ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЁЖКИ ДЛЯ КОЩЕЯ. В ПОГОНЕ ЗА ЖЕНИХОМ - 2 - Лисавчук Елена - Страница 18

- Использование заклинаний на гостьях под запретом, - грозно просветил меня Драгомир, давая понять, что это мой самый-самый последний шанс на исправление.

- Вы сами сказали - это наговор, а я мало что смыслю в них, - невинно похлопала ресницами.

- Ты не оставляешь мне выбора, - сообщили мне. Что ж… я не против. Оно того стоило. Меня будто коснулись легким перышком. Я перестала ощущать потоки магии, циркулирующие по моим венам. - Ты на весь день лишаешься магии, Миросла… Апчхи! Что за?.. - в глазах Драгомира появилось понимание. Он чертыхнулся еще раз и прорычал: –Ты не отвертишься, Миросла… Апчхи! Апчхи! Апчхи! (это ж как он обо мне думает-то, а!) Я отправлю тебя к лешему на грядки!

- Не можете! Вы обещали заботиться о гостьях! Я против такой заботы! – ударила я лошадь в бока, улепетывая от разъяренного Кощея.

- Постой, Мирослава! Я с вами поеду! – крикнул мне вдогонку Зиги.

- Не стоит! Мне не впервой усмирять чудищ! – смеясь, прокричала другу.

- Ну, погоди! – прорычали позади меня, и я почувствовала себя кроликом, за которым гнался страшный серый волк.

Под ошалелые взгляды охранников мы с Драгомиром промчались по опушенному мосту. Земля содрогалась от топота копыт. Ничто не сравнится с тем ощущением свободы, когда ты скачешь во весь опор на лошади.

- Подождите меня! - раздался где-то позади голос Цветаны, отставшей от нас с Драгомиром. Кощей, почти поравнявшись со мной, придержал своего жеребца.

ГЛАВА 11

Держась на небольшом отдалении, я не понукала лошадь, позволяя Снежке самой брести по пыльной дороге, тем более, что Драгомир потерял интерес к погоне. Колосящиеся пшеница и гречиха зелеными коврами убегали за горизонт. Неведомый художник расцветил насыщенными оранжевыми и красными красками небосвод. Слепящее желтое пятно медленно поднималось вверх над нашими головами.

- Нравится? – отвлек меня Драгомир от разглядывания ярких разводов в небе. В его голосе отчетливо слышалось восхищение, приводящее меня в замешательство. Он не выглядел ценителем природной красоты.

- Природа – сама себе творец. Ее волшебство не может не нравиться, - лукаво ответила я, бросив пробный камушек.

Я люблю встречать рассветы и каждый виток предзнаменующий начало нового дня по-своему чарующий и ни с чем несравнимый.

- Ничего не видел прекраснее, - прозвучало таинственно.

Повинуясь непонятному чутью, я повернулась и встретилась с пристальным, не мигающим взглядом Драгомира. Давно он наблюдает за мной?

Моя лошадь остановилась, а я все не могла отвести взгляд. Мной внутренний голос вопил вспомнить о гордости и отправить всех личностей, отягощенных невестами, к лешему. Я со всей строгостью приказала себе отвернуться, но дальше приказа дело не пошло.

Во всем виновата сила воли.

Она трусливо сбежала от меня, сверкая пятками. Эта зараза пала жертвой дьявольского притяжения Кощея. Теперь где-то в лабиринтах сознания предательница играла на струнах моей души, завывая: «Знают Ежки и Кощеи, мымры не стоят без дела, им оковы подавай, да на болоте поиграй. Не туда свернешь дружок, и уйдешь ты без порток. Поплутаешь, посерчаешь, мужем для нечистой станешь. Мымры, леди - толку что? Мирослава наше все!»

Мымры и леди в лице Рыжей не собирались отказываться от своего куска пирога счастья под название «заполучить Кощея»! Позади слышалось глухое неторопливое постукивание лошадиных копыт и непрекращающиеся жалобы Цветаны. Она требовала дать ей другую лошадь. Мою! Размечталась!

Я подозрительно присмотрелась к Драгомиру. Он всерьез думает, что я поменяюсь с ней лошадью? Струны души противно звякнули. От предполагаемого коварства Кощея сила воли вернулась в строй, разрывая на груди майку с большим жирным кукишом. «Мне двойную порцию эльфийского! – икнув, потребовала она заплетающимся голосом. – Исключительно для нервов». Я и сама не отказалось бы от горячительного. Пересохшее горло было не при чем. Оставалось только развести вокруг себя костер, и заявить: «Я в домике! Не достанете!».

- Цветана Снежку не получит, - нахохлилась я за неимением гномьей солярки для розжига печей. У неодаренных солярка на вес золота.

- Я не за этим, - отмахнулся Драгомир, и я только сейчас поняла, что он больше не пытается меня поймать, чтобы выпороть.

- А зачем? – спросила осторожно. Печали невесты его не заботили, охота на меня ему надоела…хм.

- Загадала ты мне сегодня загадку, - задумчиво размышлял вслух Драгомир. В это время кобыла Цветаны свернула с дороги и принялась мирно пощипывать траву. – Заговоры уже практически не в ходу. Сила природной магии почти никем не используется, кроме Ежек из клана ветров, - он сделал внушительную паузу. Оглушительно бьющееся в груди сердце помахало мне ручкой и прикинулось дохлым опоссумом, дабы его не растоптали в поисках кощеевой справедливости. - Использовать меня для привязки... Умно, Мирослава.

Он не чихнул. Горло перехватило. Я ждала…, а Драгомир подозрительно задумчиво поглядывал на меня.

- Быстро вы распутали нити заклинания! Выходит, не настолько я и умна, - нахмурилась я от досады. - Вы и Цветану освободили?

- Никому не нравится находиться под чарами, - жестко произнес Драгомир.

- Вы у нее спрашивали? – хмуро поинтересовалась я, отказываясь соглашаться с ним. Я ударила лошадь пятками в бока. Снежка всхрапнула и продолжила разглядывать виляющую впереди дорогу. Я с обидой посмотрела на Драгомира. – Зачем вы зачаровали Снежку? Она тут совсем не виновата.

- Ты желаешь оказаться на ее месте? – слегка приподнял брови Кощей.

Мои пальцы сами собой вдруг отпустили поводья. Он перехватил контроль над моим телом! Я беспомощно, словно со стороны, наблюдала за своей рукой. Вот я протягиваю ладонь моему новому повелителю. Вот он мягко обхватывает ее, разворачивает тыльной стороной к себе. Не сводя с меня глаз, целует в основание, туда, где бьется голубая жилка. Рукой я не владела, но волнительное тепло, медленно заструившееся по венам, вполне ощущала. Дело было вовсе не в магии. Внезапно ощутимое магическое давление спало, и я отдернула руку, прижав ее к груди.

- Никому не нравится находиться под действием чар, - сухо проговорил Драгомир. На мгновение мне показалось, что по его лицу скользнула тень сожаления. – Магия – не игрушка, которой можно управлять бесконтрольно.

Мне хотелось на него накричать и разобидеться, но моя совесть переметнулась на его сторону, размахивая огромным белым флагом с надписью: «Мы сдаемся! Мы не против плена! Единственное условие - не настаивайте на работе!».

Извиняться я не собиралась, но и злиться на Драгомира с его правотой было выше моих сил. Поэтому я выбрала вариант злиться на себя. В следующий раз подсуну Цветане пауков в кровать, и никто не узнает, что это была я.

- С каждым неверно принятым решением, цветочек, ты приближаешься к пропасти, из которой потом будет сложно выбраться, - принялись меня воспитывать. Но, похоже, по моему унылому лицу поняли, что бесполезно и бросили это гиблое дело.

Драгомир обернулся. Рыжая кобыла чудесным образом бросила щипать траву и быстро донесла свою наездницу к нам. Обрадовавшись помощи жениха, Цветана начала на все лады витиевато расхваливать его. Не обошлось без упоминаний чудесных вещиц, которым она будет рада. Ей хотелось увидеть драгоценные камни, шелка, золотые украшения ручной работы, чем славилось Кощеево княжество. Мне же хотелось прогуляться по столице, желательно подальше от Рыжей. Мое желание сбылось, жаль не удалось избавиться от Цветаны.

Хитросплетение узких аллей вело на площадь, окруженную деревьями и кустами. Вокруг огромного фонтана, расположенного в центре столицы, раскинулись пестрые палатки. Обвешанные сладостями, фруктами, пряностями, причудливой бижутерией и тканями, нарядные палатки притягивали взгляд, заманивая покупателей подойти ближе. Со всех сторон слышались голоса торгашей, зазывающих народ.

Двухъярусный фонтан возвышался в сердце овального пруда, окруженного гладким каменным бордюром. Живая изгородь размытым зеленым пятном отражалась в прозрачной воде. Мелкие ракушки глянцево отсвечивали на полуденном солнце. Золотые рыбки мелькали в воде то тут, то там, прячась между тонких нитей водорослей. По краю пруда на небольшом расстоянии друг от друга выстроились каменные крабы. Чаши фонтана держали на своих мощных плечах каменные изваяния воинов-тритонов. Хрустальные русалки верными спутницами сидели у их ног, игриво опустив хвосты в воду.