Подобные выходы в нашей жизни были довольно редкими, мы с Лешей оба оказались домоседами, и оторваться из теплой уютной квартирки нам зачастую было просто влом.

Но в нашем отделении премьеру посмотрели все, и мне было стыдно говорить, что я еще не сподобилась. Причем народ у нас шел не на сам спектакль, а исключительно посмотреть на дочку нашего главврача, играющую одну из главных ролей. Считалось, что таким образом мы поддерживаем юное дарование. После просмотра следовало оставить восторженный о ней отзыв в книге отзывов.

Это был мюзикл «Алые паруса». Неплохо поставленный и неплохо сыгранный. Голоса, конечно, не совсем певческие, но все равно было хорошо. Дочка Александра Васильевича, Алла, была вполне даже на высоте, поэтому, когда я писала весьма благожелательный отзыв в целом о спектакле и о ней в частности в книгу отзывов, ничуть не кривила душой.

Книга мне понравилась – переплетенная в серый бархат с серебряным тиснением, она служила уже многим поколениям театралов. В нее просто добавляли страницы, отчего она была неимоверно пухлая.