Лимб (СИ) - "Ремаркова дочь" - Страница 1

========== Глава 1 ==========

Слишком нервный стук в дверь мог принадлежать только одному человеку — главе Аврората и по совместительству её лучшему другу Гарри Поттеру. Гермиона устало протерла глаза, которые уже болели от бесконечного сидения над документами Министерства.

— Да, входи, Гарри, — выкрикнула она, вытягиваясь на стуле и чувствуя ноющую боль в спине. С этими переработками надо было завязывать.

— Всегда знаешь, что это я. Миона, это очень важно, ты нужна нам, — Гарри быстро пересек небольшой кабинет заместителя главы Отдела магического правопорядка и привел в окончательный беспорядок свои и без того лохматые волосы.

Гермиона напряглась. Прошло почти шесть лет с момента, когда она решила оставить позади войну и погони за оставшимися на свободе Пожирателями Смерти и сосредоточилась на своей цели — изменить устаревшие законы закостенелого магического сообщества в пользу волшебных существ.

Сейчас же в голосе Гарри она услышала до странного горькую мольбу. Она внимательно посмотрела ему в глаза — что-то тяжелое шевельнулось в её сердце и мгновенно замерло, словно вмиг замерзло.

— Что такое, Гарри? Что-то с Джинни? С Роном? — Гермиона почувствовала, как в животе внезапно завязался узел страха, но она выдохнула и попыталась успокоиться. Наверное, никогда она не перестанет переживать за своих близких, не после того, что они пережили в войне, не после того, сколько они потеряли.

Мысли об этом снова заставили её содрогнуться, и она опустила взгляд на отчеты, чтобы вернуть себе шаткое спокойствие.

— Нет, Гермиона, сегодня утром Тикнесс вернулся с задания. Он нашел Малфоя где-то в Италии. Мы наконец-то можем узнать у него о том скрытом артефакте, о котором упоминали Яксли и Рабастан Лестрейндж. Это точно должно быть что-то важное, Миона, раз они удавились сами, как только авроры докопались до этой информации в их головах, — Поттер резко вскочил со стула и начал нервно расхаживать по её кабинету в их общей привычке мельтешить перед другим из-за роя мыслей, который не утихал ни на секунду.

Гермиона задумалась. Она не слышала о младшем Малфое ничего с тех пор, как Визенгамот назначил ему наказание в виде штрафа в сто пятьдесят тысяч галлеонов и отпустил вместе с матерью на все четыре стороны, запретив им появляться в Великобритании в течение пяти лет. Малфою-старшему повезло меньше: суд приговорил его к пожизненному заключению в Азкабане.

Судя по слухам, Малфой-младший с матерью сразу после вынесения приговора уехали во Францию, там же их след и исчез. Гарри и Рон, который также служил в Аврорате на пару с другом, пытались найти Малфоя, чтобы допросить об артефакте, но потомок чистокровного магического рода исчез пять с половиной лет назад, и вся Магическая Британия гадала, где же он.

«Наверняка зализывает раны где-то на солнечном побережье с белокурыми красотками», — неоднократно злобно думала Гермиона.

— Гарри, сядь, от твоего хождения меня уже мутит! Объясни толком, чем я могу помочь? Я напрямую никак не связана ни с Авроратом, ни с Малфоем тем более, чего ты хочешь от меня? — спросила она, массируя колени, занемевшие от долго сидения в неудобном министерском кресле.

Поттер обернулся и взглянул на нее. В его взгляде проскользнула смесь вины, надежды и отчаяния.

— Тут такое дело… — неловко протянул он. — Малфой отказался говорить с кем-то, кроме тебя. Мы не можем его заставить, Гермиона, он свободный человек, но, возможно, он наш единственный шанс узнать об артефакте, на который сделали ставку Пожиратели. Ты поговоришь с Малфоем, Гермиона?

Лицо Гермионы вытянулось, а брови поползли вверх.

Малфой попросил её? Но почему?

В их общении никогда не было ничего, кроме взаимного презрения, и, хотя она и признавала, что судьба ему едва ли благоволила, это не умаляло того, каким редкостным придурком он был. В последний раз, когда Гермиона видела Малфоя, они с Гарри давали показания в его пользу на суде.

Она до сих пор помнила его долгий заинтересованный взгляд. И кивок головы в качестве благодарности за спасение.

Даже странно… Ведь с ее стороны это была лишь уплата долга за то, что он не выдал их в Малфой-меноре и, по сути, позволил сбежать, когда его безумная тётка Беллатриса пытала…

Нет! Не думать об этом!

Гермиона снова опустила глаза на старые удобные поношенные туфли и досчитала до десяти, заталкивая болезненные мысли за барьер в своей голове.

Возможно, совсем немного ей и было интересно, почему Малфой выбрал её для переговоров. Её, магглорожденную бывшую гриффиндорку, с которой у него не было ни одного хотя бы приблизительно вежливого диалога.

Так почему её? Почему не Гарри, который больше всех выступал в защиту Нарциссы на суде? Почему не Нотта-младшего, который также стал аврором и с которым Малфой, насколько она знала, довольно неплохо общался еще в школе.

Почему её?

Как бы то ни было, Гермиона намерена была выяснить это у него самого. Такова была её природа: именно любопытство отличало её от обычных зазнаек и делало по-настоящему непредсказуемой в каком-то смысле.

Она поднялась со стула, оправив брюки, и прошла другу навстречу.

— Ладно, Гарри. Говори, где он. Я надеюсь, он всё расскажет, и мы отправимся домой — сегодня был тяжелый день, — промолвила она и схватила с вешалки бежевый тренч.

Друг открыл перед ней дверь кабинета, пропуская вперед.

— Ох, я бы не был так уверен на твоем месте, Гермиона. Всё же это Малфой, а кто, как не он, умеет портить жизнь всем вокруг, — невесело хмыкнул Гарри, явно испытывая облегчение из-за её согласия. — Он был не в очень хорошем состоянии, когда мы привезли его, поэтому мы не могли оставить его в комнате для допроса, а поместили в специальную палату, что-то вроде Святого Мунго, чтобы он мог побыстрее оклематься и рассказать нам всё.

— Что с ним? — тихо спросила Гермиона.

— Небольшое расщепление при аппарации и легкое помутнение рассудка, он многое не помнит, — объяснил друг, направляясь по коридору к лифту и жестом показывая ей следовать за ним. — Но не настолько многое, чтобы не оскорбить меня или не поставить свои условия взамен на его ответы.

— А что, были еще какие-то условия?

— Ммм… он утверждал, что расскажет тебе всё сам, но клялся, что ничего недопустимого не будет. Да и вряд ли он захочет навлекать на себя гнев Министерства или общественности: Малфои слишком долго отсутствовали, и ему нужно совершить поистине чудо, чтобы волшебное сообщество приняло его.

***

Гарри внезапно остановился перед дубовой коричневой дверью и повернулся к ней.

— Я буду ждать тебя здесь, хорошо? Ты всегда можешь выйти, если он попытается что-то сделать или сказать, Гермиона. Я уверен, что мы найдем способ выбить из хорька признание в любом случае, — он поджал губы: было видно, что эта идея вовсе не была ему по душе, но он, как и все, не видел другого выхода.

Сердце Гермионы потеплело, она коснулась его руки.

— Всё хорошо, Гарри. Это же Малфой, а я, если помнишь, никогда не оставалась в долгу. К тому же, я усовершенствовала свой хук справа, можешь за меня не волноваться, — хмыкнула она и, ободряюще улыбнувшись другу, повернулась к двери.

Несмотря на показное спокойствие, внутри нее, будто маленькая птичка в клетке, всё же трепыхалось волнение. Она подняла руку и толкнула дверь.

Белый свет ослепил её, и, прежде чем она увидела Малфоя, ушей коснулся знакомый голос:

— Ну здравствуй, Грейнджер.

Гермиона заставила себя пройти вглубь комнаты, зачерпнув изнутри немного — не бесконечной, к сожалению, — гриффиндорской смелости, так как в правой руке очень ощутимо отсутствовала волшебная палочка.

Это не нравилось ей. Она чувствовала себя в безопасности только с гладким древком в ладони, но поскольку на допросах — а что бы ни говорил Гарри, это был допрос, — палочка не должна была присутствовать в комнате, она оставила ее аврору на входе. Это пугало.

Комната и впрямь была как палата.