Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444" - Страница 118

И наркотики… Амайя, правда, завязала! Справилась с собой ради нашего ребёнка! И всё это в то время, как я безрассудно блядствовал в Терказаре… Нахуй! Я, правда, заслужил казнь! И Амайя ещё неплохо продержалась. Будь я на её месте, в первый же день казнил бы меня, ублюдка!

Просто надо было забрать её, как она и просила, увезти в другой мир и спрятать ото всех… Надо было, блять, включать наконец свои отёкшие мозги и нарушить к хуям собачьим приказ Вилана! Надо было прекращать быть таким правильным долбоёбом! Надо было просто стать её Рэнном…

И, несмотря на всю скорбность сложившейся ситуации и скорую неминуемую смерть, меня необратимо накрыло волной опьяняющего счастья… счастья, что у нас с Амайей будет ребёнок. И пусть я его не увижу, пусть он навряд ли узнает, кем был его отец… но теперь с моей девочкой всегда будет частичка меня.

(Scorpions — Still Loving You)

Оказывается, ушастый сучий потрох не солгал. Оставшееся время до рассвета я всё же надеялся, что он в порыве гнева или ревности с ходу просто наплёл про неминуемую казнь. Но не тут-то было. Ну, ебануться…

И вот, стою я на коленях, в лучах кровавого, как вся моя грёбаная жизнь, рассвета, посреди огромного зала, в окружении незнакомых лиц, а передо мной — она. Голову опоясывает королевская корона из чёрных камней, и сама Амайя снова в чёрном платье. Видать, всё ещё держит траур по любимому жениху.

Вид у неё, и правда, болезненный. Лицо бледное, под глазами залегли мрачные тени. Надеюсь, хоть после моей смерти она пойдёт на поправку. Хотя и в этом сомневаюсь. Если я хоть немного знаю свою девочку, она будет во всём беспрестанно винить только себя.

Стоит с прямой спиной, и видно же, что из последних сил старается держаться величественно, но нескончаемая душевная боль в небесных очах с потрохами выдаёт истинное состояние. Почему не садится на трон, как и положено Королеве в таких случаях? Не знаю. Теперь я уже нихуя не знаю, кроме того, что люблю её и хочу всегда быть рядом с ними!

В какой-то момент все собравшиеся притихли, и Королева холодно велела одному из палачей за моей спиной зачитать мой приговор. Он, кстати, вышел довольно длинным. И надобно бы мне хоть сейчас — в последние минуты жизни — подумать, как спасти свой зад от казни, а я не в силах трезво соображать. Только и могу, что жадно пожирать её глазами, дабы налюбоваться в последний раз. Которую уже минуту непрерывно и с идиотской улыбкой на лице пялюсь на её ахуенно красивый живот и судорожно представляю себе, что всё могло бы сложиться иначе, настолько иначе, что мы были бы вместе, а наш малыш рос бы в полной семье. В мыслях я торопливо, залпом проживаю нашу несостоявшуюся счастливую жизнь, но мне катастрофически мало… С ней всегда кощунственно мало отведённого времени!

Когда палач дочитал приговор, шелестящий шёпот присутствующих в зале стих. Советники уставились на Амайю в ожидании её дальнейшего приказа, а Кирион — этот скот, стоящий за её спиной, — ликующе глянув на меня, подошёл к моей, МОЕЙ, блять, Амайе и, слегка приобняв, прошептал ей что-то на ухо! Не знаю, что он ей там нашептал, но именно сейчас мне нестерпимо захотелось поджарить в конец охуевшего ублюдка. Разорвать на куски, с корнями вырвав руки, что смели коснуться моей любимой, переломать его ноги, чтобы впредь не смел и близко подходить к моей Ами и нашему ребёнку. И только сейчас, глядя на то, как плотоядно он на неё смотрит, как собственнически касается её живота… только сейчас я протрезвел, вернулся из ахуя с новости о своём отцовстве. Только сейчас, когда понял, на кого оставил любимую и ребёнка, мне до трясучки во всём теле захотелось ЖИТЬ!

Поздно. Я опомнился слишком поздно. За спиной уже стоят четыре палача со жгутами в руках, а Королева Арнорда дала мне последнее слово. Неимоверно щедро с её стороны, особенно учитывая продолжительность зачитки моего приговора.

Амайя, не обращая внимания на всех присутствующих, внимательно смотрела мне прямо в глаза, а у меня в голове полный хаос, и столько всего нужно ей сказать… Как, нахуй, из этого выбрать главное?

— Спасибо, что дала мне последнее слово. — Попытался подняться с колен, но палачи не дали, удержали. Заебись! На коленях, так на коленях… мне не в первой! — Я согласен с зачитанным обвинением, но далеко не по всем пунктам. — Все присутствующие в зале мгновенно зашептались. Кирион демонстративно закатил глаза и громко вздохнул, а Амайя… Она, настороженно сощурив глаза, гордо вздёрнула подбородок, показывая тем самым, что желает услышать продолжение. — Бо́льшую часть из того, что мне вменяют, я не совершал! — Склонила голову на бок и смотрит укоризненно. — Однако я сознаюсь, что убил Короля Бурхата, и совершенно не жалею о содеянном!

Услышав моё признание, Амайя скрестила руки на животе, прерывисто и глубоко задышала, с лица мгновенно спала маска отчуждённости, и она, неуверенно качнувшись, немного подалась вперёд. Ушастый ублюдок снова приобнял её сзади за плечи и вновь что-то прошептал на ухо. А Ами, немного склонившись вперёд и приоткрыв рот, рвано дышала, но ни на секунду не прекращала прожигать испытующим взглядом исподлобья. И, как только она отдёрнула свои плечи от цепких рук ушастого, я продолжил свою исповедь: — Да, у меня был чёткий приказ от Короля Вилана убить Короля Бурхата. Но лишь для того, чтобы на эльфийский трон взошёл более достойный правитель. Тот, кто сможет не только управлять огромной страной, но и защитить её от орков. И я верю, что Королева Амайя Мелиан — единственное спасение Арнорда. — Присутствующие всё не переставали шептаться, а Королева, всё также тяжело дыша, но уже выпрямившись, жестом руки дала палачам приказ поторопить мою исповедь. Те в свою очередь пнули меня чем-то в спину с приказом сократить душеизлияния до минимума. Не может дождаться моей кончины? Что ж… скорей, так скорей! — Амайя, я готов принять любую твою волю, только прежде у меня есть последнее предсмертное желание. Оно личное. — Недоверчиво покосился на окружающих. — Подойди, пожалуйста.

Несмотря на предостережение ушастого, резво ухватившего Ами под локоть, немного поразмыслив, она всё-таки направилась в мою сторону. Подошла почти вплотную и, когда я подорвался подняться, но снова был остановлен палачами, она благородно позволила мне встать с колен. Палачи и королевская охрана по приказу Незабудки отступили назад.

Ебануться можно, как же мне хочется до неё дотронуться, когда она так близко! Как же хочется обнять её крепко-крепко и зацеловать, чтобы мы оба задохнулись в наслаждении! Как же хочется, чтобы всё это был просто кошмарный сон, а не конченая реальность! Смотрит на меня с откровенным сожалением, но молчит, а я, уже стоя, продолжил:

— Не жалею ни о единой секунде рядом с тобой, — говорю едва слышно, чтобы услышала только она. — Я по-прежнему до одержимости люблю тебя, а теперь и нашего малыша. — Глаза в удивлении расширились, на лице проступило неописуемое недоумение, а секундой спустя — озарение, и она бросила уничтожающий взгляд за спину, на Кириона. Очевидно, Королева не желала, чтобы я даже перед смертью узнал о ребёнке, а Кирион всё ей испоганил. Снова окинула меня проницательным взглядом, и я продолжил: — Я знаю, что ты будешь нашему малышу самой лучшей матерью из всех возможных, но у меня есть одно предсмертное желание. Обещай, что исполнишь его.

Не ответив ни словом, Амайя лишь затравленным немигающим взором посмотрела мне прямо в глаза. Как же я, долбаёб, мог до такого довести? Осознанно пустил всё к херам, и теперь, несмотря на всю эту адскую боль, моя девочка вынуждена казнить меня.

— Амайя, родная. — Непроизвольно вздрогнула всем телом, когда услышала, как её назвал. А я снова говорю шёпотом, и от того мои слова звучат ещё больнее. — После моей смерти прости себя за эту казнь… — Голубые очи моментально увлажнились, и на лице отразилась гнетущая обречённость. — Прости себя и постарайся стать счастливой. Ты должна это сделать ради нашего ребёнка. Раз нам с тобой не суждено быть вместе, это моё последнее желание.