Больные вещи (ЛП) - Келли Рональд - Страница 19

Проезжая через высокие заросли дикого тростника, он вдруг услышал позади себя какой-то звук. Это был шорох босых ног в кустах, крадущихся, как кошка. Но он знал, что его преследует не кошка. Его размеры были огромны, когда он пробирался сквозь заросли бамбука. И это было еще не все, что он услышал. Вместе со звуком шагов послышался странный свистящий звук... словно воздух проник в узкое влажное отверстие.

Квентин погнал коня вперед. Мерин стал пугливым в темноте, не видя, куда идет. Тростник становился все гуще, давя на тропу, как противоположные стены, затрудняя ориентацию. Молодой человек напряг слух в поисках звука. Он был рад обнаружить, что больше не слышит звука шагов... а также влажного хрипа, сопровождавшего их.

- Давай покинем это проклятое место и вернемся домой, - успокаивающе сказал он своей лошади.

Его глаза вглядывались в темноту, пытаясь оценить окружающую обстановку в бледном свете луны.

Внезапно на них напали. Из тростника высунулись две темные руки. Сильные руки, мозолистые от изнурительной работы под хлыстом надсмотрщика, схватили мерина за горло. Мощный рывок сломал коню шею. Его глаза закатились на затылок, и он упал на бок, придавив Квентина Деверo.

Напуганный, он изо всех сил пытался освободиться. Он отчаянно огляделся, но руки демона в тростнике исчезли.

С некоторым усилием Квентину удалось выбраться из-под веса мертвого животного. Но что-то было не так с его ногой. Он взвизгнул, пытаясь встать. Квентин посмотрел вниз и увидел ужасного вида рану. Из его штанов, чуть ниже колена, торчал oсколок кости.

Он несколько раз пытался идти, но каждый раз падал.

- Господи, помоги мне! - закричал он, стиснув зубы от агонии, которая пульсировала в его раздробленной большеберцовой кости. - Пожалуйста, избавь меня от этого ада.

Медленно он начал ползти на четвереньках по грязной тропинке между высокими стеблями сахарного тростника. Он двигался медленно и мучительно, дюйм за дюймом. Неожиданно болотная гадюка скользнула перед ним, едва ли не в футе от его носа. Он чуть не закричал, но знал, что не посмеет. Это только предупредит о его местонахождении диких существ и аллигаторов, которые охотятся в темноте в поисках беспомощного куска мяса, такого как он.

Он прополз всего несколько ярдов, когда услышал, как что-то вылетело из-под тростника. Он перевернулся на спину и нашел то, что убило его лошадь, стоявшее на тропе в восьми футах от него.

Это было обезглавленное тело Джонатана. Он стоял абсолютно голый, его черная кожа блестела от пота и мокрого песка. Уродливая дыра в его шее, разрезанная чуть выше гортани, шипела и хрипела, когда его легкие надувались и сдувались без помощи мозговых импульсов, необходимых для этой функции.

- Нет! - крикнул Квентин. - Господи Иисусе, нет! Это невозможно!

Но он знал, что магия вуду Моджо Мамы сделало это возможным. Из любви и мести она сотворила заклинание и превратила захороненные останки своего единственного сына в живого, дышащего зомби. В ужасе он смотрел, как к нему направился обезглавленный труп. Его огромные темные руки сердито сжимались и разжимались, готовые схватить убийцу женщины, которая когда-то его родила.

Квентин взвыл и попытался отползти. Он выбросил револьвер из куртки, потому что в спешке не взял с собой порох и пули для перезарядки. Самый молодой из Деверo преодолел всего несколько футов, прежде чем руки грубо схватили его. Он плакал, ожидая, когда сильные пальцы сомкнутся вокруг его глотки, ожидая быстрого поворота, который мог бы сломать его шею и отправить по спирали в темную бездну смерти.

Но этого не произошло. Нет, произошло нечто гораздо более ужасающее. Он почувствовал, как мускулистые руки твари обнимают его, уводя с тропы. Квентин закрыл глаза от отвращения, когда тот почти нежно прижал его к своей широкой груди. Он изо всех сил пытался вырваться, но у него не было шансов сделать это.

- Прошу, оставь меня в покое, - умолял Квентин, когда Джонатан направился через тростник с ним на буксире. Он тащил его дальше, в протоку, пока они не достигли широкой поляны среди полумесяца древних болотных дубов. Там зомби сделал несколько шагов вперед... и затонул... возвращаясь в трясину зыбучих песков, в которую он был заключен после своей безвременной смерти.

Квентин кричал, пока зыбучие пески медленно не засосали их обоих вниз. Но когда они ушли под воду, он понял, что задыхается не так, как следовало бы. Проклятие Деверo не закончилось с расстрелом Моджо Mамы. Онo продолжалoсь, еще более ужаснoe, чем прежде.

Погружаясь до мутного дна болота, Квентин Деверо знал, что проведет вечность в состоянии невыносимых мук и унижения, не в силах умереть, пойманный в ловушку неподатливыми руками жертвы необузданной ревности и ярости своего отца.

Пока он висел там, между жизнью и смертью, он чувствовал, как существа внутри него паникуют и бросаются в бой. Змея против жабы, скорпион против паука, гнездо шершней против вторгшейся армии разъяренных красных муравьев. Все слилось в нем, кусая, жаля, принося агонию и безграничный страх... Но, увы, не обещая конца.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Итак... почему именно я написал эти чертовы "Больные Вещи"?

Дело было так...

В начале 90-х случилось странное. Те, кто тогда писал в жанре ужасов, старались превзойти друг друга. Они хотели, чтобы их художественная литература была на "острие". Они хотели, так сказать, выйти за рамки возможного.

Другими словами, они сделали все возможное, чтобы вызвать у читателей недоумение.

Во многом это было связано с движением Сплаттерпанк, зародившимся в конце 80-х - начале 90-х годов. Писатели ужасов, такие как Джон Скипп и Крейг Спектор, Дэвид Дж. Шоу и другие, показали, что в то время экстремальная мрачная фантастика была ценным товаром. И, поскольку он был настолько популярен, большинство авторов ужасов и триллеров бросились на подножку кровавой резни для поездки.

Я был одним из них... по крайней мере, какое-то время. В то время в жанре царила атмосфера жесткой конкуренции. Большинство небольших журналов - и даже некоторые крупные издательства хотели шокирующей, интуитивной фантастики, а не жуткой атмосферной прозы. Поэтому все старались придумать самые душераздирающие и отвратительные истории ужаса, которые только могли извлечь из своего воображения. Я помню, как получал письма с отказом от издателей, в которых говорилось, что мои рассказы не были "достаточно кровавыми" или "не имели шокирующей ценности". Это еще больше разожгло мою решимость. Я был связан и полон решимости написать то, чего, казалось, жаждал каждый, поэтому я вызывал в воображении все ужасные и кровавые образы, которые возникали у меня в голове. Честно говоря, некоторые из тех историй, которые я написал, должны были остаться в грязи, и грязЬ этой выгребной ямы заблуждающегося вдохновения никогда не должна была быть изложена на печатных страницах.

Приведу пример. Однажды я написал особенно отвратительную историю под названием "Месть Кецалькоатля", намереваясь отправить ее в "New Blood Magazine", который в то время специализировался на экстремальной фантастике ужасов. Мелкие детали этой истории ускользают от меня, но я помню, что главный герой рассердил кого-то во время поездки в Мехико и был проклят довольно неприятным случаем дизентерии. Рассказ закончился тем, что крылатый змей вырвался из задницы главного героя, волоча за собой его внутренности. Очаровательно, правда? Лучше радуйтесь, что не оказались на его месте.

Мой темный тур ужасов "за гранью" был недолгим, продолжаясь около шести месяцев или около того. Потом я снова стал писать то, что люди любили читать у меня: рассказы о домашних ужасах, происходящих на американском Юге. Не то, чтобы моя писательская карьера пострадала от моего набега на висцеральную литературу; я просто немного съеживаюсь, когда натыкаюсь на одну из тех старых историй, которые пересекли черту и зашли слишком далеко.