Двуликие. Клетка для наследника (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 20

Я догадалась за несколько секунд до того, как она назвала имя…

— Шайна. Мою сестру должны были звать Шайной… И когда я встретила тебя, мне показалось, что я познакомилась с той, кого мы потеряли. Шани… знаешь, что означает твоё имя?

Я кивнула.

Мама… что же это?

Почему ты назвала меня именем нерождённого ребёнка Эмирин?!

Может, это просто случайность?

Пожалуйста, пусть это будет случайность…

Пожалуйста…

— Шайна — «слеза». Очень редкое имя.

— А что означает твоё имя, Дин? — спросила я, чтобы отвлечься от разрывающих сознание мыслей.

Она подняла голову и улыбнулась мне.

— Рональдин — «не теряющая надежду».

Я не сказала ей, но… это имя удивительно подходило Дин. Не меньше, чем мне — моё.

24

Шайна Тарс

Первые две пары — целительские зелья и целительство — пролетели очень быстро. Я изо всех старалась сосредоточиться, и в конце концов мне это удалось.

Сосредотачиваться, даже если гложут навязчивые мысли, меня научила мама. Незадолго до того, как погибла. Тогда я совершенно не умела это делать, постоянно отвлекалась, и мама укоризненно качала головой.

— Шани, рассеянный маг подобен тайфуну. Не удержишь внимание — и всё, костей не соберёшь.

— Чьих? — спросила я.

— Какая разница, — вздохнула мама. — Последствия в любом случае будут плачевными.

И я старалась. И тогда, и сейчас.

Целительские зелья вела профессор Китс. Очень старенькая женщина, с лицом, испещрённым морщинами. На вопрос одного из моих однокурсников — почему она сама не омолаживается с помощью зелий — профессор Китс ответила:

— Старость — это не недостаток, а достоинство, молодой человек. Возможно, когда-нибудь вы поймёте это.

Мне очень понравился её ответ. Профессор Китс была начисто лишена тщеславия. Удивительное качество для целителя, и ещё более удивительное — для женщины.

На собственно целительстве мы больше писали и слушали, нежели говорили. Очень серьёзный профессор Вудлок, высокий темноволосый мужчина средних лет, с всклокоченными волосами и седыми висками, заставил нас исписать десять тетрадных листов. Лекция была вводной, касалась она основных лекарских правил, прав и обязанностей, поэтому некоторые уже на середине начали зевать.

Но я слушала очень внимательно. Целитель должен знать не только, как оказывать помощь, но когда это возможно, а когда нет. Тёмные эльфы, к примеру, бескорыстную помощь человеческого мага расценят как оскорбление. Не зря я их не люблю…

Потом был обед, и вновь присоединившаяся к нам принцесса Данита, которая увлечённо щебетала о прошедших у боевиков занятиях и восхищалась физической подготовкой Мирры. Мирра, по-моему, не знала, куда себя при этом деть, и в итоге уделяла повышенное внимание своим тарелкам. Ела она, кстати, за троих — как мужик, а не как девушка. Впрочем, если я правильно поняла, то Мирра ближе именно к представителям сильного пола. Матушка Роза таких, как она, называет женолюбками. Впрочем, это не моё дело.

Утром, когда я заметила, как рыжая смотрит на Дин — так, словно мечтает съесть большой десертной ложкой, — я окончательно примирилась с её присутствием. Значит, ненормальная в нашей комнате не я одна. И это радует.

А Дин уж сама разберётся… Сомневаюсь, что оборотню может понравиться, если ему начнёт оказывать знаки внимания некто того же пола. Среди волков никогда не было женолюбок или — опять же, по выражению матушки Розы, — попофилов.

Так что, надеюсь, Дин Мирру не покусает. Всё-таки мне было немного жаль рыжую — она же не виновата в своих пристрастиях…

После обеда мы пошли на боевую магию, которая должна была проходить в подвалах, по словам Дин, на «закрытом тренировочном полигоне».

— Боевая магия всегда там проходит, — рассказывала она, пока мы спускались вниз по широкой каменной лестнице всё глубже и глубже. — На этих полигонах усиленная защита, лишняя магия просто впитывается в периметр. Так что нанести вред себе или академии совершенно невозможно.

Что ж, это радует. Боевой маг из меня, прямо скажем, не очень. Могу и покалечить ненароком… Правда, потом сама же и залечу.

— А почему тогда у нас общие занятия? — спросила Данита. — У всего курса. Мне кажется, это не совсем честно…

— Почему же, честно, — возразила Дин. — У нас ведь есть в расписании и общая прикладная магия, и целительство. Мы должны изучать все аспекты магического мастерства. Другое дело, что уровень подготовки по этим предметам будет отличаться от профильных. Сейчас общая боевая магия, она для всех. А у вас будет углублённая. Точно так же, как у меня прикладная магия, а у Шайны — целительство и целительские зелья.

— А что будет, если я не сдаем боевку? — поинтересовалась я у Дин. У кого ещё спрашивать, как не у дочери ректора, верно? — Отчислят?

— Почему не сдашь? — она, казалось, удивилась, и я, криво улыбнувшись, призналась:

— Не умею я ничего. Совсем. Ну, щит могу поставить из Тьмы… самый простенький. Иголки могу создать, но ты же сама знаешь, это уровень школы, не академии. И всё, пожалуй.

— Да, не густо, — засмеялась Данита, и мне почему-то стало обидно.

— Ерунда, — вступилась за меня Мирра, — я думаю, почти все целители такие, преподаватель должен это понимать. Я вот могу только царапину на пальце вылечить, а уж про то, что в артефактах ничего не смыслю, и говорить не стоит. Так что мы тут приблизительно в равных условиях. Все в чём-нибудь не разбираются.

Я благодарно посмотрела на Мирру, и в груди у меня потеплело, когда она ободряюще улыбнулась. Хорошая она всё-таки. Хоть и женолюбка.

Я думала, в подвалах будет темно, но ошиблась. Широкий коридор, стены из серого камня, под ногами — мягкий бордовый ковёр, а на стенах — магические факелы из так называемого «вечного огня». Сколько же здесь магии, если хватает сил на поддержание освещения за счёт чистой силы?

Дверей оказалось шесть, по три слева и справа. На каждой висела большая цифра с номером — 1, 2, 3…

— Нам куда? — спросила я у Дин, но ответила Мирра:

— Третий полигон. В брошюре с расписанием стоял этот номер.

Возле двери уже толпились некоторые из наших однокурсников. Было их пока немного — до начала занятий ещё целых двадцать минут.

— Закрыто, что ли? — буркнула Мирра, и один из парней ответил, смерив её с ног до головы заинтересованным взглядом:

— Нет, но преподаватель просил не заходить, пока не позовёт. Готовится, наверное.

Да уж, маты стелит. Чтобы падать было мягче.

У Даниты и Мирры глаза горели искренним интересом, Дин явно был безразличен будущий урок, а я чувствовала, что начинаю паниковать. Сейчас как опозорюсь на всю академию…

— Не волнуйся, — шепнула Дин, дотронувшись до моего локтя, — на первом занятии никто не заставляет драться на магических дуэлях. По крайней мере целителей.

Услышав это, я немного успокоилась. Но ненадолго. Потому что в этот самый миг дверь распахнулась, и самый ужасный в мире голос произнёс из глубины полигона:

— Заходите.

Нет. Ну пожалуйста, нет-нет-нет. Только не магистр Дарх…

Но мне не повезло. У дальней стены полигона, лицом к нам, стоял именно магистр Дарх. Мне захотелось провалиться сквозь землю, и желательно, как можно глубже.

Мы медленно заходили внутрь, рассредоточиваясь по залу. Никаких стульев, и уж тем более парт, тут не было, поэтому все просто застывали на месте, нерешительно оглядываясь по сторонам. Боевиков я отличала издалека — глаза у них горели энтузиазмом, как у Даниты с Миррой, и они предпочитали стоять поближе к магистру, в отличие от моих коллег-целителей. Те жались у стен, словно мечтали сквозь них просочиться.