Несознательный 2 (СИ) - Каталкин Василий - Страница 19

Как я уже говорил, с квалификацией работников на авиамоторном заводе было сложно, поэтому освоение нового изделия шло трудно, практически пришлось всем составом экспериментального цеха впрягаться, идти в народ. С одной стороны, точность изготовления деталей в новом двигателе была меньше, так как меньше было сопрягаемых деталей. А с другой — шалишь. Одна сборка компрессора чего стоит, там мало просто лопатки на валу разместить, на каждой ступени надо свою балансировку соблюдать и не дай такому случиться, что в процессе эксплуатации обнаружится где-то недосмотр. Скорости такие, что при малейшем дисбалансе подшипники долго не протянут.

Да и за самой сборкой тоже пригляд на каждом этапе требуется, почти на все болты динамометрический ключ нужен, без него никак. Я уж не говорю о входном контроле комплектующих, «обнюхивались» все детали скрупулёзно, при малейшем подозрении на трещину или волосовину их требовали заменить. И никто не мог заставить сборщика установить подозрительную деталь без сопроводительной за подписью главного инженера цеха, ибо в случае чего ему пришлось бы отвечать за брак наравне со всеми. Жестко, но необходимо, слишком часто люди надеются на авось, а при таких скоростях вращения турбин это слишком дорогое удовольствие. То не поршневой двигатель, который максимум может заклинить, тут разрушения будут катастрофическими.

Кстати, насчет поршневого двигателя, ведь в качестве пускового стартера двигателя использовался обычный двухтактный поршневой двигатель без охлаждения. Для быстрого запуска маломощных турбовинтовых моторов может он и подойдет, а вот на будущее надо делать турбостартер большей мощности, и вообще переходить на единую систему запуска турбореактивных двигателей. Не думаю, что турбостартер будет так уж сложно сделать, в будущем даже можно будет передать его изготовление другому заводу.

В середине июля с казанского авиационного завода № 124 прилетели наши инженеры, которых вызвали туда для консультаций по поводу установки ТВД на серийные самолеты. Быстро они их в серию запустили.

— Военная приемка требует сделать автоматическое пожаротушение двигателей, — заявили прибывшие мне, — при войсковых испытаниях было отмечено, что турбовинтовые двигатели совершенно не держат осколочные попадания, не говоря уж о пулевых. Поэтому пожаротушение необходимо.

Да уж, турбины это не поршневой двигатель, где даже приведение в нерабочее состояние двух-трех цилиндров может не привести к выходу из строя двигателя в целом. Тут любое повреждение лопаток или корпуса двигателя фатально, а значит, система пожаротушения важна, и почему я о ней сразу не подумал? Ну если надо, так надо, ввести ее в схему нынешнего двигателя вовсе не проблема, пара отсечных клапанов, с десяток дополнительных форсунок снаружи и перед камерой сгорания и все готово, даже особых переделок не потребуется. Быстро сделаем. Да, заодно надо подумать и над бронированием корпуса двигателя, от крупнокалиберного пулемета, конечно, не защитить, а от осколков вполне возможно, ведь бомбардировщики защищаемые объекты бомбят, а там зениток обычно много натыкано. И надо подсказать Горшкову, пора начинать крик по поводу присадок, до сих пор перебои с никелем и хромом, а их на материалы двигателя требуется много. И главное, точно знаю, что хоть проблемы с этими металлами и существуют, но не по нашим потребностям. Что касается новых жаропрочных сталей, и технологии получения монокристаллических лопаток, то пока их на свет вытаскивать не будем, а то уплывет технология за океан, чего тогда делать? Да и не нужна она пока эта технология, не наступила еще эра реактивных самолетов.

А вообще, новыми двигателями Петляков доволен, его Пе-10 сразу заставили всех говорить о себе. Еще бы, скоростные характеристики чуть ли не выше чем у истребителя, мало того, что подход к цели на скорости свыше пятисот километров в час, так и после того как отбомбится, набирает еще скорость и далеко не каждый истребитель его сможет догнать. Да и будет ли догонять, четыре пулеметных точки 12,7-мм, одна из которых в хвосте, опасное оружие для вражеского истребителя, думаю, не зря наши союзнички на турбовинтовые двигатели облизываются, ох, не зря. Надежность у двигателей пока тоже на высоте, именно пока, ведь не было времени набрать статистику, можно сказать только — только устанавливать взялись. Так что еще не вечер, когда наработка за триста часов перевалит, тогда и будем смотреть.

— Виктор Ильич, — находит меня в новом цехе Лебедянская, которая служит в охране завода, — работник вашего экспериментального цеха отличился, изготавливал на рабочем месте примус.

— Так уж и примус, — удивляюсь я, — вроде бы керосин у нас и так дефицит, чтобы его на примусы тратить.

— Вот о том и разговор, — подбоченилась женщина, — у нас керосина на освещение в домах не хватает, при свечах сидят, а он собрался на нем щи варить.

— Ладно, пойдем разбираться, — кривлюсь в ответ, все же моя обязанность вытаскивать своих работников из неприятной ситуации.

Ага, стоит шалопут, голову повесил, значит, действительно виноват. Это наш слесарь, Столяров, недавно к намв цех взяли, золотая голова у парня, только вот дураку досталась.

— Так что у нас здесь? — Присматриваюсь к разложенным на верстаке деталям.

Стеклянная литровая банка с вырезанным дном, спаянная из тонкого железа емкость под керосин, где-то тоже на литр, две трубки. Одна впаяна внутрь, видимо используется как заливная горловина и одновременно насос, и вторая выходная припаяна снизу латунью, загнута вверх и где-то на серединке приделана небольшая ванночка, а на конце трубки стальная насадка с тонкими дырочками. Что-то мне это напоминает. Ага, точно, это же конструкция бензиновой лампы, с калильной сеткой Карла Ауэра. Однако.

— Сетку какую хотел использовать? — Спрашиваю у парня.

— Из асбеста плел, но при обжиге осыпалась.

— Еще бы не осыпалась, — хмыкаю в ответ, — надо было плести из вискозы и уж ее для прочности пропитывать борной кислотой, тогда после обжига она бы целой осталась. А в качестве основной пропитки азотнокислый торий?

— Да. В лаборатории выписал.

— Ну а церий где взял, в нашей лаборатории его точно нет. Или без него решил?

В ответ он только пожимает плечами и еще ниже опускает голову. А ведь на самом деле ничего страшного не произошло, не примус человек делал, а бензиновую лампу изобретал. Так-то понятно, что изобретал он на свое благо, хотел в хозяйстве использовать, но время такое, что все это будет интерпретировано как воровство, с тяжелыми для работника последствиями. Мне это надо? Поэтому буду его вытаскивать из той ямы, в которой он оказался своими стараниями.

— В общем, так, — выдаю вердикт, — азотнокислый церий тебе дадут, добавишь к пропитке один процент, это наиболее лучшее соотношение, сроку на то, чтобы довести лампу до ума и отладить технологию получения сеток — две недели. Если не успеешь, пеняй на себя.

С охраной этот вопрос утрясли, они действительно не могли понять предназначение стеклянной банки в примусе, лишь когда я пояснил суть идеи «изобретения» они согласились подождать окончания работ. Надо сказать, что Столяров не подвел, бензиновую лампу он представил через неделю, правда ее еще требовалось довести до ума, как по конструкции, так и для удобства использования, но этим уже другие займутся. А сам изобретатель отделался сравнительно легко, выговором за то, что занимался работами не по профилю, все лучше, чем срок получить. Бензиновые лампы мы действительно довели до ума, и ими заинтересовалось военное ведомство, еще бы, ведь они по яркости превосходили керосинки на порядок, а небольшой шум от них сильно на фронте не мешал. Так что скоро чертежами ламп заинтересовались и на других предприятиях, а наши войска, и не только они, в конце концов, были обеспечены хорошим освещением.

Лейтенант Алексей Жарков командир АР-2 в 289-й ШАП[3] привычно подошел к своему самолету.