Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ) - "Zarylene" - Страница 149

– А нам разве не назад надо идти? – с сомнением обернувшись на жреца, поинтересовалась, покрутилась на месте, но неспешно пошла за проводником.

– Не уверен. Ведь главный вход запечатался… И хватит ли вам пищи, чтобы выйти тем же ходом? – рассуждал Барбас, прыгая по ступеням.

– А если мы углубимся в руины, то и подавно не хватит! – издали подключился к спору Эрандур.

– То есть сокровища вам не нужны? – Барбас повернулся ко мне и с интересом приподнял ухо.

– Какие сокровища? – промурлыкала я, ведомая алчностью вверх.

– Да вот хоть бы и эти! – пёс-даэдра остановился, добежав до прутьев решетки, загораживающей дорогу во внутренние помещения храма. Сквозь ограждение просматривались горы золота, массивные сундуки, эбонитовое оружие и чёрные пластинчатые доспехи на подставке.

От такого неимоверного богатства с ума можно было сойти, и с моих губ сорвался короткий нервный смешок. Барбас подбежал к рычагу и ткнул в него лапой.

– Вот тут, похоже, открывается…

Радостно повизгивая, я положила посохи на пол и потянула за рычаг. Он тоже изрядно проржавел за всё время, но, вожделеющая сокровищ, я даже не обратила внимания на то, с каким трудом двигался проржавевший механизм.

Стоило ли собирать с пола те жалкие крохи, в которые обратился мертвец, когда передо мной лежало всё это! Ослеплённая золотым блеском, кинулась в сокровищницу и осторожно положила ладони на кучу украшений и драгоценных камней. Ни одного септима тут, конечно, не было, но то, что находилось, явно стоило баснословные деньги.

Эрандур зашёл в сокровищницу следом и его взгляд застыл на эбонитовой броне. Пока я примеряла на себя очередную золотую подвеску с изумрудом и меняла один обруч на другой, завороженный великолепием доспеха жрец столбом встал перед подставкой, не скрывая восхищения незаметно сочленёнными друг с другом скрытыми заклепками гладких как черное зеркало пластин.

– Мара милосердная… – наконец, выдохнул он.

– Да! – радостно пищала я, выуживая из кучи драгоценностей бриллиант за бриллиантом. Ясные шлифованные камни с аккуратными треугольными гранями звездами отражались в моих безумных счастливых глазах.

– Вы это всё не утащите, – замечание Барбаса немного подпортило впечатление от сокровищ. Я метнула на него полный негодования взгляд и заметила вдруг, что данмер смотрит на пса с таким же недобрым прищуром.

– А броня может быть не по размеру! – добавил проводник и напыщенно отвернулся.

– Это поправимо, – Эрандур решительно потянулся к доспеху.

Оценив ситуацию, начала действовать, схватила рюкзак и принялась горстями набивать в него добро, приговаривая:

– Если спасу мир, надо будет в этом мире на что-то жить дальше…

Барбас шумно обречённо выдохнул и, оставив нас за дележкой сокровищ, отправился изучать местность. Мы с данмером обменялись довольными взглядами – он продолжил методично снимать доспех с подставки, а я загребать руками драгоценности, счастливо хихикая. Рюкзак тяжелел с каждой секундой. Эрандур принялся выискивать гобелен попрочнее, чтобы вытащить броню, но, к сожалению, здесь ничего такого не оставалось – пришлось брать дело в свои руки. Буквально. Поэтому когда Барбас вернулся, мы едва могли сдвинуться с места, нагруженные добычей так, что мои колени от натуги дрожали.

– Там есть выход, – пёс указал лапой туда, откуда только что прибежал. – Но решётка перекрывает коридор.

Я подобрала свои посохи и, опираясь на оба поочередно, пошла за Барбасом. Он привёл нас к месту – небольшой комнате, уставленной с двух сторон прогнившими комодами, на которых едва различался почти стёртый нордский узор. Оттуда стремился вверх коридор, но дорогу перекрывали металлические прутья, а сбоку торчала рукоятка рычага. Эрандур положил свою ношу, переключил рычаг, и мы продолжили путь наверх в надежде, что он выведет туда, куда нужно.

В конце петляющего коридора находилась закрытая на деревянный засов дверь, открыв которую, мы оказались в очередном храмовом помещении с одним-единственным отличием от прочих: тут ярко горели металлические чаши жаровен, а на каменном столе разложена карта Скайрима и оставлена початая бутыль вина и кусок дорогого эйдарского сыра. Складывалось впечатление, словно из этой комнаты некто только что вышел.

Барбас втянул носом и ощерился, утробно зарычав, Эрандуру снова пришлось бросить свои находки, чтобы выхватить клинок. То, что тут не драугры, я поняла сразу – карта с нарисованными стрелками выглядела новой, без единой пылинки, как и свежая еда.

Сквозь арочную дверь, вырезанную в противоположной стене, донёсся тихий шорох, после чего весь проём затопила волна магического огня.

Данмер толкнул меня в плечо, отпихивая от несущейся огненной волны, сам отпрыгнул влево, а Барбаса спустя мгновение поглотила стихия. Я неловко плюхнулась на пол, вытянув руки с посохами. Рюкзак мешал шевелиться, но, перевернувшись, я смогла сесть и нацелиться Посохом Магнуса на дверной проём. Огненная волна схлынула быстро, оставив на полу закопчённый след, лай Барбаса смешался с неразборчивыми возгласами мужчины, раздающимися из смежного помещения.

Освободив себя от ноши, встала, а Эрандур, убедившись, что со мной всё в порядке, устремился за псом.

Раздался протяжный крик боли, но вопреки этому, я бесстрашно зашагала за жрецом.

В комнате с опустевшими гробницами и поверженными драуграми, Барбас повалил на пол альтмера в талморской форме и скалился ему лицо, клацнув зубами пару раз для убедительности.

– Советник Анкано? – прищурившись, присмотрелась к талморцу. Не Анкано. Этот помоложе. Янтарные глаза он жмурил, пытаясь отвернуться от собачьей пасти, серебристые волосы выбились из-под глубокого капюшона, лицо перекашивалось от омерзения к дыханию Барбаса. Наверное, ко всему прочему, ему неприятно осознавать, что заклинание нас не убило.

– Кто ты? – спросил Эрандур, лезвие меча которого упёрлось в кадык альтмера. Тот отвечать не торопился, а Барбас удерживал эльфа крепко, поставив лапы на плечи. Я на всякий случай направила на талморца Посох Магнуса.

– Отвечай! – потребовал жрец. Добавляя убедительности, из навершия, как по заказу, вылетела молния и ударила рядом с ухом альтмера.

– Убейте меня, – с ненавистью выговорил он, – или пытайте. Я ничего не скажу.

– Перережь ему горло, Эрандур, – Барбас перестал прикидываться обычным псом, вызвав на лице отразившееся альтмера смятение. – Мы ничего не добьёмся.

Рука данмера не дрогнула, когда острие эбонитового меча прочертило глубокую поперечную полосу на шее талморца. Он подёргался, захлебываясь кровью, захрипел, но Барбас держал его до последнего вздоха, сверля глазами вытянутое желтоватое лицо. Я прикрыла глаза, отвела навершие посоха от тела и сделала глубокий вдох.

– Его прислали, чтобы нас убить, – спокойно произнёс жрец. – Думаю, ты догадалась кто.

– Из талморцев только Анкано мог узнать о том, что мы идем в Лабиринтиан, – поняла я. – Поэтому сразу и подумала о нём.

Эрандур спрятал меч в ножны, опустился на одно колено и принялся обыскивать эльфа. Из внутреннего кармана жрец вытащил пергамент, развернул его и прочёл:

– «Женщина, имперка. Имя: Джулия Октавия. Чёрные волосы, серые глаза, среднего роста, плотного телосложения. Особые приметы: три шрама на левой щеке.

Мужчина, данмер. Имя: Эрандур. Возможно, вымышленное. Носит жреческие одежды, проповедует учение Мары. Субтильного телосложения, среднего роста. Особых примет нет.

Второстепенные цели. Несут потенциальную угрозу планам Талмора. Взять под постоянное наблюдение.

Эмиссар первого уровня, Эленвен».

Отошла на пару шагов назад, руки с посохами затряслись. Это я-то несу угрозу Талмору?! В ужасе метнулась к столу и, отыскав уцелевшую карту, после огненной волны улетевшую на пол, вновь увидела отметки со стрелками. Мозаика сложилась воедино. Морфал, Солитьюд, Драконий Мост, Маркарт, Фолкрит… Всё это время за нами следили.

***

Гавань Данстара укрыла вьюга. Первого числа месяца Восхода Солнца мы выгрузились из повозки и не увидели ничего, кроме вездесущего мокрого снега, скрывающего не то что Храм Призывателей Ночи, но даже весь город. Очертания домов тонули в сплошной белой стене, от чего рябило в глазах. Хорошо, что ноги и печень запомнили маршрут до любимой таверны.