Лунная дорога. Часть 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 25

Я отказалась. Чувствую я себя вполне уже прилично, ни к чему дополнительную работу врачам доставлять.

– Ну как знаешь, – он был недоволен. – Тебе спать-то хоть можно?

Видимо, решил, что головой я тоже неплохо приложилась.

– Можно. Просто не хочу.

У него в кармане запищал сотовый. Он вытащил его и недовольно уставился на дисплей. Отвечать не хотел, и я с нехорошим предположением уточнила:

– Кто это? Не очередная на все готовая Райка?

Мрачно на меня посмотрев, он прикоснулся к экрану и сердито сказал:

– Слушаю тебя, дед! – «дед» прозвучало явно для того, чтоб рассеять мои подозрения.

В трубке раздались укоризненно звучавшие слова, и он упрямо наклонил голову, будто собираясь с кем-то бодаться.

– Я не могу, дед, я тебе уже сказал. Попроси дядьку или внуков, их у тебя полно, ты сам говорил. Что значит бестолковые? А я, значит, толковый? А что ж ты меня по жизни дармоедом звал?

В трубке голос сменился с мужского на женский, что-то жалобно ему выговаривавший. Алексей скорбно посмотрел на меня. Я замахала ему рукой – мол, иди поскорее, не обращай на меня внимания!

Он укоризненно приподнял бровь, но все-таки ответил:

– Ладно, баб, сейчас приеду. Но больше никому ничего ремонтировать не буду! Пусть сами чинят или мастера зовут.

Отключившись, пожаловался мне:

– Я в Ясинях пару лет уж не был. Жили же они как-то без меня, не померли. А теперь всем все надо то чинить, то помогать. У бабушки стиралка полетела и сепаратор, у старшего дядьки мотоцикл барахлит, у младшего – мотор в машине стучит, у Веньки упавший забор надо помочь поставить, кроме меня больше некому. В общем, еще хуже, чем на работе. Там хоть деньги платят, а родне за так помогать приходится.

– И что, даже без святой водички обходишься? – каверзно спросила я.

Он недоуменно уставился на меня.

– Святой водички? А, это ты про водку! – дошло до него наконец. – Нет, я не пью. Вообще. У меня мать в молодости запивалась, почему меня дед с бабкой и забрали. Насмотрелся. Конечно, предлагают, как же не обмыть починку чего-то там? Но я сразу ухожу. Сначала выпендристым называли, но после того, как я отказался соседу бензопилу чинить, потому что он накануне меня бахвалом обозвал из-за моего отказа от совместной попойки, больше не попрекают.

– И что, ты ему так пилу и не починил? – заинтересовалась я столь интересной жизнью Красовского в Ясинях.

– Нет, конечно, – жестко подтвердил он. – Я никогда не передумываю и не уговариваюсь. Сосед ее в райцентр возил. В мастерскую. На полгода хватило, потом снова повез. Там как? Инструмент работает строго во время гарантийного срока. Как только время выходит, так он ломается, снова нужен ремонт. Без работы не останутся, факт.

– Класс! – восхитилась я. – Это ж какие там умельцы-то сидят!

Он с сочувствием на меня посмотрел. Ну да, я не в теме, тонкостей не знаю. Да и зачем они мне?

– Это запчасти такие, – решил пояснить он мне, лохушке. – Откалиброванные. Под определенное время.

Я приняла к сведению, пригодится.

– Ты иди, – поторопила я его. – Бабушка-то ждет.

Он еще раз провел пальцем по моей ступне, отчего я тихонько взвизгнула и поджала пальцы, потом неохотно встал и изучающе посмотрел на меня. Мне захотелось показать ему язык, но я только поторопила:

– Не бойся, со мной ничего не случится.

– А можно я к тебе вечером приду и на ночь останусь? – боязливо спросил он меня, на всякий случай сделав шаг назад. – Я могу на полу поспать. Или в соседней комнате. Вдруг тебе понадобится чего?

Как ни стыдно признаться, но мне очень захотелось сказать ему «приходи». Но я ведь не дура и прекрасно понимала, чем это кончится.

– Нет, – в моем тоне прозвучало откровенное сожаление, но он этого не заметил, потемнев и болезненно обхватив себя за плечи. Я поспешила смягчить свой отказ: – Не хочу прятаться от тети. Это не для меня.

– А в городе? – осторожно, будто шагая по тонкому льду, спросил он. – Там ведь ты одна живешь?

– Да, снимаю квартиру. Однушку.

– Я знаю. Я частенько туда прихожу и на твои окна смотрю. Но почему ты квартиру не купишь? В своей жить-то лучше. Или тебе от родительской квартиры денег мало осталось?

– Не хочу пока, – говорить, что, возможно, уеду к маме и брату в Москву, не стала.

– То есть ты здесь оставаться не собираешься? – с натугой спросил он. – Закончишь учебу и адью?

Я посмотрела на него. Он стоял как солдат перед расстрелом – плечи прямые, живот втянут, на лице ожидание рокового выстрела. Что это с ним? Я же ему в любви призналась. Не поверил?

– Я еще ничего не решила, – обтекаемо ответила я ему. – И квартиру по душе найти не могу. Маленькую покупать смысла нет, я привыкла в большой жить, а большая мне одной ни к чему. Поэтому и живу в съемной. Зато от работы близко. Я даже перекусить после смены успеваю.

Он оттаял. Наклонился, благодарно поцеловал меня в щеку и исчез.

И за что он мне так благодарен? Что не послала лесом? Так его пошлешь…

Вспомнив о тете с ее малышней, насторожилась. Не столкнулся ли Алексей с ними? Внизу было тихо, значит, нет. Немного полежав, я поднялась, проверяюще покачалась на носках, потом на пятках. Потянулась, сделала несколько упражнений. Вроде оклемалась.

Взяла поднос с посудой, понесла его вниз. Вымыла, убрала на место, налила в графин воды из чайника и унесла с собой, все-таки пить воду из-под крана не люблю. Она хоть и считается артезианской, но кто его знает? Уж лучше кипяченую попью.

Вечером поужинала вместе со всеми, стараясь не показывать вида, как меня достают детские крики. Потом поднялась к себе, поотвечала на сообщения в сети и поняла, что мне отчаянно хочется к Красовскому.

Вот ведь какой характер! Когда считала, что даже думать о нем безнадежно, было легче, а теперь вот просто взяла бы и полетела к нему. Удержаться никакой мочи нет. И зачем тогда отпустила? Сидел бы рядом, насколько было бы легче и мне, и ему.

Натянула джинсы с водолазкой, на плечи накинула шерстяной павловопосадский платок – на улице было уже прохладно – и вышла в сад, покачаться на качелях, меня это всегда успокаивало.

Смеркалось, солнце садилось как раз напротив меня. Мерное качание не убаюкивало, как я надеялась, а погружало в мечтания. Я закрыла глаза и представила, что Алексей рядом со мной. А что? Бывают же чудеса? Вуаля! – и вот он, рядом!

Открыла глаза – пусто. Тихо вздохнула. До реки прогуляться, что ли? Нет, не стоит, все-таки слабость еще присутствует.

Досидела в пустом ожидании до того, что от комаров пришлось чуть ли не отбиваться – их возле меня вилась целая туча. Так ничего и не высидев, ушла к себе, разделась и легла спать. После тяжелого дня спала крепко, без сновидений.

А вот утром первый, кого я увидела, выйдя из дому, был сидевший возле калитки со стороны дороги Красовский. Это меня умилило. Вот ведь воспитанный какой, даже на крыльцо не поднялся, хотя для него открыть запор на калитке – пустячное дело! Или он мою тетушку опасается?

Это правильно. Тетя Нина любому способна дать отпор, она из тех русских женщин, кого воспел Некрасов в незабвенных конях и пожарах. Впрочем, в России все женщины такие, потому что нормальных мужчин почти не осталось, всех за последние сто лет извели. Вот нам и приходится брать на себя мужские функции.

Едва завидев меня, Алексей вскочил и с облегчением улыбнулся. Он что, боялся, что я померла у себя наверху? Подтверждая мои выводы о его слишком уж встревоженной физиономии, сказал:

– Тебя так долго не было, я уж было забеспокоился! Гадал, подняться к тебе или не стоит.

Открыв калитку и запустив в сад, я провела его к качелям, показала на место рядом с собой и, только устроившись получше, продолжила начатый у калитки разговор:

– Ты что, всю ноченьку не спал, обо мне беспокоился, а то с чего бы у тебя глаза такие красные?

Он не стал отпираться:

– Есть такой грех. Как глаза закрою, так ты передо мной или на верхушке яблони качаешься, – он бросил зловещий взгляд на ту самую яблоню, будто намереваясь ее по меньшей мере срубить под корень, – или под воду уходишь. Резко подвинувшись ко мне, обнял, притиснул к себе, и жалобно попросил: – Не нужно больше так рисковать, а?