Колесо Судьбы (СИ) - Рудианова Анна - Страница 5

Пока я пыталась поймать щупальце осьминога и проглотить, за столом начали вести благородную беседу.

– Сын рассказал о вашем необыкновенном ребенке, – обратилась мать–императрица к отцу моему, – обычно, раньше десяти лет девочкам не ищут учителей.

Отец сглотнул креветку и сделал глоток воды:

– Великая мать–императрица, Амай сама меня попросила. Начала рисовать на земле, спрашивать. Она замечательно копирует иероглифы. Есть в ней тяга к знаниям.

– Я бы хотела услышать ее стихи, – улыбнулась собеседница.

На этот раз я подготовилась и, поблагодарив за оказанную честь, прочла адаптированную басню «ворона и лисица». Не в рифму, зато со смыслом. Когда лиса сбежала с куском рыбы от вишневого дерева, великий император улыбнулся, стукнул себя по колену и обратился к мудрецу:

– Это похоже на ваши слова Сэджу – сенсей!

Старик погладил бороду, кивнул:

«Да, мой повелитель», – и продолжил есть.

После выступления ко мне подлетел принц Кейджи и сунул под нос большую плетеную куклу:

– Не плачь.

Мальчик улыбнулся. Нахально, задорно и заразительно. Он вырастет ловеласом и отличным другом, решила, принимая подарок.

Его мать рассеялась:

– Наш сын был огорчен твоими слезами и быстрым отбытием, девочка. Прими от него подарок.

Я куклу, конечно, взяла. Но тут же поняла, что пригласили меня не из–за моих выдающихся способностей, а как аниматора для второго принца.

Не очень приятно, конечно.

Скорчила улыбку мелкому и с поклоном сказала:

– Благодарю за подарок. Если его высочество второй принц поел, я могу с ним поиграть.

Пацан радостно забил в ладоши и уволок меня в соседний зал. Мидии остались не съеденными.

Я быстро наладила контакт с младшим принцем. Мы поиграли в солдатиков, потом я увлекла его сказкой про бременских музыкантов. Даже попела чуток. Мальчик был в восторге и не хотел меня отпускать.

Живая кукла лучше искусственной.

Все остались довольны.

Император развлек сына.

Мать – императрица насладилась хорошей историей.

Мой отец ввел в доверенный круг императорской семьи дочь и жену.

Чувствовала ли я себя использованной? Нет. Я планировала приручить императорское семейство.

***

Теперь примерно раз в одну/две недели нас приглашали на обед к императору, где я развлекала принца Кейджи и собравшихся сказками или историями. Пересказ блокбастеров и сериалов гипнотизировал окружающих. Может быть, я оказалась прекрасной рассказчицей, может быть эффект производили необычные сюжеты и имена.

Часто нас оставляли с детьми играть вместе. Я быстренько научила всех прыгать в классики, улитку, резиночки и догонялки. Физподготовку никто не отменял. Мелкота гоняла у меня по саду, отжималась и проходила испытания. Я выставляла оценки, готовя свой собственный ударный отряд.

Девочки были чуть постарше (двенадцать и восемь лет), с ними было тяжелее найти общий язык, они демонстративно делали вид, что заняты. Особенно меня не любила Рейко – заносчивая младшая принцесса. Ей заплетали три высоких хвостика в натяг, возможно ее постоянное плохое настроение было вызвано натяжением волосяного покрова. Она вечно ныла, что не будет общаться со служанкой. Кроме отпрысков небожителей с нами тусовались еще несколько ребят – дети местной знати. И все развлекали второго принца.

Кейджи тянулся ко мне – не оторвать.

Он оказался очень смышленым пацаном, ловил на лету все идеи. Все чаще мы играли в школу, или я просто пыталась научить его писать, читать, считать. Но терпенья мне не хватало.

Как-то само собой получилось, что Ватару стал учить нас обоих. Со мной принц становился усидчивее, а принцип соревнования помогал быстрее усваивать материал.

Я старалась направлять малыша, и вкладывала в него мысли о равенстве полов, свободе человека, братстве народов. Конечно, тихонечко, вполголоса и при отсутствии взрослых.

***

Замечательное время моего взросления нарушило рождение моего брата. Мальчика назвали Икогава. Вот тут-то родители хлебнули стекла и узнали, что ребенок – не всегда радость, но и литры слез, естественных отходов, каши на лице, разбитой посуды, несмотря на то, что она деревянная, и т. д.

Я помогала, как могла, чаще всего – пела мелкому песни и рассказывала сказки. Россказни мои уже привыкли слушать всей семьей. Даже Ватару пару раз оставался просветиться. Шизука теперь разрывалась между мной и Икогавой. Уж очень она обоих любила.

Во время беременности мать начала меня активно обучать «женским» ремеслам. Я научилась танцевать с веером, шить, очень плохо разбираться в растениях, щипать огромную лютню. Попыталась пару раз на ней сбрямкать "Группу крови". Я в прошлой жизни на гитаре не играла, и в этой, судя по лицу учителя, тоже не выделялась талантом.

Братишка рос не по дням, а по часам. Радостные родители подрядили Ватару учить еще и брата, но мелкий пока набирал только жирок.

Второй принц очень ревновал меня к Икогаве. Я же от всех сбегала на урок к своему любимому учителю, или просто пряталась, зачитываясь рисунками на свитках.

Еще параллельно составляла словарь кокуго. Многозадачность – наше все. Писать кириллицей я опасалась, так что парой сама не могла понять, что изобразила.

***

Потихонечку я вводила блага цивилизации в нашу размеренную жизнь.

Мы построили с отцом летний душ, кабинку туалета с выгребной ямой. В нашем доме отказались от горшков, и всем запретили гадить прямо во дворе.

Намастерили парочку ложек, вилок.

Сделали нормальный совок.

Все эти маленькие радости сделали жизнь неожиданно комфортной и почти цивилизованной.

Мы жили на территории императорского сада – большого города для людей, обслуживающих дворец. Сравнительная бедность моей семьи объяснялась тем, что отец стал начальником охраны, только пять лет назад, после того как спас императору жизнь при покушении. Когда группа убийц из империи Чосон пыталась зарубить властелина Ямато, он убил аж трех ниндзя и принял в свое тепло лезвие одного из нападавших, закрыв императора. А до этого он жил простым самураем – охранником. После покушения, император даровал отцу титул – и записал фамилию Кён в список благородных. Теперь отец мог претендовать на место в Сёгунате и жениться на дочери Благословенного жителя.

Как говориться: из грязи – в князи через постель. В смысле, через больницу.

В одну из прохладных весенних ночей я подскочила от дикого грохота. Стены тряслись, татами прыгал по полу, как кенгуру.

Схватила одеяло и выскочила на улицу. Служанки сноровисто выносили вещи из дома. А отец осматривал маму и Икогаву. Увидев меня, он накрыл нас всех одним одеялом и пошел проверять жилище. Мало ли, кто остался.

Брат не плакал, воспринимая землетрясение, как совершенно обычную вещь. Хотя для него оно, как и для меня, было первым.

Вот и объяснилось отсутствие, какой–либо мебели в доме: мы ели за котацу – очень низким столиком. А спали на раскатанных татами, на день пряча их в нишах у стен.

Удивительно, что конструкция из дерева и ткани, служившая нам домом, перенесла шестибальные толчки очень спокойно. Видимо, легкость каркаса позволяла выдержать ненастье, а вот каменный дом рассыпался бы.

Мы провели на улице всю ночь, опасаясь возобновления землетрясения. Только утром служанки начали потихонечку затаскивать вещи обратно. Я облегченно вздохнула: никто не пострадал. Только туалет и душ сложились карточными домикоми.

Отец почти сразу убежал во дворец. И его не было несколько дней.

На следующий день Мононобе принес печальные вести. Из-за ненастья пострадало много народа за пределами императорского сада. В городе дома жались друг к другу вплотную, и не у всех были слуги, успевшие вывести людей или вынести все ценное. Сгорели два дома, чудом не подпалив весь город. И несколько человек завалило насмерть.

Во дворце – ушиблась парочка слуг. Все, как обычно. В среднем землетрясения в Ямато происходили один–два раза в год. Удивительно, что мы пять лет прожили спокойно.