Двуликие. Клетка для наследника (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 2

Вот я и изучала — рылась в книгах. Лет в шестнадцать наткнулась всё-таки на описание своего случая.

«Сновидец — человек с редким даром, проявляющимся в детях, рожденных человеческими девушками от эльфов. Подобные люди видят сны о прошлом — только о прошлом — в непонятном порядке. Сны эти могут быть связаны с кем-то, кого они не знают, либо наоборот, с хорошо знакомыми. Заглушить дар невозможно».

Вот так. Абсолютно бесполезная ерунда оказалась, да ещё и голова от неё болит.

Чего я только не пересмотрела за последние десять лет жизни! Мне снились и убийства, и драки, и жаркая любовь под одеялом или без него, и многое другое. Не каждый день, слава Дариде, иногда я имела возможность проспать всю ночь, не наблюдая чужие жизни.

Но не сегодня.

Как же некстати! Ненавижу этот сон, ненавижу Риланда и девчонку Триш. Алю ненавидеть не могу — не получается.

Приснились бы они мне хотя бы завтра, когда вступительные экзамены будут позади. А впереди… учёба в Лианорской академии магии. Если меня примут.

— Чего ты дрейфишь, Шайна! — Матушка Роза бухнула перед моим носом тарелку, полную клейкой каши, и поставила стакан с горячим чаем. — Ты ж магичка-то знатная. Разве ж могут тебя не принять?

Да кто их знает. Обучалась я на дому, сертификата о получении начального магического образования у меня нет. Я, конечно, справлялась об этом ещё при подаче заявки на поступление… в приёмной ЛАМ сказали, что ничего не нужно. Главное — сдать экзамен, а он одинаковый для всех. Сняли с меня слепок ауры, выдали временный пропуск и памятный листок с датой экзамена.

С сегодняшней датой. И временем. Экзамен был назначен на полдень.

Сейчас десять утра, надо бы поесть, а как?

— Ты жрать будешь? — дружелюбно поинтересовалась у меня Клоди, присаживаясь рядом. Дружелюбно — потому что обычно она сопровождает вопрос подзатыльником, но в этот раз обошлась без него. Пожалела, наверное. Всё-таки экзамен. Страшное дело.

— Не знаю, — вздохнула я. — Ничего в горло не лезет.

— Надо, — грозно взглянула на меня Клоди. А потом посмотрела в собственную тарелку — и поморщилась. Да уж, овсяная каша у матушки Розы никогда не получалась. Всё остальное получалось, а вот овсянка — нет. — Впрочем, может, и не надо…

— Разговорчики! — цыкнула на Клоди матушка, и та моментально пригнулась, взяла ложку и стала есть.

Остальные женщины и девушки тоже принялись за еду. Впрочем, я их понимала — у них была тяжёлая ночь, в отличие от меня. Сейчас позавтракают и спать завалятся. В борделях так всегда. Ночью шумно, работа кипит, а потом с самого утра часов до четырёх — тишь да гладь. С шести утра до полудня матушка Роза вообще клиентов не пускает — это их законное время отдыха.

Всего женщин здесь сейчас около десяти, включая меня и матушку Розу — хозяйку борделя. Она, правда, называет это место «домом свободных женщин», но суть от смены названия не меняется.

— Так, — вдруг воскликнула Кэрри, поднимая рыжую голову от тарелки и подмигивая мне, — девоньки, а давайте-ка выпьем за Шайну! Чтобы она экзамен сдала и поступила. Столько же лет мечтает!

— Да, — произнёс кто-то, а матушка Роза возмутилась:

— Куда вам пить, после смены-то…

— А мы чаю! — возразила Кэрри, приподняла свой стакан и помахала им в воздухе. — Ну же, девоньки!..

Ей вторил хор голосов:

— За Шайну!

— Чтобы сдала!

— Поступила!

— Мечты чтоб сбылись!

— За тебя, детка, — последней подняла кружку матушка Роза, смахивая с ресниц набежавшие слёзы.

Я улыбнулась и кивнула.

Желудок давно скрутило узлом и выжало, как половую тряпку. Я так и не смогла поесть, только выпила чаю, чтобы язык к нёбу не прилипал.

Академия находится в другом конце города, точнее — за городом, как, собственно, и бордель. Только бордель на севере, а академия на юге. Кто бы дал матушке Розе открыть подобное заведение рядом со студентами? Никто. Хотя она пыталась.

Мне заказали карету, как важной даме. Я, правда, вылезла чуть раньше — хотела проветрить мозги.

Академию изначально строили в очень глухом месте, но сейчас, почти двести лет после её открытия, земли вокруг застроили и заселили. Так что это тоже почти Лианор, только деревьев больше. И парковые зоны замечательные.

Через один такой парк я и пошла. Вёл он прямо к академии, и я гуляла там с детства, представляя, как буду взрослой студенткой и стану разгуливать по дорожкам, нацепив на себя форменный плащ академии… Он у них красивый — чёрный, а спереди, над карманом, летящая белая птица над огненной чашей — герб академии.

Я знала, что во время учёбы из одежды выдают только эти плащи. Никто точно не знал, почему, но выходить без плаща в город учащимся строго воспрещалось. Поэтому их выдавали на все случаи жизни — летний и зимний, плащ-дождевик, парадный плащ.

Ох, как я хотела себе такой плащ. Я его хотела с тех самых пор, как впервые пришла в этот парк и увидела студентов академии. Мне тогда было десять.

Я не представляла, что буду делать, если не поступлю. Все мои мысли и мечты были связаны только с Лианорской академией магии. Поэтому я дрожала. Дрожала и шла вперёд, постукивая каблучками по выложенным фигурными плитками дорожкам. Сжимала руки в кулаки и повторяла: «У тебя получится. Всё получится, Шани».

Так говорила мне мама. Когда-то очень давно. И я обязана поступить именно сюда не только ради себя, но и ради неё.

Я должна выяснить, кто её убил.

3

Академию окружала высокая, очень высокая стена. К главным воротам вела широкая дорога, по которой сейчас шли и ехали поступающие. Я никого не рассматривала, просто двигалась вперёд, по направлению к длинному хвосту очереди, выстроившейся прямо здесь, возле ворот. Наверное, проверяют пропуска. Оно и понятно — без пропуска в академию вход заказан.

Я встала за маленькой девушкой с толстой косой такого цвета, словно это были не волосы, а чистое золото. Она, почувствовав движение позади, обернулась и улыбнулась мне.

Мне вообще редко улыбаются, если не считать, конечно, девочек матушки Розы. Внешность не располагает. Я довольно высокая — например, я была выше этой девушки почти на целую голову — крепкая, широкая в кости, но не толстая, с большой грудью, тяжёлыми чёрными волосами, тёмно-серыми глазами и бровями настолько широкими, что они кажутся сросшимися, что придаёт моему лицу вечно угрюмое выражение.

Как сказала однажды матушка Роза: «Если бы я не знала, что ты дочь эльфа, то подумала бы, что твоим отцом был тролль».

И она права. Эльфы тонкие, изящные, а я тяжёлая, большая, угрюмая.

— Привет, — сказала мне соседка по очереди. — Меня зовут Рональдин. А тебя?

Она мне понравилась. Сразу. И это было странно. Обычно мне не нравятся люди, впрочем, не-люди тоже.

Рональдин была пухленькой, с забавным широким носом, большими губами и глазами цвета неба. С очень дружелюбными глазами цвета неба.

— Шайна, — ответила я, тоже постаравшись искривить губы в подобии улыбки, хотя мне в тот момент было не до улыбок — тошнило от волнения.

— На какой факультет поступаешь?

Факультетов в Лианорской академии три. Факультет боевой магии — раз. Там учатся будущие работники силовых служб, при поступлении отдаётся предпочтение абитуриентам с сильным даром. Вот уж где мне точно не место.

Факультет прикладной магии — два. Там обучают в первую очередь артефакторов, а также всех тех, кто хочет связать свою жизнь с магией. Именно студенты этого факультета делают большинство магических открытий, пишут диссертации, защищаются.

И наконец, факультет целительства.

— Я целителем хочу быть, — ответила я Рональдин. Даже странно, что я решилась поделиться этой своей тайной с незнакомой девицей… Но у неё было такое милое лицо.