Расколотый мир. Лабиринт (СИ) - Булл Сергей - Страница 1

Открываю глаза в темноте, ощущение, что я вырубился стоя. Пробуждение, не самое лучшее в моей жизни. Тело ноет, голова болит, да не просто болит, сознание рвется изнутри, да ещё в придачу непроглядная давящая тьма. Ощупываю тело, вроде все на месте. Руки, ноги, голова здесь, правда ощущается немного непривычным, словно я только вышел из комы. Движения плавные, скорее даже заторможенные, как будто в воду попал или плотность воздуха здесь настолько сильная. Понять бы куда меня занесло и как? Или может я тут уже очень давно. Если вышел из комы. Кто-то должен дать мне ответы на вопросы. Я беспомощно пытаюсь найти ответы в своей памяти, но все слишком хаотично и обрывочно. Воспоминания, подобно записи на кинопленку, нарезали по полкадра, перемешали, а затем половину сожгли. При чем сгорела важная половина моих воспоминаний.

Ощупав окружение, с трудом превозмогая неприятные ощущения каждого движения, наткнулся на две параллельно идущие стены на расстоянии в метра полтора. В какую сторону идти? Выберу любую, разницы нет. Наверное. Я двинулся на ощупь по узкому и темному проходу, хоть глаз выколи все равно ничего не видно. Как угораздило сюда попасть? Эй!? Отзовитесь хоть кто нибудь? Конечно, вот так кто-то и отзовется, когда ты блуждаешь во тьме. Руки касаются холодной на ощупь глянцевой поверхности, похожей на стекло или может зеркало. Каждый шаг разносится по коридору, далеко в обе стороны.

А кто я? Осенило меня вдруг, ведь ничего не помню. От слова совсем. Единственное что теплится в памяти – боль. Жуткая, но быстрая, подобная выстрелу. Меня что застрелили? Или может моим концом был взрыв? Бах и нету меня. Все, конец. Продолжая шагать я перебирал всевозможные варианты, пытаясь вспомнить хоть что-то, любую крупицу ценной информации. Такое ощущение, что мою личность вычеркнули. Помнил многое: историю мира в котором жил, географию, знал несколько языков, вот только вспомнить хоть часть своей жизни не был способен. Дайте мне одну зацепку! Иду кричу в темноту, наверное глупо выгляжу, а что делать? Голос звучит словно у меня в голове, звук здесь плохо распространяется.

– И зачем мы пошли тут? – звучит совсем рядом юношеский голос, похоже на японском, но с каким-то странным акцентом, отдаленно напоминающим кансайский, мелодичный и жесткий. Слышатся в нем нотки мне совершенно не знакомые. Интересно, почему я так хорошо разбираюсь в разновидностях японского? Возможно я из Японии? А голос совсем рядом звучит, прямо из-за глянцевой преграды.

– Эй! А кто это вообще говорит? Где я? -кричу, только слов своих не слышу. Странно все это.

– Идем, Кенси-кун, не бойся, мы же уже не маленькие! – раздается дразнящий звонкий голос чуть впереди, заставляя меня ускориться, звучит так же из холодной стены.

– Да ну тебя! – фыркает недовольно парень в ответ. – Мы все таки в районы Кёкаку зашли. Давай хотя бы обходить подобные места стороной, в подворотню эту точно не пойду.

– Кен, да не придумывай, ну кто в наше время верит во все эти россказни!

– Честно? Я верю, ты в сети читала? Столько пишут, того что по телику не увидеть!

Все таки Кёкаку раньше бандитским городом был. Если он сейчас часть имперского округа Хайден, это не является гарантом безопасности, давай лучше по кругу, как обычно.

– Теперь это всего лишь район, нашего очень большого города, – не уступая отвечает девушка.

– Да, ты права, всего лишь район с несколькими миллионами жителей и самым высоким преступным индексом в городе!

– Достал уже со своей статистикой! Все хорошо будет! – возмущенно отвечает девушка.

Эта парочка говорит совсем рядом, за стеной хорошо пропускающей звук извне и одновременно чертовски прочной, мои удары даже дрожь не вызывают, хотя раньше они без проблем могли и стены ломать. Но к этой похоже нужен особый подход.

– Два квартала обходить. Ну ты даешь Кен, давай тут, следующий проход опасен, гарантировано, по слухам там даже Они обитают, ну в тех двух домах, которые переулок образуют. А тут мы ходили уже, – женский голос делается мягким, движение их источников прекращается. Я стою выжидаю, сам не зная чего. Парень, которого Кенси зовут, наверное обдумывает её слова. Ещё бы понять, что вся эта чертовщина значит. И где я в конце концов нахожусь.

– Давай быстрее уже, думай. Или побежим? Мы же так не успеем во время! – требовательно звучит звонкий голос девушки. – Халявные билеты на Омакс, знаешь не часто выпадают.

– Не удивительно. Смельчаков немного, кто рискнет испытать удачу в Кёкаку. А вот удивительно, как это Омакс решились тут выступать.

Мое тело само делает шаг, прямо сквозь невидимую глазу стену. Ну и куда это меня занесло?

Высокие здания этажей по сорок вокруг стремятся вверх, беспощадно зажимая остатки неба грубыми верхушками. Голова нарастающе гудит, пока я рассматриваю исполинские конструкции. Улица, на которой мы стоим, очень узкая, проезжая часть имеет всего две полосы, а тротуар вровень с ней, отделяется небольшой серой полоской на месте бордюра. Везде горят разнообразные вывески, испещренные иероглифами. Разных форм и размеров, круглые, квадратные, треугольные, несколько мигающих в виде звезды, а также буквы Г. Есть тут и картинок немного, зато очень вызывающие, своими красками и формами, четко давая понять о чем идет речь. Машины едут неторопливо, объезжая припаркованные на обочинах и пропуская снующих беспорядочно во все стороны людей. Дырчат мопеды, соревнуясь в издаваемом шуме с мало литровыми мотоциклами, велосипедисты отстают от первых и вторых, зато они в большинстве. Зазывалы небольших забегаловок снуют по улице с плакатами, в совсем маленьких, где из работников всего один человек, горланит сам, стараясь привлечь внимание проходящих мимо. Столики стоят в опасной близости к проезжей части, что гостей совсем не пугает. Все это цветовое безобразие дополняет хаотичная паутина проводов, которая по мне создает очень высокий уровень пожароопасности.

Небольшие улочки метров пять шириной, зажатые между высотками не менее тридцати этажей, пересекают эту галерею вывесок, разбавляя радужные цвета мрачной темнотой.

Женский силуэт хватает меня за руку. Картинка сразу размывается, она меня тянет за собой на право, в одну из таких узких улочек.

– Идём уже, Кенси-кун, не будь трусом. Если что, я за тебя могу постоять, – звучит с издевкой голос, одновременно нежные и сильные пальцы крепко сжимают мою ладонь.

Неприятное ощущение чужеродности раскатывается по телу, пронизывая каждую мышцу, судороги схватывают руки и ноги. Теряю контроль, улетаю куда-то вдаль, лишь мельком успев рассмотреть тело. Молодой худощавый парень с иссиня-черными растрепанными волосами, а его тащит за руку девушка, которую рассмотреть я не успел.

Опять я за стеклом, их голоса слились воедино, шум, крики, что есть силы луплю руками по стене, один раз она лишь слегка вздрагивает и становится прозрачной. Взгляду открывается все тот же узкий переулок, который только что видел, но теперь я смотрю из-за толстого стекла. Звуки улицы до меня долетают приглушенные. Грязное пространство, зажатое между двумя каменными глыбами испещренными трубами, метрах в десяти над нами тянутся сплетение веревок или проводов, а скорее всего и то и другое. Справа в луже какой-то гадости валяется обломанная пожарная лестница, окон, выходящих внутрь, внизу мало, часть из них наглухо заколочена или закрыта заглушками из металла. Сразу видно, что местные обитатели не особо хотят видеть, что творится здесь в любое время дня и ночи. Зато множество дверей выходят сюда, служебные выходы местных заведений. Вот из одного такого высовывается парень, буквально на миг, с опаской оглядывается по сторонам, трясущиеся руки бросают черный мусорный мешок в большой открытый жбан. Наверное, точнее будет обезглавленный, железную крышку сорвали так, что металлические крепления вырывали куски металла, она помятая валяется неподалеку. Мешок не долетает, падает, искореженный металл цепляет пластик разрывая бочину, пищевые отходы частично падают в бак, а часть падает рядом.