Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 32

От засыпания меня спас мужчина в маске. Он склонился передо мной в несколько ироничном поклоне и молча протянул руку. Я с удовольствием ее приняла. Вот даже и не подозревала, что буду с удовольствием танцевать, спасаясь от занудных разговоров!

Но едва партнер меня обнял, как во мне беспокойно трепыхнулось сердце. Я повнимательнее взглянула на мужчину и невольно присвистнула. Блин! Да это Красовский!

Он ухмыльнулся во весь рот и снял маску.

– Узнала? Да, это я. Я ведь тебя предупреждал, что я настойчивый.

Я рефлекторно оглядела зал. Настойчивый, значит? А где второй такой же настойчивый? Но Панова не было видно, и я несколько воспряла духом. Интересно, а если нажаловаться, что сюда проник посторонний, его выведут?

Он тут же догадался о моих крамольных мыслях.

– Тебе меня что, вовсе не жаль? – печально вопросил нахалюга. – Мне ведь придется всю новогоднюю ночь просидеть на пороге ресторана, мерзнуть, тебя дожидаясь. И как после этого ты себя будешь чувствовать?

Однозначно плохо. Это факт. Говорить об этом я ему не собиралась, но и мысль сдать его секьюрити тоже отпала. Покусывая губы, принялась искать менее болезненные способы избавления от этого приставучего типа.

– Знаешь, ты лучше так не делай! – низко склонившись ко мне, предупредил Красовский. На мой недоуменный взгляд нехотя пояснил: – Когда девчонка начинает губы кусать, это жутко возбуждает. Знаешь, как мне хочется тебя поцеловать?

А вот мне хотелось встать на его тонкий ботиночек острым каблуком своей туфельки. А потом еще и попрыгать, чисто в воспитательных целях. Может, хоть тогда дома пару деньков посидит?

– Чем занимаешься? – спросила, просто чтоб не молчать. Молчание всегда приводит к неверным выводам. – У тебя, насколько я понимаю, никакой специальности нет?

Он пожал плечами, не придавая значения подобной ерунде.

– Типа работаю. А что?

– И где же ты типа работаешь? – у меня возникли нехорошие подозрения.

– Да где придется, – уклончиво пояснил он. – То там, то сям. У дядьки бизнес, вот он меня то в одно место на подмогу отправляет, то в другое. В общем, я как палочка-выручалочка.

Я поняла, что работает он разнорабочим.

– Понятно. Принеси-подай, одним словом.

Он насупился, но промолчал. И я поняла, что права. Да уж, таких поклонников у меня еще не было. Все они более-менее соответствовали моему уровню. Знаю, это снобизм, но почему я должна общаться с теми, кто настолько ниже меня по развитию?

Подняла глаза, посмотрела ему в лицо. Он тоже пристально смотрел на меня, и я смутилась. Отчего, не знаю. Обычно я от взглядов парней не смущаюсь, привыкла, наверное. Или те, кто смотрел, был мне неинтересен?

А Красовский, что греха таить, несмотря на всю нашу несхожесть, мне интересен. И даже более того. В его крепких объятиях мне было хорошо и даже уютно. Как будто именно здесь мое место. Но ведь это не так? Или так?

Какая сложная все-таки эта взрослая жизнь, никак я к ней не приспособлюсь. И бабушки нет, чтоб выслушать и растолковать что к чему.

Мой взгляд метнулся к маме, но ей точно было не до меня. Она о чем-то спорила с Петровым, причем к ним присоединились еще два незнакомых мне врача. Похоже, что предмет спора был жарким, потому что мама даже раскраснелась, она обычно бледная. Или это действие шампанского?

– Машенька, тебе что, этот чувак нравится? – прозвучал странный вопрос. Красовский сжал губы, мрачно глядя на наш столик.

Я даже не сразу врубилась, о чем это он.

– Какой чувак?

– С которым ты до меня танцевала.

– Петров, что ли?

– Не знаю, кто он такой. Он сейчас с твой матерью говорит.

– Это Петров. Он известный хирург. К нему очередь на полгода вперед.

Красовский весь подобрался и даже выше стал.

– И поэтому он тебе нравится?

Я посмотрела на Петрова. Симпатичный, конечно, но, как говорится, не мое. Хотя как человек он мне нравится. Наверное, потому, что относится ко мне как к личности и не сюсюкает, как с сопливой малышкой. И как на сексуальный объект не смотрит. Вот как Красовский сейчас. Ну просто съесть хочет!

– Я не съедобная! – не вынесла я его смачного любования.

– Конечно, нет, – быстро согласился он со мной. – Ты просто невероятно сладкая! – и облизнул верхнюю губу.

Ну все! Достал! Я рванулась, но он не пустил. Прижал к себе еще плотнее и прошептал на ухо:

– Не злись. Просто не смог удержаться. Ты когда злишься, такая хорошенькая делаешься, до жути!

Хорошенькая до жути? Интересное словосочетание.

Он нежно провел рукой по волосам. Потом заправил за ухо выбившийся из прически локон. Я строптиво дернула головой. Не для того мне мама почти час укладывала прическу, чтоб этот тип ее растрепал.

– Прическа красивая, – он еще раз провел рукой по голове, не реагируя на мое недовольство. – Но с распущенными волосами ты мне нравишься больше.

Вот еще! Я со строгой прической выгляжу старше, мне нравится. Мне можно выглядеть старше, как сказала мама. А вот ей бы хотелось выглядеть моложе. Но это уж каждому свое.

Музыка закончилась. Я посмотрела на висящие на стене большие часы. Без десяти двенадцать! Скоро будут бить куранты и с экрана стоящего в углу большого телевизора нас поздравит президент.

Решительно отстранившись от Красовского, вернулась за столик. Мамины спорщики разбежались по своим столикам. Мама, выпив минералки, спросила:

– Маш, а откуда тут взялся Леша Красовский? Он что, за тобой потянулся?

Мрачно кивнув, я тоже выпила минералки, что-то в горле першило после интенсивного движения.

Власта Евгеньевна сноровисто налила в высокие бокалы шампанского из открытой для нас Петровым бутылки и провозгласила:

– Прощаемся со старым годом! Ничего доброго он для нас не сделал, но ведь и плохого тоже! Так что давайте проводим его достойно! – и первая опрокинула немаленький бокал.

Я скептически посмотрела на нее. Нет, подобный подвиг мне не по силам. Мы с мамой сделали пару глотков и поставили бокалы на стол.

Власта Евгеньевна, выпившая зараз полный бокал холодного шампанского, возмутилась:

– Так нельзя! Ритуал нужно соблюдать!

Я о подобном ритуале слышала впервые в жизни, а мама просто отмахнулась.

– Нам прошедший год благодарить не за что, – твердо обрезала она. – Для нас он был… – она тяжело вздохнула, – сложным.

Власта Евгеньевна вспомнила о проблемах в нашей жизни и молча долила наши бокалы до самого верха, как только не пролила, непонятно. Видимо, благодаря большому опыту.

Включили телевизор, и нас с Новым годом принялся торжественно поздравлять президент. У него это получилось куда лучше, чем у Александра Васильевича. Во всяком случае, короче.

Потом начали бить куранты, и возле меня вдруг оказался Красовский. Я не заметила, откуда он взялся, появился как черт из-под земли. Сдвинул наши бокалы, быстро выпил, дождался, пока я допью свой, забрал его у меня из рук, поставил на стол. Потом обнял меня и крепко, по-собственнически, поцеловал.

Я даже возмущаться не стала. Какой в этом смысл? Все равно проигнорирует, так что проще не тикаться.

Мама с удивлением проследила за этой шокирующей сценой. Не дожидаясь опасных вопросов, Красовский мило с ней поздоровался и поздравил с наступившим. Мама кивнула и открыла рот, желая спросить, как ей понимать его странное поведение. Избегая неудобных вопросов, он, не глядя на нее, обхватил меня за талию и повел на танцпол, хотя музыка еще не играла.

Мы оказались одни посреди зала. Мне было не по себе, но непробиваемому парню все было трын-трава. Обняв меня за талию, он повелительно кивнул в сторону диджея, и зазвучало страстное аргентинское танго. Мне хотелось освободиться и уйти, но он быстрым рывком наклонил меня назад, склонился надо мной и с насмешкой выговорил:

– Ага, струсила!

Я понимала, что он мной манипулирует, но уступить здравому смыслу и уйти не смогла. Наверное, тут сделало свое черное дело шампанское. Легкая эйфория требовала выхода и, выпрямившись, я насмешливо взглянула в его глаза и заверила: