Толстый (СИ) - Булавин Иван - Страница 2

Отмахнувшись от этих мыслей, он встал на ноги и собрался выйти. Не то, чтобы особо смелый был, но информации катастрофически мало, теперь он выглянет, посмотрит, а потом уже сделает выводы. Первым делом раздобыл в шкафу одежду. В фильмах про зомби герои постоянно бегают в майках и шортах, чтобы, значит, зомбаку удобно было укусить. Брезентовый костюм пожарного был бы решением кучи проблем.

У Бори такого костюма не было, зато была крепкая кожаная куртка, а ещё берцы на толстой подошве, которые тоже не так легко прокусить. На ноги он надел двое подштанников, потом джинсы, потом ещё и безразмерные треники. Тесновато, но ему не привыкать, с его объёмами джинсы на пуговицу не застёгиваются, а вместо ремня уже лет пять подтяжки носит. Единственным уязвимым местом оказалась голова, вязаная шапка почти никак защите не способствует, а ничего другого у него не было, в тёплую погоду всегда ходил с непокрытой головой. Придётся просто её беречь. На руки натянул зимние перчатки, а для активной самообороны взял из ящика с инструментами небольшую кувалду с пластиковой рукояткой. Нож брать бессмысленно, а ружья у него не было, не купил, хотя у отца были ружья всегда. Зомби, насколько он знал, в голову убиваются, вот и будет кувалдой бить. Вон, старик, совсем хилый, и то отбивался от твари долго, а он-то точно сможет одолеть, потому как моложе и сильнее.

Первое препятствие ждало его в подъезде. Темнота. Свет вырубился ещё ночью, а в маленькие окошки почти не проходили солнечные лучи. В темноте его мог ждать кто угодно. Внутренне подобравшись, Боря шагнул вниз по ступеням. Шапку натянул поглубже, голову втянул поглубже в плечи, как черепаха, а воротник куртки поднял, скрыв подбородок. Теперь только нос его был уязвим. Оружие своё он держал, чуть отведя назад руку, так, чтобы перехватить не смогли. Для надёжности ещё и шнурок в рукоятку продел, а второй его конец привязал к запястью.

В подъезде его, к счастью, никто не ждал, обесточенная дверь домофона, как и следовало ожидать, открылась бесшумно. Убийца-каннибал ждал его метрах в сорока, не отрываясь от поедания добычи. А чуть поодаль, прикрытая несколькими столкнувшимися автомобилями, образовалась неслабая возня, судя по полному отсутствию человеческих голосов, там тоже кого-то ели, причём коллективно.

Набрав воздуха в грудь, Боря смело зашагал к страшному людоеду. Но, чем ближе подходил, тем страшнее ему становилось. Остановившись в десяти шагах, он вдруг понял, что ноги банально не идут вперёд. Организм, наплевав на приказы мозга, послушался инстинкта самосохранения. Зомбак медленно поднял голову, его лицо, а точнее, перемазанная кровью морда окончательно добила Бориса. В животе нехорошо заурчало, колени задрожали, а кувалда непременно выпала бы на асфальт, не будь она привязана к руке.

Кровавая морда была перекошена страшной гримасой, оскаленные зубы были словно острее обычных человеческих, а глаза отличались странной серой поволокой, полностью скрывающей белок и радужку, а в самом центре находился крошечный угольно-чёрный зрачок.

Зомби местного разлива оказались умнее своих киношных собратьев, вот и этот, которому полагалось незамедлительно броситься на новую добычу, бросив ту, что у него уже есть, решил не искать от добра добра, а потому просто опустил голову вниз и продолжил рвать зубами уже на треть съеденного пенсионера. Рвал профессионально, большими кусками, человеческие зубы на такое точно не способны. Это уже не зомби, это мутант какой-то.

Казалось бы, чего теперь, вся необходимая информация получена, зомби — вот они, это точно не глюк и не чья-то шутка, теперь можно идти и прятаться. Тем не менее, никуда он не пошёл. Вместо этого сделал шаг вперёд, потом ещё один, на ходу делая глубокие вдохи, так можно было, по слухам, избавиться от страха. Монстр прореагировал только тогда, когда расстояние сократилось до одного метра. Не то, чтобы ему нужна была новая добыча, он, как и любой зверь, боялся, что конкуренты отнимут уже имеющуюся. Снова подняв голову, он невнятно зарычал, или даже зашипел, сложно было точно охарактеризовать тот звук, что вырвался из окровавленной пасти. Снова бросились в глаза его зубы, или это природная аномалия, или подросли уже сейчас.

Увы, злобный противник на шипение никак не отреагировал, видимо, в самом деле пришёл отнимать добычу. Вставать он не стал, атаковал прямо из сидячего положения, ноги резко спружинили, бросая тело вперёд, как таран. Такой мощный удар человека нормальных габаритов просто опрокинул бы на спину, после чего оставалось только оседлать жертву и точно так же рвать зубами. Вот только Боря, на своё счастье, не был человеком нормальных габаритов, ростом он не дотягивал до ста восьмидесяти, а весил ощутимо за сто килограммов, точнее сказать было нельзя, поскольку на весы он вставал редко и с явной неохотой. Может, сто десять, а может, и сто двадцать или ещё больше. И пусть он не был накачанным атлетом, а большую часть массы составлял жир, но законы физики сейчас были на его стороне. Вместо того, чтобы отлететь в сторону от удара, он просто сделал шаг назад, устоял на ногах, тогда как нападавший растянулся на асфальте мордой вниз. Уже потом Боря нанёс свой удар по встающему на ноги зомби.

Убить тварь с первого удара он не смог. Просто не обладал практикой пробивания черепов тяжёлыми предметами. Но и этого хватило, чтобы неупокоенный снова свалился ему под ноги, а по волосам у него полилась кровь. Кровь — это ведь неправильно, у мертвых она не течёт, а если течёт, значит, живой, то есть, не зомби. Но далеко эти размышления не пошли, поскольку этот живой/неживой снова начал подниматься, явно собираясь повторить атаку. Кувалда теперь обрушилась сверху на темя, голова раскололась, как переспелый арбуз, кровь хлынула снова, но, сказать по правде, было её совсем немного.

Боря отступил на два шага назад. После вынужденной смелости наступил откат, колени снова задрожали, а в руках появилась противная слабость. Кувалда выпала из руки и неизбежно стукнула бы по ноге, не будь она привязана шнурком.

Всё, он свой вклад в борьбу с негативным явлением внёс, орден на грудь и почивать на лаврах. Или на чём там почивают? Сейчас он пойдёт домой и будет ждать развязки. Зомбаки, в принципе, не такие опасные. Тут бы ещё что-нибудь длинное, вроде рогатины или, на худой конец, швабры, чтобы останавливать, а потом уже по голове бить. Вдвоём работать будет лучше.

Прежде чем пойти домой, Боря решил заглянуть в магазинчик, что находился в подвале дома. Там, по причине отсутствия электричества было темно, но сквозь стеклянную дверь кое-какой свет попадал. Заходил с опаской, снова отводя кувалду за спину, места здесь мало, надо замах поменьше делать. Покупателей не нашлось, а за прилавком стояла продавщица, точнее, то, что когда-то было продавщицей, улыбчивая молодая девушка злобно скалилась, а глаза у неё, подсвеченные фонариком телефона, были точь-в-точь, как у зомбака на улице.

Боря начал поднимать кувалду, но тут сообразил, что прилавок довольно высокий, перелезть она не сможет, да и обойти, открыв небольшую дверь, банально не хватит мозгов, а потому пока безопасна. Мертвячка бросилась вперёд, наткнулась на витрину-холодильник, попыталась её обойти справа, потом слева, но упёрлась в стену. Маленький мертвячий мозг завис от нагрузки.

— Я пива возьму, ты не против? — заботливо спросил Боря, открывая холодильник. — Вот это, четыре бутылки. Не против, я так и знал.

Холодильник, битком набитый бутылками и банками, закрывался электрозамком, а теперь, как и двери подъезда, был открыт, поскольку электричество вырубили. В боковые карманы куртки и штанов перекочевали четыре бутылки «Афанасий Марочное», а вдобавок он сорвал со стенда несколько больших пакетиков кальмаровой стружки. Всё, теперь можно смело идти домой и оттуда следить за развитием событий. Вообще-то, в таких ситуациях любой уважающий себя выживальщик немедленно начнёт грести лопатой консервы и питьевую воду, соль, спички, мыло и шоколад, чтобы, значит, закрыться у себя в доме или заранее выкопанном бункере и старательно выживать, пока остальные умирают с голоду и занимаются каннибализмом. Но Боря не был выживальщиком, о подобных вещах знал только из фантастических книг и расценивал подобные приключения, как нечто бесконечно от него далёкое.