Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 26

Никогда не думала, что я такая трусливая, а вот сидевший где-то глубоко в генах испуг всплыл. Да что далеко ходить? При Сталине у меня были репрессированы и прабабушка и прадедушка, причем и с маминой стороны, и с папиной. Враги народа. Не их ли страх проснулся теперь в моей душе?

В общем, от Панова я держалась подальше. Спасибо одноклассникам – меня даже и встречали теперь у подъезда те, кто жил неподалеку, и провожали чуть ли не всем классом.

Панов злился. В конце концов нашел мою страничку ВКонтакте, хотя я там под своим именем не светилась. Написал горячее объяснение, рассыпался в извинениях, типа я не хотел, оно само так получилось, и назначил мне свидание.

Естественно, я на эту дурь даже и отвечать не стала. Оно мне надо? Вдруг посмотрю не так, как положено, и снова буду перед строгим дяденькой в штатском объясняться. Спасибо, не хочу.

Эта история меня не то чтобы развлекла, но от домашних проблем отвлекла. А они были, эти проблемы. Потому что к нам в гости вдруг зачастили мамины коллеги. Я против ничего не имела, если бы среди них постоянно не мелькал один такой симпатичный, веселый и обходительный тип.

В общем, до чертиков противный. Похоже, маме он нравился. А мне нет. Возможно, я ревновала его к отцу, хотя это и было неправильно.

Как-то вечерком, когда ее друзья, вдоволь натрепавшись, ушли, причем этот Александр Батькович, никак не запомню его отчества, уж больно оно сложное какое-то, ушел последним, я прямо спросила у мамы:

– Мама, этот дядя Саша, он что, в отчимы мне набивается?

Мама удивленно посмотрела на меня.

– С чего это вдруг? Он женат. И жена у него хорошая.

Я покивала головой.

– Да? А мне показалось, что он вовсе не прочь сменить жену.

Мама как-то натужно рассмеялась.

– Не выдумывай ты того, чего нет и не будет, – и постаралась перевести тему: – Лучше расскажи, как дела в школе.

– Дела отлично, как обычно. А что касаемо этого Александра, то жди вскоре неприличного предложения. Раз уж считаешь, что разводиться он не собирается. Ты дама привлекательная, он чертовски привлекательный, чего время зря терять? – снова процитировала я свой любимый кинообраз.

Вот молодец все-таки Андрей Миронов, гениальный актер. Сразу перед глазами встает.

Мама скривилась.

– Маша, думай, что говоришь!

– Мама, глаза разуй! – да, я грубая и невоспитанная. – Он тебя явно утешить решил. Ты же мужем брошенная, следовательно, несчастная. А несчастных полагается утешать. Что он и собирается сделать. Естественно, самым эффективным способом – сексом.

Мама в ответ подтянулась и непререкаемым родительским тоном заявила:

– Мария, я в таком тоне с тобой разговаривать не собираюсь! – повернулась и ушла, тихо притворив за собой дверь, хотя ей явно хотелось ею от души хлопнуть.

Интересно, мамуля в самом деле не видит, к чему дело идет, или не хочет видеть?

Первого октября я проснулась с ощущением дикой обиды на судьбу. День рождения. Восемнадцать лет. И что?

Где моя дорогая бабушка, которая разбудила бы меня запахом моего любимого мясного пирога? Где папин подарок, который должен ждать меня на моем письменном столе? Где мамин поцелуй и поздравления? Вот где это все, я вас спрашиваю?

Вышла на кухню. Там на столе стояла огромная открытка «С 18-летием» и лежала мамина записка: «Доча, я тебя поздравляю, желаю и прочее. Извини, но у нас срочная операция, а ассистировать некому. Поэтому встретимся вечером. Конфеты для одноклассников я тебе купила».

И все!

Ладно, я уже большая девочка, как-нибудь переживу и этот день рождения. До ухода в школу мне успели позвонить бабушка с дедушкой, дяди и тети, кузины и кузены – то есть вся мамина родня. Папа не звонил. Забыл, наверное, или ему просто не до меня. Уходящим всегда легче остающихся. Хотя бы потому, что новых впечатлений масса.

Положила довольно тяжелый пакет с конфетами в сумку, вышла из дома и поразилась – возле дверей подъезда стоял весь мой класс. И у каждого в руке был воздушный шарик с пожеланием. По взмаху Инки все дружно прокричали:

– С днем рождения! – и полезли обниматься-целоваться.

Особенно усердствовали парни. Некоторые умудрились проделать эту процедуру дважды, а то и трижды. Ну да ладно, сегодня можно.

Панова среди них не было, и я с облегчением передохнула. Вот уж с кем мне обниматься не хотелось совершенно.

Дружной гомонящей толпой направились к школе. Ввалились в класс, поразив своим появлением озадаченного нашим дружным отсутствием Панова. Когда до него дошло, где мы все были, он сердито закусил губу. Да, не приняли мы его в свои ряды. Не заслужил.

Я с охапкой шариков устроилась на своем месте. Он хотел было подойти ко мне, но парни, демонстративно сгрудившись вокруг меня, его не пустили. Драться с целым классом было глупо, и Панов ушел к себе, нахмуренный и злой. Я выложила на учительском столе конфеты, народ разобрал их по себе, оставив на столе еще приличную-таки горку.

После звонка вошла Ида Львовна, увидала наши довольные физиономии и сразу догадалась, в чем дело.

– Поздравляю, моя дорогая, – с широкой улыбкой начала она, – ты в нашем классе самая младшенькая, так что восемнадцатилетие нам больше отмечать не придется. Надеюсь, ты замуж еще не собираешься?

Я поперхнулась. С чего бы подобные вопросы?

Рефлекторно повернула голову направо и увидела пронзительный взгляд Панова. Он аж прожигал меня насквозь. И какое ему дело, выйду я замуж или нет?

– Нет, Ида Львовна, не собираюсь, – и многозначительно добавила, чтоб уничтожить у некоторых ничем не обоснованные надежды: – Пока.

Та широко улыбнулась.

– Это хорошо. А то у нас в параллельном классе уже женатые пары есть. Не хотелось бы и в вашем подобное наблюдать.

Ну, там дело особое. Восточные женщины вообще рано замуж выходят. Спасибо и на том, что паранджу с хиджабом в школе не носят.

Ида Львовна начала урок, а мне до сих пор было не по себе от бросаемых на меня горячих взглядов Панова. Какого лешего он пересел? Чтоб обзор был лучше? Придется мне попросить Инку местами поменяться. Я учиться хочу, а не думать, не вымазан ли у меня нос или щеки.

На перемене мы перешли в кабинет физики, и тут Панов устроил нам сюрприз: он спустился вниз и вернулся с двумя огромными фирменными коробками с тортами. Вынул их, поставил на учительский стол и громко заявил:

– Маша, я поздравляю тебя с днем рождения. А торты для всех.

Все замерли, с ожиданием глядя на меня.

Вот ведь психолог доморощенный! Прекрасно понимал, что подарок лично мне я не приму. А так, если откажусь, то лишу удовольствия всех ребят.

А торты какие! Один шоколадный с башенками, посыпанный золотыми шариками, второй белый, весь в пышном масляном креме с розочками, по бокам украшенный любимыми мной меренгами. Нет, отказываться от таких подарков совершенно неприлично. К тому же одноклассники будут разочарованы.

Пришлось чопорно, чтоб не сильно вдохновился, сказать:

– Большое спасибо за поздравление. Угощайтесь, друзья!

Он резко выдохнул, будто до жути боялся отказа. Ребята с людоедскими воплями помчались к тортам. Быстренько накромсали их взятыми в лаборатории металлическими планками и растащили по партам. Некоторое время раздавалось только увлеченное чавканье.

Я неохотно попробовала сначала один принесенный мне лично Пановым кусок торта, потом другой. Вкусно, даже очень. Я боялась, что он примется меня доставать глупыми поздравлениями и подтруниваниями, но он смущенно мне улыбнулся и со счастливой улыбкой ушел за свою парту, даже не взяв кусочек торта.

И чего радуется, интересно? Тому, что помирился с классом? Это, конечно, хорошо, но вот только я к нему своего отношения не изменила.

Уроки закончились, меня снова пошли провожать всем классом. Это было весело. И полезно. Потому что Панов снова остался не у дел. А судя по его настороженным взглядам, он для меня заготовил патетическую речь. Вот только выступить с ней ему не пришлось, чему я была только рада.