Хочу быть плохой (СИ) - Безликая Янита - Страница 5

Смотрела на нее и не могла поверить, что она это сказала.

Та, которая увела моего мужа.

— Извини, но мне нужно отойти в уборную. Закончим этот разговор потом, — как можно спокойней произнесла, прежде чем встать.

Спокойствие было фальшивым, внутри все лихорадило. С каждым шагом боль в груди разрасталась.

Зачем так со мной? Почему нельзя оставить меня в покое и дать затянуться ране? Нет, надо постоянно напоминать.

Вместо туалета я пошла в курилку, подумав, что смогу там побыть в одиночестве. Но и здесь призраки прошлого настигли в самый неподходящий момент.

— Вот ты где, Нина, я тебя везде ищу. Что ты здесь делаешь?

Вздрогнув, поспешно смахнула слезы и закусила губу, всем сердцем не желая поворачиваться к Ивану.

— Я скоро приду, не мог бы ты пока оставить меня одну?

Иван обошел меня и встал напротив, нагло вторгаясь в личное пространство.

— Вот о чем я и хотел поговорить. Но теперь уже поздно, и ты льешь слезы по генеральному. Молодец, Нина!

— Уйди, пожалуйста, — зажмурилась, сдерживая истеричные крики, рвущиеся наружу от слов бывшего мужа.

— Нет, Нина. Ты меня выслушаешь! Я понимаю, что, возможно, тебе хочется внимания мужчины, но этот тебе не подходит. Ты слишком…

— Какая?! — перебив, посмотрела со злостью в глаза, в которых любила тонуть ежедневно.

— Хорошая, а он плохой мальчик.

Иван сам поморщился от своих слов. Как с ребенком возится. Противно и ему, и мне.

— Скажи, ты помнишь, сколько мне лет?

Смотреть на мужа было даже забавно. На то, как бегают его глаза, рука разминает шею и рот открывается и закрывается вновь.

Он не помнит.

— Тридцать шесть? — сказал, после тщательного осмотра моего лица, словно видел его в первый раз.

Лучше бы он меня ударил, было бы не так больно.

— Мне тридцать, Иван, — горько улыбнулась,

— Ты выглядишь старше, — пожав плечами, засунул руки в карманы.

Насколько же ему было на меня плевать, что он не помнит, сколько мне лет.

— Скажи, я устраивала скандалы, когда ты решил уйти? Обижала тебя, может, обзывала?

— Причем здесь это?

Чувствует себя неуютно, а мне плевать.

— Ответь.

— Нет, ты не устраивала скандалы, довольна?!

Начал злиться, как обычно, когда я хотела получить ответы на свои вопросы.

— Тогда почему ты не оставишь меня в покое, Иван?

Это же так просто сделать. Не разговаривать со мной, не обращать внимания, а наслаждаться своей любовью.

— Что ты имеешь ввиду?

Нахмурился, впился недовольным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты перестал вмешиваться в мою жизнь и считать меня недееспособной. Я взрослый человек и могу сама принимать решения. И мне не нужны твои советы и твоя удушающая забота.

Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни.

— Какая же ты неблагодарная, — произнес с отвращением. — Мы наизнанку выворачиваемся, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. Заботимся, оберегаем, а ты этого не ценишь! Мария — святая женщина, приняла тебя, как сестру, без ревности и глупых мыслей.

Иди к черту!

— Прежде чем выворачиваться, нужно было спросить, надо ли мне это?

Злость дала смелость на эти слова, и я, развернувшись, ушла, чтобы не испортить все из-за необоснованного чувства вины.

Делать вид, что все в порядке, и общаться с Марией не хотелось. Точнее, не было никаких моральных сил.

Поэтому впервые отпросилась с работы.

Думала, приеду домой, разревусь, покричу в подушку, дам волю эмоциям.

Удивилась, когда вместо этого испытала легкость и радость.

Хоть и ныло где-то глубоко, но это нисколько не влияло на мое настроение. Сладкое послевкусие сегодняшних событий завладело моим сознанием.

Словно серый день осветило солнце.

Завернувшись в теплый плед, вспоминала разговор с Евгением и придумывала всевозможные ответы на его признание.

Почему умные мысли приходят только после того, как уже совершил глупость?

А если он это сказал не всерьёз? Может, хотел успокоить мышку?

Застонав, прикрыла глаза.

Лучше не буду себя накручивать. Зачем додумывать и портить сладость горечью?

Это решение позволило окончательно расслабиться и уснуть впервые за долгое время с улыбкой на губах.

Я проспала до самого вечера. Может быть, проспала бы и до утра, если бы меня не разбудил телефонный звонок.

Никогда не отвечаю на незнакомые номера, но в этот раз из-за глупой надежды, что звонит никто иной, как Евгений Эдуардович, ответила.

— Алло.

— Киса.

Услышав нахальные ноты, чуть не выбросила телефон подальше.

— П-петр? — шепнула, сжимая телефон.

— Ты помнишь мое имя, это льстит, малышка.

Удовольствие в голосе мужчины щекотало нервы.

— Откуда у Вас мой номер?

Что он от меня хочет?

— Взял его у одного нашего общего знакомого, — произнес вкрадчиво и проникновенно.

У Евгения есть мой номер?

Мурашки по коже, сердце взволнованно бьется и ощущение в животе, словно лечу с горки вниз и резко вверх.

— Зачем?

Почему во рту так сухо?

— Хотел пригласить тебя прокатиться и выпить по бутылочке пива.

— Пива? — шокированно произнесла.

Мужской смех приятно ласкал слух.

— А что, кисе больше нравится ходить по ресторанам? Прости, это по части Евгения Эдуардовича, я люблю отдыхать по-другому.

— Я не это имела в виду, просто неожиданно. Я Вас совсем не знаю, будет ли благоразумно соглашаться?

Он снова рассмеялся.

— Давай ты откроешь дверь и мы узнаем друг друга получше?

Что? Дверь? Боже мой. Что же делать?

— Вы…

Дверной звонок заставил вздрогнуть.

— Я тут, кися, открывай.

— А если Вы маньяк? — испуганно зашептала, осторожно передвигаясь к входной двери.

Снова смеется.

— Ты такая забавная, мышонок.

— Хватит меня так называть, я Нина.

— Надо же, мышонок умеет не только краснеть, но и сердиться.

Он издевается? Дразнится?

Замерев возле двери, не могла решить, открывать или нет.

Это же не правильно?

Правильно. Правильно. Осточертело!

Я словно не дверь открывала, а в холодный пруд с головой нырнула.

Увидев Петра, сразу же забыла, о чем думала, что хотела сказать, да и как говорить забыла.

— Думал, не откроешь.

Навис надо мной, как гора мышц, и глазами своими загипнотизировал.

— Я…

Он был одет в кожаные черные штаны, белую футболку, а поверх нее — кожанка. Мать моя женщина, он шикарен.

— Потеряла дар речи от моей красоты?

Нельзя так улыбаться, плотоядно.

Даже покраснев, не смогла опустить взгляд вниз. Боялась, что задержу взгляд ниже пояса.

Это нормально вот так думать?

— Поехали прокатимся? — шепнул, приближаясь своим лицом к моему.

Он точно прокатиться предлагает?

— Что Вы со мной делаете? — так же шепотом спросила.

Я чувствовала его свежее дыхание, и голова кружилась от такой близости.

— Я тебя совращаю, киса.

Провел теплыми губами по моим, поймав мой судорожный вздох, отстранился.

— Как думаешь, мышонок, ты достаточно хорошо меня узнала, чтобы со мной прокатиться? Или нужно проникнуть глубже…

Пока я, кажется, задыхалась от эмоций, он насмешливо наблюдал за мной.

— Куда проникнуть? — пролепетала.

— Конечно же, в твой внутренний мир, киса. А ты про что подумала?

Немыслимо.

Теперь я понимаю, почему он так улыбался, когда я вышла в сером платье на лестничную площадку.

— Мотоцикл?

Петр засиял от мальчишеского восторга.

— Это не просто мотоцикл, это мой зверь, и ты в него влюбишься, мышонок.

Это навряд ли.